непристойности, он изводил ее часами. Ну и конечно же все время раздраженно обвинял во всех бедах – и что лифт не работает, и что демократы чертовы страну развалили. Да мало ли что могло прийти ему в голову. Сидя дома, он изнывал от злости и безделья, во всех смертных грехах обвиняя жену.
Поэтому когда на горизонте, а вернее, перед ее прилавком появился красивый, молодой человек, словно сошедший с обложки глянцевого журнала, и, выбирая рубашку, старался ненароком коснуться ее руки, у Людмилы по спине пробежал давно уже забытый холодок предвкушения. В тот же вечер Макс пригласил ее посидеть где-нибудь, после работы. Она согласилась и, разглядывая себя в небольшое зеркало, подумала: «А что? Я еще даже ничего, вот только черные круги под глазами, да некстати пролегшая морщинка возле губ…»
Макс повел ее в дорогой кооперативный ресторан, и Людмила почувствовала себя неловко.
«Не одета, не накрашена», – она с пристрастием оглядывала нарядных девочек, но новый знакомый был так любезен и обходителен, а она так давно не выходила в свет, что вскоре забыла о своей неуверенности и просто наслаждалась. Они ели шашлык из осетрины, пили терпкое грузинское вино.
Когда заиграла легкая, незатейливая мелодия, Макс предложил:
– Потанцуем? – кавалер подал руку.
Она уже давно не танцевала, давно не ощущала крепких мужских объятий и уже забыла, что такое внимание и забота. Все это с такой силой захватило ее, словно она проснулась после долгой и продолжительной болезни. «Как все-таки прекрасен этот мир!» – положив голову на могучее плечо спутника, подумала Людмила.
Она честно призналась Максу, что замужем.
– Ну почему мне так не везет?! – скорбно воскликнул он. – Я всю жизнь искал женщину, от которой хотел бы иметь ребенка, а она уже занята.
Его слова словно тысяча иголок вонзились в ее сердце, навсегда привязывая ее к нему.
Едва открыв дверь, Людмила тут же наткнулась на мужа. Павел стал бегать вокруг нее кругами и обнюхивать, словно пес.
– Где была, почему вином пахнет?
– У Зинаиды Петровны день рождения, вот задержались с девчонками после работы.
– До двенадцати ночи? – злобно фыркнул муж.
– Извини, сам знаешь, как сейчас транспорт ходит.
Небритый, из экономии Павел брился теперь раз в три дня, в старых спортивных штанах с вытянутыми коленками, с всклоченными волосами, муж недоверчиво разглядывал жену.
– Да что ты пристал, – огрызнулась она в ответ, – и так никуда не ходим, ничего не видим, дом – работа! Хоть бы в кино сводил, – и она заплакала.
– Ну… – Павел растерялся. – Погуляла с девчонками, вот и развлеклась, – он тихонько дотронулся до плеча.
– Сам дома сидишь, как сыч, и меня на привязи держишь, – она резко скинула его руку.
– Я тебе не мальчик по танцулькам бегать, – зашипел он. – И с каких это пор тебе дома разонравилось, или хахаля себе завела? – он взял ее за подбородок.
– Отстань! – с силой оттолкнув от себя мужа, Людмила отправилась в душ.
Макс приезжал почти каждый день и всегда с цветами.
– Везет же некоторым, – фыркала молодая напарница. – И муж имеется, и любовник проходу не дает.
Людмила самодовольно улыбнулась, она опять была в центре внимания – завистливых коллег и заботливого Макса.
Ей приходилось разрываться между мужем, который стал равнодушен, но к которому она до сих пор испытывала чувство благодарности и признательности за те несколько блаженных лет ее жизни, и новым чувством влюбленности – скрытым, недозволенным, конспиративным и от того еще более манящим и притягательным.
Макс водил ее по ресторанам, засыпал подарками и, хотя это были маленькие безделушки в виде коробок конфет или плюшевых игрушек, но его забота трогала и проникала в самое сердце.
– Почему ты не хочешь бросить мужа? – в трагическом отчаянии он закатывал глаза.
– Ты не поймешь. Он очень много сделал для меня, а теперь сидит дома без работы и сходит с ума. Так что, если я его предам, боюсь, он долго не протянет, – она была искренней.
– Господи! Какая женщина! – он делал восхищенные глаза. – Кто посмеет утверждать, что в этом мире перевелась добродетель? – и принимался осыпать ее поцелуями.
Макс не настаивал, но делал все для того, чтобы ей было тяжело покидать его квартиру.
А дома, взъерошив брови, петухом прыгал Павел.
– Что на этот раз? День рождения двоюродной бабушки или чьи-то похороны?
– Извини, – она и вправду уже устала врать.
– Где ты шлялась?
– Просто гуляла по улице.
– Гуляла? – не унимался муж, продолжая нарезать круги. – Да от тебя мужиком пахнет! – он схватил ее за горло. – Сука! Шлюха! Ждешь, когда я подохну? Молодого хахаля привести не терпится! Вот тебе! Выкуси! – он тыкал ей в нос дулю. – А если отравить меня вздумаешь, так и знай, я все завещал государству, – он не рассчитал силы и больно ударил ее в лицо.
Из носа потекла тонкая струю крови, женщина посмотрела на мужа взглядом, полным ненависти.
– Да, у меня есть другой! А что ты хотел? Посмотри на себя, – пошла в наступление жена. – От тебя же воняет, как от дворовой псины! Ты даже мыться забываешь или мыло жалеешь? А я женщина, я любви хочу! А не твоих сальных ощупываний и текущих слюней! Я детей хочу! Квартира? – она засмеялась. – Представляешь, а мне от тебя ничего не надо! Ни-че-го! – она смотрела ему прямо в глаза. – Кроме свободы! – и, развернувшись, хлопнула дверью.
Макс, он же Андрей, уже порядком устал от этого навязанного ему романа, а после того, как тихонечко разузнал у Людмилы, кто ее муж, пришел к страшному открытию, что это родной отец Федора. «Господи, да он же воспринимает жизнь, как тир, где ведет прицельную стрельбу по сердцам и душам!»
Ему было мерзко и гадко участвовать в этой игре, и он хотел как можно скорее вырваться из этого ада, поэтому, когда среди ночи на пороге возникла заплаканная Людмила, он вздохнул с облегчением. Развязка была близка. Андрей не раздумывал о женщине, о ее чувствах. Он хотел только одного – как можно скорее выйти из игры.
Обняв плачущую женщину, он крепко прижал ее к себе.
– Вот и молодец, я рад, что ты наконец-то ушла от него, – сейчас он нисколько не лукавил.
На следующий день Андрей подвез Людмилу к ее дому.
– Ты уверена, что справишься сама? – заботливо поинтересовался он, осечки быть не должно.
Женщина нервно кивнула.
Открыв дверь, она обнаружила сидящего на кухне Павла.
– Что-то быстро отбегалась? – со злорадством произнес он. – Небось, хахаль выгнал, так тебе и надо! Думаешь, я назад приму? – измывался он над Людмилой, хотя провел бессонную ночь, полную страхов и беспокойства перед замаячившим на горизонте одиночеством.
– Я за вещами.
– За вещами? – он поперхнулся. – За какими вещами?
– Не переживай, я возьму только свою одежду.
Она зашла в спальню и, собрав в два чемодана только самое необходимое, потащила их к выходу. Павел все так же неподвижно сидел за столом. Людмила подошла к мужу.
– Прости, я оставила в прихожей свой телефон, если что-то понадобится, – она замялась, – постирать, приготовить, ты звони.
Павел встряхнулся, вскочил и смачно плюнул ей в лицо.
– Вон! Вон! – толкая и пиная, он погнал ее к выходу, а когда закрыл дверь, подбежал к окну и из-под занавески стал смотреть на улицу.
Во дворе стояла красная «девятка», а возле нее, нервно прохаживаясь, курил молодой парень. «Бандит, новый русский!» – сделал свои выводы мужчина, и тут он увидел Людмилу. Парень бросился ей на помощь,
