сжались в пудовые гири. Назревал семейный скандал. Любаша приготовилась пустить слезу.
— Витя, ты не прав, — вступилась я за подругу. — Тебе не в чем упрекнуть Любовь. Во-первых, вы с ней еще не были знакомы, во-вторых, шашлык был отвратительный, и, в-третьих, нас действительно обманом заманили на дачу под благовидным предлогом, а когда мы не смогли указать местоположение Золотой чаши, бросили в темницу умирать. Если бы не твое благородство, мы бы до сих пор сидели в подвале в обществе неизвестного трупа, а не отдыхали культурно за столом.
Похоже, что мои доводы немного остудили его ревность. Скелет протер перстень скатертью и еще немного посопел для острастки. Однако какая-то мысль все еще не давала покоя его внутричерепной коробке, и он опять дернул щекой.
— Похитителей было двое, они интересовались Чашей. В оранжерее загородного дома Куприяна тоже побывали двое ненормальных. Они повыдергивали все растения из горшков, и что-то искали в корнях. Вы, девушки, также интересовались содержимым кадушки от фикуса. Сдается мне, что вы все-таки указали своим тюремщикам местоположение объекта. Или я что-то путаю? — опять набычил он шею, а я поразилась его смекалке.
— Конечно, мы им дали наводку! — ринулась в бой Любаша, почувствовав, что крыть нам нечем, горькая правда на стороне Скелета. — А ты как бы поступил на нашем месте?! Они хотели нас пытать! Уши выкручивать! — пустила она в ход тяжелую артиллерию и продемонстрировала свое все еще оттопыренное ухо.
— Киска моя! — обмяк грозный любовник. — Да я ж их за это… — он сгреб ее плечики и прижал к своей могучей груди.
Любаша очутилась у него на коленях и утонула в объятиях. Что-то щелкнуло, и розовый бантик с прически исчез под столом, тем самым, внеся некоторое оживление в компанию, и, ослабив ощущение неловкости, которое всегда возникает, когда наблюдаешь ссору влюбленных людей. Заколка ускакала куда- то под буфет. Любаша полезла за ней и долго шарила рукой между ножками дубового сооружения. Я в это время убеждала Витю, что не надо усугублять физическое состояние похитителей, раз они и так уже находятся на койках в Склифосовского. Баба Вера загремела ведерным чайником, долила воды из-под крана и поставила его на плиту. Застолье плавно завершалось. Нам осталось пережить лишь кофейную церемонию.
— Ой, что это? — выбралась Любаша из-под стола, держа в руках заколку и прямоугольник фотобумаги.
Она сдула с фотографии клок кошачьей шерсти и продемонстрировала ее нам.
— Мадам Ренар! — воскликнул Скелет.
— Моя бывшая жена! — воскликнул Илья.
— Дама из «Мерседеса»! — воскликнула я.
Причем наши возгласы слились воедино.
Глава 16
Дама неземной красоты стояла на фоне шикарного автомобиля в хорошо знакомой мне позе: ее рука с длинным мундштуком между пальцами была отведена в сторону, гордую осанку и королевский поворот головы подчеркивала длиннополая норковая шуба с высоким воротником. На заднем фоне проглядывали фонарный столб, голое дерево и человечек в кепочке. Контуры фигур на черно-белой фотографии выглядели немного размыто, создавая волшебное ощущение туманной дымки сновидения.
— Ты был женат на иностранке? — обиделась я и отняла у Ильи свои пальцы.
— Какая же она иностранка? — удивился он. — Она родом из-под Тулы.
— Как из-под Тулы? — ахнул Скелет. — Она же мадам Ренар!
— Так она теперь вдова Куприяна? Ловко! — хмыкнул разведенный оптовый поставщик. — Мы развелись три года назад. Может быть, с тех пор она успела побывать замужем еще несколько раз. Не знаю, мне ее жизнь не интересна. А в девичестве она звалась Ларисой Лисициной. А ты ее откуда знаешь? — наклонил он голову набок и с лукавым любопытством уставился на меня.
— Э-э, — скромно потупила я глаза. — Видела ее недалеко от нашего дома. Она из «Мерседеса» выходила возле фотоателье.
— «Ренар» по-французски означает «лиса», — блеснула Любаша знанием иностранных языков. — Она взяла псевдоним… Так это та Дама, которую ты видела после убийства фотографа? — глубокомысленно сдвинула она брови, а я чуть не вздернула ее на рее.
Илья всплеснул руками, а Скелет удрученно пробурчал:
— Сидела бы ты, Маша, дома.
— Вот и я говорю, — набросилась на меня баба Вера. — Замуж ее надо выдавать, чтоб не ходила по трупам. А то стоит выйти за порог, как тут же неприятности! Хорошо хоть никаких улик в фотомастерской не осталось, а то доказывай потом милиции, что ты не верблюд!
Я задрожала подбородком и зашмыгала носом, чтоб жалостливее было. Ну, что они все на меня налетели, как стая ворон! Можно подумать, я специально охочусь на покойников! Это просто черная полоса в моей жизни, когда-нибудь она кончится, и трупы перестанут преследовать меня.
— Так ты не убивала фотографа? — пожалел меня Илья, сочувственно сжал пальцы и приложился к ним губами.
— Нет, конечно, — всхлипнула я от понимания своей невезучести. — Я сфотографироваться хотела. Захожу в мастерскую, а он сидит с простреленной головой. Я испугалась и выбежала, а тут «Мерседес» и Дама с медовыми волосами. Мне пришлось спрятаться за водосточную трубу. Там еще подростки шли по улице, чью-то машину чуть не покурочили… За что ж мне фотографа убивать? Я его даже ни разу живьем не видела.
Илья почему-то облегченно выдохнул, а меня посетила какая-то смутная мысль насчет машины, но ухватить ее за хвост мне не удалось. Мысль канула в глубины подсознания.
— Какая она все-таки красивая… — повертела Любаша фотографию.
— У Куприяна губа не дура была, — самодовольно улыбнулся Виктор. — Он мадам Ренар не только за красоту ценил, но и за мозги. Она и Доктора нашла, вот он в кепочке на фотографии, в первых советниках у Куприяна ходил. Хитер, как змей! Зря только она с ним… эти, как их… шуры-муры.
— Почему же ты развелся с ней? — подозрительно поинтересовалась я у Ильи, и опять отняла у него свои пальцы. — Разве можно с такими красавицами разводиться? С них же пылинки надо сдувать!
— Не всякому под силу день и ночь сдувать пылинки с амбициозной красавицы. К тому же это не я с ней развелся, а она со мной. Ей нужна была московская прописка и квартира. Она своего добилась, и устремилась дальше, на поиски следующих жертв. Банальная история… — пожал он плечами. — Но откуда у тебя ее фотография?
Я подперла голову рукой и задумалась.
— Днем заходил Николай Михайлович, поздравить с праздником. Возможно, фотография выпала у него из кармана.
— Кто такой Николай Михайлович? — побарабанил пальцами по столу Скелет. — Откуда у него эта фотография?
— Э-э, — промямлила я. — Он из органов, а откуда у него снимок, я не знаю.
— Та-ак, — протянул Любашин любовник и посмотрел на меня с таким прищуром, что я сжалась в комочек. — Значит, у нас появился знакомый из органов! Очень интересно… И что хотел этот товарищ, помимо праздничных поздравлений?
— Э-э, — совсем стушевалась я. — Он просил познакомить его с Продавцом фокусов.
Баба Вера ахнула и с жалостью взглянула на Илью, как будто он уже был не жилец. Тот залпом допил свой чай и обвел нас растерянным взглядом.
— Как он узнал о Продавце? — изумилась Любаша. — Почему пришел к тебе?
— Товарищи из органов тоже объявления в газете читают, — сердито буркнула я, вспомнив, с чего все началось. — А, кроме того, в сплоченных рядах Куприянового войска имеются предатели! — ехидно
