– Нельзя ли у вас остановиться на пару дней? Мы скоро улетаем, а на аэродроме приткнуться негде, – говорит Савченко.
– Да нам не жалко. Только тесновато будет…
– Ну вот! А ты сомневался, – обращается ко мне Савченко.
– Да чего же тут сомневаться, – заулыбалась хозяйка, – в тесноте, не в обиде.
– В общем так, вы занимаете эту комнату, а мы потеснимся на кухне, – вмешался в разговор хозяин.
– Неудобно как-то, – замялся Савченко, – хозяев и на кухню…
– Ну, что мы будем рассуждать попусту. Ведь мы вас более трех лет ждали. Намучились вот как! А вам же еще надо воевать, все впереди…
14 декабря полк улетел в направлении к Варшаве.
Аэродром Высоке Мазовецке – небольшой, с хорошим взлетно-посадочным полем, окружен лесом. До населенного пункта недалеко.
Жители местечка к нам отнеслись доброжелательно, лишь некоторые были замкнуты, избегали разговоров.
Летный состав устроился хорошо и вскоре приступил к выполнению боевых полетов.
В районе Варшавы, Белостока, а также в южном и северном направлении пока спокойно. Лишь отдельные «хейнкели» или «юнкерсы» пытались просмотреть сверху боевые порядки наших войск.
Но вот уже 12 января 1945 года мы прикрываем восемнадцать бомбардировщиков и проводим довольно успешный воздушный бой с десятью «мессершмиттами». А через двое суток дивизия всеми авиационными полками нанесла штурмовой удар по аэродрому Йоганнесбург, где фашисты сосредоточили большое количество авиации.
Девяносто советских истребителей обрушили на немецкий аэродром всю свою огневую мощь. Совсем неплохо. Это фашистам не 1941 год!
Накануне была проведена тщательная разведка. Каждый полк, эскадрилья, звено, каждая пара получили конкретные указания, как действовать при штурмовке.
Предусмотрены варианты действия групп в случае появления вражеских истребителей.
Основная задача: уничтожить возможно большее количество самолетов, склады с горючим и боеприпасами.
В установленное время полки поднялись в воздух и быстро заняли боевой порядок. Летим на запад. Пересекли линию фронта, пока все спокойно, но мы знаем о том, что посты воздушного наблюдения уже сообщили на аэродром о полете советских истребителей.
При подходе к аэродрому Йоганнесбург видим, как дежурные экипажи самолетов первой пары, находившиеся в боевой готовности, успели запустить моторы. «Мессершмитты» начинают разбег, оставляя за собой полосу снежной пыли.
Командир эскадрильи Павел Камозин, будучи ведущем группы блокирования, видит взлетающую пару «мессершмиттов», догоняет ведомого и с кратчайшего расстояния расстреливает его в упор. Объятый пламенем «мессершмитт» падает на землю. Камозин доворачивает свой самолет влево и пристраивается к ведущему немцу. Длинная очередь вонзается в «мессершмитт» и он тоже падает.
– Я, Камозин, – слышим по радио тихий и спокойный голос, – сбил два самолета. А потом началось!
На фашистский аэродром с неба обрушилось море огня! И сразу же в небо взвиваются столбы взрывов. Горят бомбардировщики, рвутся склады с горючим.
Вражеские зенитки беспорядочно, но энергично обстреливают наши самолеты. Но тут же, не медля ни секунды, на них ринулись сверху советские истребители.
Через пять-шесть минут все окуталось дымом, и теперь уже трудно было понять, что горит, а что взрывается.
Внимательно смотрим на север и северо-запад – там у немцев аэродромы. Вот-вот должны появиться «мессершмитты».
– Закончить работу, – слышится по радио голос командира дивизии.
Истребители собираются четверками, шестерками, восьмерками и ложатся на курс в направлении своих аэродромов. Появляются истребители противника. Они торопятся, растянувшись попарно. «Мессершмитты» пытаются атаковать наши самолеты.
– Сбросить баки! – командует полковник Осипов.
Увидев, что сверху группами, одна за другой, стремительно снижаются советские истребители, фашисты прекращают преследование нижних эшелонов и уходят в сторону.
Задача по штурмовке аэродрома выполнена.
…В январе 1945 года командование воздушной армии поставило задачу в каждом истребительном авиаполку иметь нештатную пару воздушных разведчиков.
Эту серьезную и ответственную задачу приказано было возложить на штурманов авиаполков. И не случайно. Они были более грамотны в штурманском отношении и поэтому лучше других летчиков могли производить маршрутные полеты. Кроме того, у штурмана было «чуть-чуть» поменьше обязанностей, чем у командиров эскадрилий.
Итак, кроме всех прочих обязанностей, которые я выполнял вместе с летчиками полка, пришлось стать еще и разведчиком. Ведомым себе выбрал летчика из первой эскадрильи, единственного в полку летающего сержанта, Дмитрия Кульчицкого. Все знали этого добродушного украинца, простого парня, влюбленного в авиацию.
Мало кто в полку называл Дмитрия по фамилии. Все его звали просто Митько. Он оказался хорошим летчиком и как-то быстро пришелся по душе коллективу. Совсем недавно командование послало ходатайство о присвоении Кульчицкому звания младшего лейтенанта.
Вот на этого молодого летчика и пал мой выбор. Командир эскадрильи Виктор Савченко не возражал.
– Поговори сам с Митьком. Парень он не из робкого десятка.
На мое предложение Митько ответил с улыбкой.
– А чего ж, раз треба, значит треба. Будем летать с вами, товарищ старший лейтенант, вместе.
– Учти, Митько, полеты на разведку – дело сложное. Разведчиков в любое время могут перехватить немцы, а мы с тобой только вдвоем.
– Да, дело це дуже небеспечне, – почесал затылок Митько, – а дурных и в церкви бьють.
– Ну, значит, порядок! Договорились!
Дружба с Митько завязалась у нас крепкая, он не отставал от меня ни на шаг, а я видел в нем своего младшего брата. Спим рядом, в столовую идем вместе, получаем задание, готовим карты для полета. Летим, чувствуя локоть друг друга, вместе делим все радости и горе. Одним словом, сдружились так, что я не мог себе представить, как бы летал с другим ведомым.
Бывало, поставит командование задачу, идешь к самолету и думаешь: (Туда-то доберемся. А обратно? Ведь как-никак, а летим в глубокий тыл противника, и всякое может случиться».
Митько только нахохлится как воробей, посматривает на меня молча. Сядет в кабину, передаст коротко по радио:
– Готов!
Немцы тщательно изучали полеты наших самолетов-разведчиков. Они ежедневно фиксировали маршруты и высоты их полетов и стремились противодействовать ведению разведки. Ни в коем случае нельзя было летать шаблонно, по одному и тому же маршруту и профилю.
– Если наши полеты будут похожи один на другой, – говорил я Митько, – нас обязательно перехватят фашисты, и мы когда-нибудь непременно потерпим неудачу.
Приходилось тщательно готовиться к выполнению заданий.
Каждое утро нас знакомили с линией боевого соприкосновения своих войск с противником. Эта линия часто менялась, войска стремительно продвигались вперед. Ведь освобождались новые города и населенные пункты.
Вылетая на разведку, необходимо было знать, из какого населенного пункта нас могут обстрелять фашисты. Приходилось разрабатывать различные варианты воздушного боя с истребителями противника.
