Десятнику Василию запрещаю пользоваться книжными словами в строю и в бою!
– Слушаюсь, господин старшина!
– Старшему десятнику Дмитрию приказываю обучить десятника Василия воинской речи и правилам ее употребления.
– Слушаюсь, господин старшина!
– Ступайте… умники.
Мать Мишка нашел на привычном уже месте – на лавочке возле боковой стены старого дома – ив привычной же компании – приказчика Спиридона. Мать все так же скромно сидела, пристроив на коленях какое-то шитье, а вот Спиридон уже не стоял, а сидел рядышком, и рубаха на нем опять была другой – красной.
Мишка высунулся из-за угла, дождался, пока Спиридон его заметит, и, скорчив зверскую рожу, погрозил Приказчику кулаком. Снова спрятался за угол, переждал пару минут и опять выглянул. Спиридон намек понял, и мать уже сидела на лавочке в одиночестве, но недовольной этим обстоятельством не выглядела и встретила Мишку приветливо.
– Как съездил, сынок? Листвяна место под огороды одобрила?
– Все хорошо, мама, и место удачное, и проехать можно на телеге без труда.
– А дед с Лавром надолго с пивом засели?
– Да, думаю, уже до конца – прямо из-за стола спать пойдут.
Мать вздохнула и слегка поморщилась, демонстрируя традиционное женское отношение к мужским посиделкам с пивом, и вдруг огорошила сына вопросом:
– Ты зачем Спиридона прогнал, поговорить о чем-то хотел?
– Рассказать тебе кое-что хочу. – Мишка присел на лавочку возле матери. – Есть у арабов такая книга, «Тысяча и одна ночь» называется. В этой книге всякие сказки и занимательные истории описаны. Есть там история про трех братьев, нашедших на берегу моря закупоренный кувшин, в котором сидел джинн. Джинн – это демон такой…
– Я знаю, кто такой джинн, Мишаня.
– Ага, так вот. – Точного текста сказки Мишка не помнил, но смысл надеялся передать доходчиво. То, что мать слыхала про восточные сказки, его задачу только облегчало. – Так вот. Выпустили братья джинна, и тот пообещал выполнить по одному желанию каждого из них. Старший брат попросил у джинна богатства. И получил самый богатый в городе дом, множество золота, рабов, скота и прочего. Стал одеваться в драгоценные ткани, есть изысканные яства и вообще наслаждаться роскошью. Но однажды в его дом забрались тати, ограбили и убили его.
Средний сын попросил у джинна любви. И стали его любить самые прекрасные женщины и девушки, и ни в чем он не знал от них отказа, но в конце концов заболел от излишеств и помер.
Младший же брат, когда пришла его очередь загадывать желание, сказал так: «Многоуважаемый джинн, сделай, пожалуйста, так, чтобы меня любили
– Совсем ты вырос, Мишаня. – Мать тонко улыбнулась. – Раньше я тебе сказки рассказывала, а теперь вот ты мне рассказываешь.
– Ну а если я вырос, так, может, поговорим по-взрослому?
Лицо матери мгновенно сделалось строгим, видимо, она решила, что сын не понял отповеди и хочет продолжить тему ее отношений со Спиридоном. Мишка торопливо, чтобы мать не успела ничего сказать, выпалил:
– То, что Листвяна от деда понесла, знаешь?
– Ну, уж если даже ты знаешь… – Мать снова тонко улыбнулась. – Не беспокойся, холопка есть холопка.
– Холопка, да не простая! Из лука стреляет, как воин, сегодня случайно проговорилась, что латников в глаз била. В Кунье пришла недавно – после морового поветрия. И пришла странно. Скарба – только одна телега, даже теплой одежды не было, зато пригнала табун коней в несколько десятков голов. Томила – не ее дочь, а внучка дальней родственницы из Куньего городища. Старший сын Листвяны – Первак – охотничьего дела не знает, но по лесу ходит бесшумно, не оставляя следов. Десяток свой в кулаке держит, как будто был воином, и ведёт себя так, словно ему не шестнадцать, а, самое меньшее, лет двадцать.
А еще в те места, откуда Листвяна родом, сотник Агей водил воинов карать татей за то, что купцов на дороге грабили. Вот и сдается мне, что на хутор, откуда Листвяна в Кунье пришла, «моровое поветрие»
