что должна была изрыгать глотка пайлот-коммандера вместо столь затянутых пауз. Пайлот-коммандер Сайомай несколько мгновений потоптался на месте, не зная, как продолжать речь без обычной ругани, потом тяжело вздохнул и кратко закончил:
– Сегодня после обеда будет вывешен график сдачи зачетов на допуск, и… – Он повернулся к старине Сампею: – Мне нужно ежедневно человек по двадцать. Ваш шип-матка сейчас на ремонте, и, если вы не хотите до конца курса рассекать только по системе, нужно побыстрее приводить его в порядок.
Сампей кивнул и, повернувшись к строю, пролаял распоряжения. На этом первое построение закончилось.
Вечером объявили порядок сдачи тестов. Земляне попали в семнадцатую подгруппу. Когда они подошли к экрану объявлений, около него стоял знакомый курсант и уныло разглядывал слегка мерцающие строки. Услышав шаги, он грустно усмехнулся и, кивнув в сторону экрана, констатировал:
– Привет собратьям по несчастью.
Млокен-Стив выскочил вперед и, внимательно изучив расписание, удивленно повернулся к собеседнику:
– То есть?
Курсант ткнул пальцем в первую строчку:
– Гляди, первым у нас «большая неприятность», – тест на групповую слаженность, а как мы можем его сдать, если подгруппа только сформирована, причем от фонаря? Да этот тест даже контрольные группы замучиваются сдавать.
Энтони пожал плечами:
– Ну и что? Даже если и провалим, пойдем дальше, а потом досдадим.
Курсант обреченно вздохнул:
– Как же! У них правило – следующий тест только после сдачи предыдущего. Пока мы его домучаем, у остальных будет уже полдопуска в кармане. А значит, нас начнут пихать по нарядам, и вообще… – он махнул рукой, зло сплюнул на пол и, резко развернувшись на каблуках, двинулся по коридору.
Все трое молча проводили его взглядами, потом Млокен-Стив повернулся к Берсу:
– Ну что скажешь?
Берс некоторое время разглядывал расписание, потом пожал плечами:
– Посмотрим.
На следующий день сразу после завтрака их подгруппе приказали надеть имитаторы полетных костюмов и прибыть на шестой нижний уровень базы. Когда двери подъемника распахнулись, перед глазами курсантов предстал худой и костлявый как смерть старшина. Окинув их хмурым взглядом, он осклабился и мотнул головой в сторону дальних ворот:
– Вперед, бедолаги, вас ждет «пыточная камера». Ответом ему стал приглушенный многоголосый стон.
«Большая неприятность» была еще и неприятной неожиданностью, поскольку ни одна подгруппа до самого последнего момента не знала, на каком из тренажеров или имитаторов им придется сдавать этот тест. Но среди всех каверзных устройств «пыточная камера» считалась самой отвратной. Это был «глухой номер». В курсантской среде ходили легенды о том, что кто-то когда-то сумел пройти «пыточную камеру», но большинство сходилось на том, что это только легенды.
Спустя несколько минут они уже сидели в имитаторах пилотских кабин. Старшина сноровисто проверил подключение коммуникаций и дал команду захлопнуть верхние люки. Когда фиксаторы с легким щелчком вошли в пазы бортов, включилась связь, и в шлемах послышался насмешливый голос старшины:
– Подгруппа А-73, тест на групповую слаженность, задание – групповой проход в астероидном потоке, вариант обратной связи – NNT…
Кто-то ахнул, а чей-то сдавленный голос прошептал:
– О темная бездна, пороговое усиление…
Берс усмехнулся. Кто-то их очень сильно невзлюбил. Назначенный им вариант обратной связи означал, что каждая ошибка любого из подгруппы отразится на остальных определенным уровнем раздражения болевых окончаний, причем уровень раздражения при каждой последующей ошибке будет повышаться, пока они не завопят от боли, и кто-нибудь, не выдержав, хлопнет ладонью по клавише отмены. А это будет означать, что тест не сдан. Он вывел на экраны маршрут и поморщился. Вряд ли кто сможет пройти этот маршрут быстрее, чем за три четверти часа, а с уровнем пилотажной подготовки основной массы курсантов для достижения болевого порога им не понадобится более десяти минут. И все-таки решение существовало. Он это чувствовал. Берс закрыл глаза, сосредоточился и попытался вызвать у себя нечто подобное боевому трансу. Тогда решение приходило мгновенно и без малейших усилий с его стороны, а сейчас в отсутствие непосредственной опасности все было намного сложнее, но у него уже не раз получалось чувствовать Рисунок и не входя в боевой транс. В шлеме щелкнуло, и раздался голос старшины:
– Даю стартовый отсчет…
Но Берс его не слышал. Решение наконец всплыло у него в голове и засверкало во всей своей гениальной простоте. Вся разгадка была в том, что это был не просто тест на технику пилотирования. Задачей этого теста было выявить именно способности курсантов действовать совместно в составе случайных групп. Именно действовать, а не просто пилотировать. Берс улыбнулся и, надавив языком на сенсорный переключатель шлема, вышел на общую волну:
– Внимание! Я – «Прайм-двенаднать», работаем так…
К концу недели они сдали практически все тесты. После того как их подгруппа с налету проскочила «большую неприятность», до постоянного состава базы наконец дошло, что танакийцев стоит воспринимать всерьез. И что прошлогодние успехи в боле, вызвавшие столько шума и потрясшие до основания всех болельщиков чемпионата, не были просто игрой случая. Сразу после того, как подгруппа А-73 с блеском прошла «пыточную камеру», в отсек танакийцев толпами повалил народ из других школ, горящих желанием потаращиться на столь странных варваров. Танакийцы, которые уже успели привыкнуть к успехам землян, относились к удивлению остальных немного снисходительно. Так прошло два месяца.
Перед самым днем тезоименитства на разводе к ним подошел старина Сампей и буркнул:
– Вы у нас пока рвете впереди всех. Поэтому, чтобы совсем уж не надорвать пупки, завтра пойдете на ремонт шип-матки.
Курсанты переглянулись. Это было нечестно. Их очередь должна была подойти только через неделю, но старина Сампей осклабился и пояснил:
– У них полетел гидравлический подъемник, а они завтра собираются ставить сердечник ускорителя. Так что придется это делать вручную, и потому нужно много людей.
Он слегка поджал губы, поймав себя на том, что слишком разболтался с сопляками, и решил побыстрее закончить. Поэтому повернулся к Берсу и раздраженно произнес:
– А тебя завтра с утра хочет видеть сам шип-коммандер Сарпей. – Он сделал паузу и пояснил: – У тебя самый высокий рейтинг за последние пятьдесят семь лет, а от того, как ты провел подгруппу через «большую неприятность», У тактического анализатора базы вообще цепи замкнуло. – И он, хохотнув, отошел в сторону.
На следующее утро Берс, впервые натянув новенький, с иголочки, парадный мундир, который им пошили перед самым отлетом, поднялся на шестой, командный уровень. Выйдя из гравилифта, он на несколько мгновений задержался у отполированной до зеркального блеска стены и окинул себя критическим взглядом. Мундир был хорош и стоил целое состояние. Департамент двора и традиций строго следил за тем, чтобы первый парадный мундир молодого офицера флота был сшит вручную. Это была его первая привилегия. Второй раз на мундир, сшитый вручную, офицер мог претендовать, только получив чин адмирала. Но покрой этого мундира был рассчитан на несколько более атлетическую фигуру. Впрочем, Берса волновало, скорее, больше, не сдвинулись ли нашивки и знаки со своих точно вымеренных мест, чем то, насколько представительно он выглядит. С нашивками вроде бы все было в порядке. Он повернулся к толстой, герметичной двери, закрывавшей проем в изолирующей бронеперегородке, ведущей в центральный отсек, и вставил в прорезь замка идентификационную карточку, выданную на станции. Створки быстро и бесшумно ушли в стены.
Приемная была небольшой. За стойкой, больше напоминающей один из постов БИЦа, чем место секретаря, сидел дюжий мичман. Когда Берс шагнул внутрь, он окинул его вопросительным взглядом.
