– О, не спешите с выводами, молодой человек! – покачал головой Вольтер. – У Черного дракона очень высокий метаболизм. Его клетки делятся каждые пять минут. Возьмите любую его клетку, и через пять минут этих клеток будет уже две, через десять – четыре, через пятнадцать – восемь и так далее. Знаете, что такое геометрическая прогрессия? Так вот, в сутках тысяча четыреста сорок минут. За это время колония плесени даже из одной клетки при достаточном количестве пищи может вырасти до размеров нашей планеты. Что касается плесневых побегов, состоящих из миллионов клеток, которые вы приняли за щупальца, то они отрастают практически мгновенно.
– Не может быть! – воскликнул Сергей.
Утверждать такое мог только сумасшедший, но именно сейчас ученый меньше всего походил на сумасшедшего. А его спокойная уверенность, с которой он привел свой пример, лучше всяких слов доказывала, что как раз «может». Хотя такое и не укладывалось в голове.
– Скажу вам больше, – вздохнул Вольтер. – Эти данные мы получили еще при первичных исследованиях. А, насколько мне известно, группа, работавшая с Черным драконом по заданию военных, значительно продвинулась в своих изысканиях. Они уже готовили к натурным испытаниям опытный образец своего супероружия, когда произошло то, что сейчас мы, выжившие, называем Катастрофой. Разработчикам приказали уничтожить все созданные штаммы Черного дракона, а самим готовиться к эвакуации. Долгое время я был уверен, что они эвакуировались, ведь я своими глазами видел, как они грузили на машины опечатанные ящики с документацией, а потом уехали на вокзал. Но однажды совершенно случайно встретил на Сибирской нашего доцента, одного из разработчиков улучшенного Черного дракона. Он сделал вид, что не узнал меня, а может, действительно не узнал, ведь мы не были близко знакомы. Я тоже не стал подходить к нему. У меня как раз возник конфликт с администрацией, и я подумал, что общение со мной может ему навредить. А потом меня выслали с Сибирской, и я больше не видел этого человека.
Вольтер замолчал и снова взялся за бутылку. На этот раз его никто не остановил. Он вытряс к себе в кружку последние капли коньяка, вздохнул, то ли вспоминая свою работу и мир до Катастрофы, то ли сожалея о том, что любимый напиток подошел к концу, и медленно выпил. Сергей решил, что теперь ученый окончательно захмелеет. Взгляд у него действительно поплыл, глаза покраснели, но речь осталась на удивление твердой.
– Единственное, чего я никак не могу понять! – громко сказал он, – откуда явился дракон, из какой пещеры он выполз, если все штаммы были уничтожены еще двадцать лет назад!
– Не важно, откуда он появился! – перебил опьяневшего ученого Сергей. – Главное, как его уничтожить!
В ответ Вольтер только пожал плечами:
– Мы так и не смогли этого выяснить. Возможно, другая группа, работавшая по закрытой теме, и нашла способ, но мне об этом ничего не известно.
– Но в вашем научном центре, в этом «Векторе», наверняка остались отчеты об их исследованиях! – продолжал наседать Касарин.
– Если что и было, все эвакуировали в первый же день Катастрофы, – покачал головой Вольтер. – Хотя... – он сделал паузу и потер сморщенный лоб. – Я сейчас подумал: если тот доцент, про которого я вам говорил, остался в Новосибирске, то, может быть, и вся его группа по какой-то причине не смогла или не успела уехать. Тогда может статься, что выделенный им литерный поезд остался на вокзале, да так и стоит где-нибудь на путях со всей документацией.
– Значит, надо обыскать вокзал! И если этот поезд действительно там, мы его найдем! – воскликнул Сергей.
В голове одна за другой выстраивались картины: вот они подходят к стоящему на путях одинокому составу, вот по крутой металлической лестнице забираются внутрь и потом среди множества железных ящиков находят тот единственный с бумагами, в которых описан способ уничтожения кошмарного создания ученых, названное ими Черным драконом. И возвращаются в метро спасителями!
Он переглянулся с Полиной:
– Это ведь совсем рядом, следующая станция за Сибирской? Гари, кажется, так она называется?
Полина промолчала, а Вольтер удрученно покачал головой:
– Не все так просто, молодой человек. Если бы в Новосибирске был только один вокзал...
– А сколько? – растерялся Сергей.
Вольтер вздохнул:
– Че-ты-ре. Тот, что расположен рядом со станцией Гари... Раньше она называлась Площадь Гарина- Михайловского, по имени основателя города, – Новосибирск-Главный. А кроме него были еще Новосибирск-Южный, Новосибирск-Восточный и Новосибирск-Западный. Именно Западный обычно использовался нашим институтом для пересылок секретных материалов и поставок, но кто знает...
– И где находится Западный? – не теряя надежды, спросил Сергей.
– На левом... На противоположном от нас берегу Оби.
– И что, нет никакого способа добраться туда? – голос Сергея предательски дрогнул.
Он с детства слышал про Обь – великую сибирскую реку, на берегах которой вырос погибший город. Она была частью легенд, которые рассказывали своим детям взрослые, легенд о том счастливом времени, когда люди жили на поверхности в больших и красивых домах, а не прятались под землей, как крысы. Но никто доподлинно не знал, что стало с рекой после Катастрофы, во что она превратилась, тем более о том, что сейчас творится на ее противоположном берегу. А рассказы забредавших в Рощу немногочисленных челноков были один страшнее другого.
Вольтер съежился и пожал плечами:
– Если кто и знает это, то только сталкеры с Речного вокзала.
Ну конечно! Надо же: вспомнить о челноках – этих пустомелях, которые только и знают, что пугать всех и каждого своими выдуманными байками, и совсем забыть о сталкерах с Речного, лагерь которых находится буквально на берегу Великой Реки! Они-то наверняка знают, как попасть на другой берег. Может быть, некоторые из них даже переправлялись туда!
Растерянность исчезла. Сергей снова твердо взглянул на Вольтера:
– Мы отправляемся на Речной вокзал.
– Нет! – молчавшая до этого Полина внезапно подалась вперед и, схватив Сергея за плечи, развернула лицом к себе. – Хватит изображать из себя героя! Кому и что ты собираешься доказывать? Отцу своему, что ты больше не сосунок? Его больше нет! Да ты и так уже все доказал: дошел и до Сибирской, и до Проспекта! Ты хотел узнать, что это за паутина? Теперь ты это знаешь. Что тебе еще нужно?
– Мы... Мы должны побороть Дракона... – тихо сказал Сергей.
– Ты не сможешь! Нет способа! Есть какой-то поезд, который стоит на каком-то вокзале – а может, и не стоит вовсе, заваленный истлевшей бумагой, документами, в которых мы ни бельмеса не поймем! А каждый шаг по поверхности может стать последним! Зачем тебе это? Давай остановимся!
– Но... Полина...
– Пожалуйста! Мне... Просто мне... Вдруг захотелось жить, понимаешь? Мы с тобой еще можем... У нас еще есть... А ты... Пожалуйста!
Она еще никогда так не говорила с ним – требовала, приказывала, но никогда не просила. И никогда не смотрела на него так. Нужно было что-то ответить, не важно что, лишь бы девушка отвела от него наполнившиеся слезами глаза. Но в горле застрял тугой плотный ком, который никак не удавалось проглотить.
– Я... Я...
И тут неожиданно заговорил Вольтер:
– Боюсь, наше нынешнее положение гораздо хуже, чем вы себе это представляете. Под словом «наше» я имею в виду все метро. Если ничего не предпринять, то Черный дракон доберется и до остальных станций, и тогда всех ждет участь Маршальской и Рощи. Колония плесени постоянно растет, ей требуется все больше и больше еды. Мне жутко об этом говорить, но, боюсь, дни метро сочтены.
Как бы глупо это ни выглядело, но после этих слов ученого Сергею стало легче.
– То есть, у нас нет другого выхода? – подытожил он.
Вольтер удрученно кивнул:
