и недели. Его даже окрестили только через неделю, когда тянуть с этим стало совсем уж неприлично. Возможно, дело было в том, что он родился как раз в Рождество. Он всегда считал это неким знаком свыше. Так вот, Исаак не заболел. И выполнил заданное. Во всяком случае, результат его вполне удовлетворил. За столь короткое время заказать и по большей части уже выкупить почти восемь тысяч наименований книг… это надо было постараться. Оставалось надеяться, что русский царь оценит эти старания. Тем более что большинство этих книг, кои он приобрел не только в Англии, но и во Франции, Испании, Италии и даже в не очень благожелательных к англичанину Соединенных провинциях, были закуплены аж в десяти экземплярах. Да уж, сколько книготорговцев будут благодарить Господа за худого молодого англичанина, буквально озолотившего их книжную лавку.
Особенно много книг, естественно, удалось закупить в Англии. Причем последняя партия книг, кои были куплены в Лондоне, прибыла в поместье 2 сентября, в день, когда в столице Англии начался ужасный пожар, вследствие которого Лондон выгорел дотла[35]. Исаак с болью в сердце слушал рассказы об этом чудовищном бедствии, но его решимость ехать в Россию только окрепла. При столь чудовищных финансовых потерях, случившихся в результате этого стихийного бедствия, королевская казна явно еще более урежет финансирование Кембриджского университета. Так что перспективы занятия наукой в Англии из-за этого стали куда более туманными…
— Ну что ж, мой друг, похоже, тебе удастся обратить на себя внимание моего государя, — задумчиво произнес Савелий, коему Исаак, добравшись до его поместья к исходу декабря, доложил о своих пока еще промежуточных результатах, представив имеющийся на тот момент точный список книг с указанием, где, когда и за сколько они были куплены и где они ныне дожидаются отправления в Россию. Ибо волочь столько книг в Англию, чтобы потом отправлять их в Россию уже отсюда, не было никакого смысла. Книготорговцы из Испании и Италии должны были доставить все купленные или заказанные книги на арендованные Исааком склады в Дюнкерке, Остенде, Гааге и Амстердаме, где уже должны были находиться книги из Франции и Соединенных провинций. Ну а те, кои удалось приобрести в Англии, — находились здесь, в поместье, занимая три комнаты на втором этаже дома.
— Если честно, я еще никогда не встречался со столь скрупулезной дотошностью. Я непременно отмечу твое рвение в письме к моему государю. А как обстоит дело с твоим собственным трудом?
Исаак слегка покраснел, а затем наклонился и достал из дорожной сумки, из коей он до этого выудил списки книг и книжных лавок, папку с кипой исписанных листов.
— Вот, — протянул он папку Савелию, — уж не знаю, насколько все это нужно, но я обещал.
— Отлично. — Савелий торжественно принял папку. — Я завтра же отправлюсь в типографию Саммерли. Не сомневаюсь, что к твоему отплытию мы уже будем иметь отпечатанные экземпляры твоего первого научного труда. И как же он будет назван?
Исаак покраснел еще больше и тихо, едва ли не шепотом произнес:
— Метод биноминального разложения для произвольного рационального показателя…
Савелий хмыкнул.
— Да уж, не по моим мозгам… Ну да ладно. А вот это тебе подарок. — И он протянул Исааку объемистый кошель.
— Что это? — недоуменно спросил Исаак.
— Серебро, — добродушно усмехнулся Савелий. — Потрать его как посчитаешь нужным.
Исаак осторожно взвесил кошель на руке.
— Но… тут же едва ли не пять фунтов?!
— Ну так сегодня и Рождество, — улыбнулся Савелий, — и твой день рождения к тому же. Или ты забыл?
Исаак ошарашенно моргнул. И ведь правда забыл! Совсем замотался…
— А теперь пойдем есть рождественского гуся. — И Савелий обнял его за плечи.
А Исаак почувствовал, как у него на сердце потеплело. Уж как там у него сложится в России — неизвестно, но он был благодарен этой стране хотя бы за то, что она дала ему такого друга. И что с того, что Савелий старше его почти на двадцать лет. Другой его самый близкий друг и учитель — Исаак Барроу, старше его на тринадцать лет. А ровесников в друзьях у Исаака нет. Они по большей части кажутся ему глупыми и легкомысленными. Так что, видимо, такая у него судьба — дружить с людьми гораздо старше, чем он сам…
В далекий путь Исаак тронулся в марте тысяча шестьсот шестьдесят седьмого года. Из Филикстоу. Эпидемия вроде как сошла на нет, но Лондон еще не оправился от пожара. К тому же город был наводнен шайками озлобленных и лишившихся средств существования погорельцев, переживших суровую зиму, и ехать через столицу было просто опасно. Поэтому девять возов доставили закупленные книги из поместья Савелия в порт Филикстоу, где они были погружены на борт русского флейта с труднопроизносимым названием «Stremitelny», коий сразу же после этого взял курс на Дюнкерк.
В Дюнкерке после погрузки очередной партии книг на борт флейта взошел французский офицер. Дождавшись, пока Исаак дотошно проверит груз и проконтролирует, как его уложили в трюме, француз подошел к молодому англичанину и, отвесив изящный поклон, представился:
— Себастьян Ле Претр де Вобан к вашим услугам, мсье. Могу я узнать ваше имя?
— Исаак Ньютон, сэр, — вежливо представился Исаак.
— Вот как? — слегка удивился француз. По-видимому, он отчего-то поначалу счел Исаака дворянином. — Вы торговец?
— Нет, студент, — мотнул головой Исаак.
— Студент? А что же в тех тяжелых тюках, погруженных в трюм этого корабля, над коими вы так хлопотали?
— Книги, сэр, — коротко отозвался Исаак. Напыщенный француз не вызвал у него симпатии.
— Книги? Русские закупают книги? И в таких количествах? — Себастьян Ле Претр де Вобан изумленно покачал головой. — Что ж, они сильно поднялись в моих глазах. Я, пожалуй, с еще большим нетерпением буду ожидать окончания этого путешествия.
Исаак бросил на француза заинтересованный взгляд. Этот человек также только что несколько поднялся в его глазах. Он бы, пожалуй, ожидал, что этот французский аристократ, услышав о книгах, пренебрежительно сморщит нос.
— А позвольте полюбопытствовать, в каких науках вы совершенствуетесь, мсье Ньютон?
— В разных, — пожал плечами Исаак, — в оптике, физике, математике…
— Математике? Вот как! — Француз огляделся. — Сдается мне, мы с вами единственные пассажиры на этом русском судне. Во всяком случае — пока. Позвольте же мне время от времени обременять вас своим обществом для совместных упражнений ума. Дело в том, что я последнее время занимался в основном постройкой крепостей… ну или принуждением их к капитуляции. И на практике осознал всю важность математики, к коей и ранее, впрочем, относился с огромным уважением!
— К вашим услугам, сэр, — благожелательно ответил Исаак.
Пожалуй, он слегка ошибся в отношении этого француза. Возможно, общение с ним будет даже немного познавательным.
К тому моменту как они прошли Зунд, пассажиров на корабле прибавилось. Кроме них двоих в Россию ехали еще трое итальянцев, судя по всему из ломбардцев, и несколько алеманов. Но все держались слегка отчужденно. А их караван разросся уже до трех судов, поскольку кроме Дюнкерка, Остенде, Гааги и Амстердама они заходили еще в Флиссинген, Эмден и Христианию, где также брали груз. Во Флиссингене Исаак, пока капитан не сообщил ему, что к ним присоединятся еще два корабля, даже заволновался, хватит ли места для книг. А Себастьян Ле Претр оказался отличным собеседником. На взгляд Исаака, немного экзальтированным, но чего еще стоило ожидать от француза?
— Вы спрашиваете меня, мой друг, чего это я отправился в Россию? — задумчиво говорил Себастьян, когда они как-то вечером стояли вдвоем на юте. — Чтобы ответить на этот вопрос, я должен немного рассказать вам о себе. Служить я начал еще принцу Конде. Он тогда фрондировал[36] против Мазарини и королевы-матери и был в союзе с испанцами. В пятьдесят третьем году я попал в плен. Это были уже самые остатки Фронды, поэтому к тем, кто оставался верным Конде до конца, отношение сторонников Мазарини и королевы было довольно суровым. И, несмотря на то что я
