дождаться, когда осядет пыль.
– Кажется, теперь я все понял, Гвидо, – кивнул он. – Спасибо. А теперь расскажи мне, что случилось с твоей рукой. И почему ты вернулся во дворец?
Неожиданная смена темы застала меня врасплох.
– Прошу прощения, что не доложил сразу по возвращении, – ответил я, пытаясь выиграть время. – Было поздно, и я решил, что вы уже спите. Но затем я услышал спор, ну и так далее... Утром я вам все расскажу.
– Угу... Никаких проблем. Но поскольку мы уже беседуем, скажи, что случилось.
– Мы всего-навсего столкнулись с небольшой неприятностью, – как можно небрежнее проронил я.
– Но достаточно серьезной, чтобы твоя рука оказалась на перевязи, – сказал он. – Итак, что же случилось?
– Если не возражаете, босс, я предпочел бы не вдаваться в подробности. То, что произошло, по правде говоря, вгоняет меня в краску.
– Ну ладно, – согласился он. – Оставим пока эту тему. Но работать-то рукой ты по крайней мере можешь?
– Ущипнуть что-нибудь в состоянии. Но до полной мощности еще далеко. Только я хотел поговорить с вами вовсе не об этом. Не могли бы вы направить Нунцио в помощь Пуки, а я бы тогда вернулся к своим обязанностям здесь.
– Не знаю, Гвидо. Нунцио занят с Глипом. Пытается выяснить, что случилось со зверьком, и мне очень не хочется отрывать его от дела до тех пор, пока он не найдет ответа. А почему бы нам не послать вместо него Корреша? Что скажешь?
– Корреша? – переспросил я. – Не знаю, босс. А вам не кажется, что тролль до смерти может напугать обитателей здешних мест?
– Но разве Пуки не владеет Заклинанием личины или чем-то иным в этом роде, что способно изменить внешность Корреша? – спросил он. – Ведь не ходит же она по Пенту, смущая народ зеленой чешуей изверга?
– Точно! Отличная мысль, босс. Вопрос снят. Корреш вполне сойдет.
– Хорошо. Утром я с ним поговорю.
– Вообще-то Корреш будет даже лучше, чем Нунцио. Пуки все еще расстроена тем, что меня подстрелила, и Нунцио будет...
– Что?! Постой-постой! Я не ослышался? Ты действительно сказал, что в тебя стреляла Пуки?
Ну и глупец же я! Сумев ценой огромных усилий перевести беседу на другую колею, сам же снова поднял неприятную тему. Оставалось одно: закрыть этот вопрос раз и навсегда, проявив несвойственную мне наглость.
– Спокойной ночи, босс, – сказал я, поднимаясь на ноги. – Мне показалось, что мы решили потолковать об этом утром. Во всяком случае, не сейчас.
С этими словами я удалился, стараясь держаться с максимально возможным в подобной ситуации достоинством.
ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ
Никаких сложностей, старик. Всегда рад прийти на помощь. Мне уже давно хотелось несколько сменить обстановку.
Это сказал Корреш, к которому я заскочил, едва скатившись с постели. Как вы понимаете, речь шла о том, чтобы помочь Пуки и Оссе. Корреш – тролль, и, по-видимому, самый сильный и крутой из всей нашей команды. После меня и Нунцио, разумеется. Он таким остается, несмотря даже на свою странную манеру речи. Однако интеллигентно Корреш изъясняется лишь в то время, когда не работает по найму.
– Босс сказал, что Пуки сможет позаботиться о твоей внешности с помощью Заклинания личины, – сообщил я.
– А с этим никаких проблем не будет, – сказал он. – Сестренка снабдила меня одной вещицей, которая позволяет избежать подобного рода трудности. Интересно, куда я ее положил?
Порывшись в ящике стола, он извлек на свет прибор, который я сразу узнал. Я видел эту штуковину у его сестры Тананды, когда мы во время последнего задания некоторое время действовали вместе.
Прибор этот очень похож на компактные пудреницы с зеркалом, которые так любят таскать с собой девицы и дамы. Однако зеркало и пудру в этой безделушке заменяла пара вращающихся дисков, настроив которые можно было поменять внешность не хуже, чем с помощью Заклинания личины.
– Выходит, ты уже готов? – обрадовался я. – И когда же ты сможешь отправиться?
– Прежде чем я буду окончательно готов, мне надо завершить пару-тройку дел, – ответил он. – Кроме того, как мне кажется, было бы правильно дождаться формального разрешения босса. Как по-твоему?
Мне даже пришлось слегка закусить губу.
Корреш, несомненно, был прав. Все назначения в команде раздает босс. Беда в том, что я отправился расследовать так называемый 'мятеж', не поставив в известность босса, и кроме того, осуществлял командование во время нашей экспедиции. В результате у меня выработалась нехорошая привычка действовать самостоятельно. А как я уже успел отметить ранее, в Синдикате подобные привычки отнюдь не способствуют сохранению здоровья на сколько-нибудь продолжительный срок.
– Само собой, – бросил я как можно более небрежно, надеясь, что он не догадается о моей непростительной промашке. – Боюсь, что я слишком беспокоюсь о Пуки, которой приходится в одиночку осуществлять операцию.
– Насколько я понял, Пуки вполне способна сама за себя постоять, – заметил Корреш. – За себя и еще за пяток других.
Я был доволен, что Корреш не стал требовать от меня подробностей о происхождении раны. Хоть Пуки меня об этом и просила, я ощущал некоторую неловкость, перекладывая на нее вину Оссы.
– Ладно, – кивнул я, – а я пока отправляюсь к Маше.
– Передай ей от меня привет. Может статься, что до ухода я не успею к ней заскочить. Но, если быть до конца честным, ее подготовка к бракосочетанию начинает слегка действовать мне на нервы.
– Знаешь, – я покачал головой, – меня потрясает то, что ни Ааз, ни босс не сказали мне о предстоящей свадьбе. Вчера поздно вечером я видел их обоих, а они и словом не обмолвились.
– Как мне кажется, их мысли в последние дни заняты совсем другими проблемами, – ответил Корреш. – Кроме того, Маша взяла все заботы на себя, так что они напрямую в этом деле не участвуют... во всяком случае, пока.
Шагая к комнате Маши, я размышлял о том, насколько радикально стиль босса отличается от обычаев, принятых в Синдикате. В нашем гангстерском мире бракосочетание – важнейшее событие, уступающее по своему значению только похоронам.
– Сиди спокойно и не дергайся, Гвидо, детка. У Маши есть чем подлечить твою лапку... если мне, конечно, удастся это отыскать.
– Будет очень больно? – слегка нервически поинтересовался я: мне ведь еще не приходилось для исцеления прибегать к магии.
– Разве только чуть-чуть побольнее, чем при ампутации, – успокоила она. – Но у тебя в любом случае останется одна рука.
– Надеюсь, ты шутишь?
– Конечно, шучу, дорогуша, – рассмеялась Маша. – Не будь ребенком. Ах уж эти мне мужчины! Когда доходит до драки – они герои. Но как только после этого им приходится залечивать раны – сразу превращаются в младенцев. На самом деле ты даже ничего не почувствуешь. Ага! Вот оно!
Она извлекла на свет тюбик и выдавила на рану какую-то маслянистую мазь. Мазилка некоторое время светилась и искрилась, а затем сама по себе всосалась в кожу, не оставив при этом ни малейшего следа. Должен признать, что Маша меня не обманула. Я ощутил не боль, а приятную, успокаивающую прохладу.
– Вот и все, – сказала Маша. – Мышца, пожалуй, еще некоторое время поноет, поэтому оставь пока руку на перевязи. К следующему утру твоя конечность будет как новая.
– Спасибо, Маша, – сказал я, осторожно двигая рукой.
Честно говоря, я был изумлен. Но изумило меня не лечение, каким бы впечатляющем оно ни было.
