– Ну, Эйзел, как вы можете все это объяснить?
Лорд-директор молча сохранял предупредительную позу.
Император скривился:
– Оставьте, меня уже тошнит от вашей показной почтительности. Вы выказываете мне демонстративные знаки почтения, а сами за моей спиной творите все, что вам вздумается. – Он горько усмехнулся. – И в конце концов оказывается, что я всего лишь фигура на доске для игры в клетки, которой вы двигаете так же, как и остальными. Лорд Эйзел вскинул голову:
– Это не так, сир, и вы об этом прекрасно знаете, ибо в ином случае вас бы не было в этом кабинете.
Лорд-директор отвел взгляд. Но, несмотря на это, у императора осталось впечатление, что поединок взглядов проиграл именно он. Через некоторое время император глухо заговорил:
– Я не знаю, что думать, Эйзел. Я как-то привык к тому, что вы не совершаете ошибок, но то, что происходит сейчас… – Он мотнул головой и отвернулся.
Лорд Эйзел выдержал паузу и негромко произнес:
– Вы не правы, сир. Я тоже совершаю ошибки, и за свою долгую жизнь я наделал их очень много. Просто за это время я научился тому, что не всякая ошибка ведет к катастрофе и… не каждая катастрофа является полной и окончательной.
Император вскинул голову и в упор посмотрел на Эйзела:
– И что же вы мне посоветуете?
– Смотря по поводу чего, – вкрадчиво произнес лорддиректор. – Если вы собираетесь направить свои силы на восстановление своего реноме в глазах леди Эсмиель, то… – он развел руками, – а если вы все-таки собираетесь сосредоточиться на том, чтобы не стать ПОСЛЕДНИМ императором, то… – И он резко оборвал свою речь, давая Эонею время припомнить их разговор в Садах Эоны и осмыслить его слова.
Император криво усмехнулся, шагнул вперед и, опустившись на кресло, повернулся к лорду- директору:
– Только так: или – или?
Лорд Эйзел заговорил настойчивым тоном:
– Поймите, сир, мы находимся на пороге великой войны. Сейчас для вас, для всей империи, как никогда, важно иметь на троне лидера объединенной нации. А как вы думаете отреагирует большинство великих домов, если вы объявите о помолвке с леди Эсмиель? Даже если не принимать во внимание скандальную репутацию, основными достоинствами юной леди являются красота и благородство происхождения, так что даже при самом благоприятном развитии событий, на которое мы, как вы понимаете, совершенно не можем рассчитывать, эта свадьба ничем не упрочила бы ваши позиции.
Император склонил голову на грудь и некоторое время напряженно размышлял над его словами, потом вскинул голову и в упор посмотрел на лорда Эйзела:
– Значит… Элайна?
Лорд-директор молчал. Император стиснул кулак и горько усмехнулся:
– Что ж, Эйзел, спасибо за урок.
Они помолчали еще некоторое время, потом император поднялся и, смерив лорда-директора спокойным, но несколько высокомерным взглядом, повернулся и двинулся в сторону выхода. На пороге он остановился и бросил через плечо:
– Я жду вас завтра с утра у себя в кабинете.
Когда дверь за императором захлопнулась, лорд Эйзел сделал несколько глубоких вдохов и опустился в свое кресло, все еще хранящее тепло от тела императора. В этом кабинете было сказано намного больше того, что произнесли губы собеседников, и большинство из этого было слишком опасным для лорда- директора, слишком опасным…
Группу жандера Эстола он собрал только через полтора часа. Но стоило офицерам занять прежние места за его столом, как снова раздался сигнал вызова. Лорд Эйзел криво усмехнулся. Как всегда, то пусто, то густо. Сейчас посетители пошли косяком. Он повернулся к экрану, и, еще до того как на темной поверхности возникло лицо Синкорая, лорд-директор понял, что знает, о ком он сейчас услышит.
– Вот что, мальчики, оставайтесь на местах. С этим посетителем я разберусь в другом месте.
Лорд Эомирен прибыл в сопровождении трех членов сената, и лорду Эйзелу не надо было особо напрягать извилины, чтобы догадаться, кто это может быть. Лорды Эстанзай, Эклон и Эртоканай. Верные псы департамента двора и традиций. Слишком старые, чтобы вести собственную игру, и слишком пропитанные ядом политики, чтобы совсем от нее отказаться. Лорд Эомирен заметил его первым. Гордо вскинув подбородок, он набрал в рот воздуха, но сказать ничего не успел.
– Рад, что вы здесь, лорды, – негромко произнес лорд-директор, – один из моих личных агентов наткнулся на информацию, порочащую честь одного из великих домов, и я сам собрался послать за вами, поскольку не рискую взять на себя ответственность и единолично принять решение.
Лорд Эомирен захлопнул рот и удивленно уставился на старого лиса. После смерти Эоменика все собранные на него материалы превратились в хлам. Согласно древней традиции, умерший был священен, и в отношении нарушителя этой традиции сенат мог и, скорее всего, настоял бы на эдикте. Эти престарелые псы хотели быть уверены в том, что после их смерти на свет не появится ни кусочка той грязи, которой были полны их бурные биографии. А эдикт… О, эдикт был много хуже смерти. Это было наказание всего рода. Все потомки как по мужской, так и по женской линии исключались из хартии, а родословная ветви изымалась из архивов. Даже ребенок в любой семье лордов знал об этом.
– Итак, прошу.
Лорд Эомирен заколебался. Старый лис не мог так поступить со своей семьей и все же…
– Прошу прощения, лорды, поскольку эта информация вызывает сомнения даже у столь достойного лорда, как Эйзел, я думаю, что с этой информацией стоит быть осторожными. – Он сделал многозначительную паузу. – Возможно, мне стоит…
Лорд Эстанзай тут же уловил, откуда дует ветер, и выступил вперед:
– О конечно, лорд спикер. Мы считаем, что, исходя из явно видимой деликатности данного вопроса, наиболее целесообразно, чтобы вы предварительно ознакомились с сутью имеющейся у лорда-директора информации.
Лорд Эомирен кивнул, а в его брошенном на лорда Эстанзая взгляде мелькнула признательность. Но в следующее мгновение он вновь посуровел и, набычив голову, двинулся вслед за лордом Эйзелом.
Они уединились в одной из допросных комнат. Лорд Эомирен тяжело опустился на стул и упер в Эйзела яростный, ненавидящий взгляд:
– Что на этот раз?
Лорд Эйзел покачал головой.
– Ох, Эомирен, неужели ты до сих пор ничего не понял?
Они молча сверлили друг друга взглядами, потом Эомирен глухо прорычал:
– Эдикт…
Лорд Эйзел мотнул головой:
– Ты не сможешь доказать. – Он усмехнулся: – Неужели ты так и не понял, почему сразу столько серверов поместили записи леди Эсмиель в столь неприглядном виде?
Не побоявшись ни совета лордов, ни твоего замшелого сената?
Лорд Эомирен ошарашенно уставился на него:
– Так это твоя… Но… Император…
Старый лис скривился:
– Ты так и не понял, глупец. Мы больше не властелины этой галактики, как все время считали, и даже не единственные властители в том маленьком кусочке спирали, которым владели раньше. Речь идет о выживании. – Он наклонился вперед и, обдав лорда Эомирена жаром своего дыхания, прошептал: – Не путайся у меня под ногами, старый дурак, со своими бабскими матримониальными планами, а то я уничтожу не только тебя, но и весь твой дом.
И когда он произнес последнее слово, то понял, что совершил ошибку. Никто никогда не говорил ТАК с Эомиренами. Лорд Эйзел окинул взглядом побагровевшую физиономию спикера сената и выругался про себя. Усталость последних нескончаемых суток сыграла с ним злую шутку. Он сделал попытку хоть как-то
