момент находятся в процессе создания еще и Сибирский и Дальневосточный университеты. Что благодаря моему же Обществу вспомоществования в получении образования сиротам и детям из бедных семей Россия получила уже более двадцати тысяч инженеров, химиков, оптиков, финансистов, металлургов, юристов, геологов, причем не
Вообще, война с Японией, которая велась на имеющиеся в бюджете деньги и не заставляла затягивать пояса и урезать пайки, изрядно оживила страну. Кругобайкальская железная дорога, задействованная еще до окончания строительства, заметно повысила пропускную способность Транссиба, а интенсивные военные перевозки привели к тому, что дорога не только вышла на самоокупаемость, но и начала активно развиваться. Повсеместно укреплялись насыпи, «легкие» рельсы массово заменялись на «тяжелые», строительство капитальных мостов вместо временных мостовых переходов сейчас шло едва ли не в три раза быстрее ранее установленного графика, а кроме того, развернулись широкомасштабные работы по укладке второго пути. К концу 1905 года протяженность двухпутной колеи на Транссибе превышала однопутную уже минимум в шесть раз. Короче, Транссиб, в прежнем варианте истории окончательно введенный в строй где-то в 1913 году, в настоящий момент должен был достичь своей полной пропускной способности не позже 1907-го, максимум 1908 года. Вследствие чего я дал команду моему паровозостроительному заводу начать проектировать новый паровоз – специально для Транссибирской магистрали, раза в два мощнее, чем паровоз серии «О», являющийся сейчас основной машиной российских железных дорог, и с колесной формулой где-то ноль-пять-ноль…
В общем, транспортная доступность Забайкалья и Дальнего Востока резко улучшилась. Все это привело к тому, что программа заселения Дальнего Востока, на которую было завязано очень многое, начала двигаться вперед семимильными шагами. Поставленный на нее от правительства с правами министра бывший саратовский губернатор Петр Аркадьевич Столыпин (вот ведь как судьба сыграла – в прошлой истории он прославился, кроме всего прочего, переселением в Сибирь, а тут отвечал за переселение людей еще дальше) придумал и воплотил в жизнь еще несколько идей, весьма продвинувших программу. Во-первых, из семисоттысячной армии (подкрепления на Дальний Восток продолжали прибывать даже после начала действия соглашения о прекращении огня) около ста пятидесяти тысяч должны быть демобилизованы (то есть, конечно, уволены в запас, поскольку мы обошлись без мобилизации) в два ближайших срока. И Николай с подачи Столыпина объявил, что в награду за проявленный в этой войне героизм он готов обеспечить всех демобилизующихся землей по сотне десятин на каждого, из которых не менее половины будут пахотными. Но именно здесь, в Приморье. А также уволить в запас два срока одновременно и дать тем, кто поселится здесь, беспроцентную ссуду с рассрочкой на десять лет для обустройства. Георгиевским же кавалерам и вообще безвозмездную. Так мы получили разом не только первые сто – сто пятьдесят тысяч переселенцев, но еще и рабочие руки, способные создать на Дальнем Востоке и в Забайкалье всю инфраструктуру для приема и обустройства переселенцев. Ну и положительную роль сыграло также и то, что первая партия переселенцев состояла из молодых, здоровых мужиков, прошедших войну и привычных к тяготам, поэтому способных пережить массу нестыковок и недоработок, всегда сопровождающих запуск нового дела, гораздо спокойнее, чем те, кто будет обременен семьей.
Из Южной Африки к нам хлынул целый поток буров, а также осевших в Трансваале за последние двадцать лет, с начала золотой лихорадки, французов, итальянцев, испанцев, голландцев, шведов, датчан и прочих, потерявших в Англо-бурской войне почти все, что имели, но настроенных вернуть себе обеспеченную жизнь во что бы то ни стало. Буры и те, кто приплыл к нам вместе с ними, согласно моему распоряжению, расселялись вдоль КВЖД, как раз в той самой полосе отчуждения в одну версту, которую она имела по договору с Китаем, а также по обе стороны от этой полосы. Я даже выделил деньги на выкуп земель и иной собственности у проживающих там маньчжуров и других местных народностей. Надеялся создать вдоль КВЖД некую «полосу безопасности» шириной версты в три-четыре, а в идеале и во все десять. Денег у нас сейчас было много, земля же в Маньчжурии после массовой депортации стоила дешево… Севернее этой «полосы безопасности» я планировал расселять русских и иных европейцев, которых удастся сюда заманить, южнее – филиппинцев. А уже вдоль Амура и Уссури, по обеим берегам этих рек, должны были обживаться русские. К тому моменту, когда придет время помогать маньчжурам «восстанавливать» свое государство, я рассчитывал скорректировать его северную границу так, чтобы КВЖД осталась на нашей территории. А если не получится – все равно с таким национальным составом вновь образованное государство должно оказаться для нас более легким в управлении.
Кроме того, нам удалось-таки изрядно поторговать своей морской победой. Два броненосца нашей последней серии были проданы Греции прямо у достроечной стенки. Еще четыре заказали другие страны, и сейчас они уже были спущены на воду. Также у нас имелись заказы на восемь броненосных крейсеров, три из которых были оборудованы новейшими паротурбинными двигательными установками. И два из этих трех – уму непостижимо! – заказала нам Германия, а последний – Франция. Это было самым явным признанием того, что наше кораблестроение вышло на передовые рубежи. Ну да в настоящий момент таким набором патентов по турбинным двигательным установкам, которым владела Россия, не могло похвастаться ни одно государство. Даже англичане. И вообще, в расхожей речи корабельных инженеров всего мира паровые турбины именовались «русским типом» судового двигателя, несмотря на то что первопроходцами в их установке на суда были все-таки англичане. Просто мы эти турбины сразу стали применять массово, проводя политику постепенного, но полного вытеснения паровой машины. Во всяком случае, в качестве двигателя для боевого корабля. Впрочем, мы развивали и еще один тип судового двигателя – дизельный, но в этой области шли почти вровень с немцами, даже слегка отставали. Поскольку дизель у нас ставился больше на разные вспомогательные суда, типа «наливняков», транспортов снабжения и тому подобного. Немцы же пытались разрабатывать дизели почти под все типы своих судов, хотя это у них пока получалось не очень. Во всяком случае, на крупные корабли они также планировали в основном ставить турбины. Как бы там ни было, «немецким типом» судового двигателя в мире считали именно дизель.
Англичане озаботились-таки строительством своего «Дредноута», но все шло к тому, что мы успеем достроить и передать покупателям все заказанные ими боевые корабли до его появления. Потому что речи о том, что он будет, как в том прошлом, что я помнил, построен всего за год, в настоящий момент не шло. Во-первых, похоже, здесь анализ Русско-японской войны слегка задержался либо привел не к таким однозначным выводам, отчего конкурс на проект будущего «Дредноута» был объявлен лишь в конце 1905 года. Во-вторых, сыграло роль то, что Англо-бурская и Русско-японская войны здесь шли параллельно и анализ действия линейных сил русских и японцев был во многом заслонен огромными финансовыми потерями от действий бурских вспомогательных крейсеров на британских коммуникациях. Адмиралтейству была поставлена задача срочно увеличить флот скоростных крейсеров – охранителей британской торговли. И эта задача в глазах депутатов английского парламента была важнее, чем строительство «бронированных монстров», оказавшихся бесполезными даже против страны, чей флот составлял всего лишь несколько вооруженных пароходов. Так что первый лорд адмиралтейства Джон Арбетнот Фишер был здесь более стеснен в маневрах, чем в другом варианте истории. Ну и в-третьих, моя агентурная сеть в Лондоне подсуетилась, сообщив заинтересованным лицам, что, ежели некий корабль будет построен быстрее, чем обычно строятся подобные корабли, то адмиралтейство вполне может аннулировать заказы на уже строящиеся, объявив, что они вот так сразу и оптом устарели. Ну а дальше обо всем позаботились уже сами владельцы верфей.
Заложенные во время Русско-японской войны новые пороховые и оружейные заводы были достроены и успешно введены в действие. Хотя в прессе и развернулась дискуссия насчет того, насколько они нужны. Война, мол, кончилась и длилась она недолго, так что и уже имеющихся заводов нам хватит. Причем не
