– Не знаю, – равнодушно отозвался незнакомец. – Это меня не касается.
– Что значит – не касается?! – вспылил Джоник. – По какому праву ме..?! – Он осекся на полуслове от неожиданно накатившего приступа ужаса: Черный разговаривал с ним, не раскрывая рта. Джоник даже не мог бы точно сказать, на каком языке изъясняется его собеседник: на русском или английском. Слова эхом возникали в сознании, точно отраженные от некой металлической поверхности, настолько они были монотонны.
– Ты, я вижу, не здешний, – продолжил Черный, не обращая внимания на возгласы Джоника. – Впрочем, насколько я улавливаю, в этом месте все пришлые. Но ты прибыл сюда из-за большой воды. Страна на далеком западе. Мне приходилось уже слышать о ней. Только по этой причине я с тобой и беседую. Здешние места мне не нравятся. Слишком шумно. А я люблю покой. Конечно, не такой покой, который ты сейчас представил. Мне, в принципе, все равно, мир или война, хаос или дисциплина. Покой я понимаю как упорядочение. Давным-давно меня для этого и создали… Для упорядочения. И других тоже. Я ведь не один. Конечно, нас осталось немного, но мы существуем.
Здешние жители все разные. Нет единомыслия, нет общих целей. Словно больные. Там, откуда я родом, тоже происходило нечто подобное. После больших войн. Много пленных, много рабов… Общее сознание отсутствовало. Вернее, не текло в едином русле. Страдание, злоба, зависть нарушали единомыслие. Тогда приходили мы, и оставалось что-нибудь одно, чаще всего страх. А страх цементирует общество, что и требуется правителям. Моих владык давно нет на свете, а я все живу. Разве не удивительно? Впрочем, владыки везде одни и те же. Время не меняет способов и средств. Здесь и без меня скоро все стабилизируется. Вот я и подумал: не перебраться ли за большую воду? В твою страну. А ты бы мне помог. Слуги мои на такое не способны, а если и способны, то на это у них уйдет значительно больше времени, чем у тебя.
Ничего не говори. Не шевели губами. Я и так все понимаю. Беспокоишься о безопасности своей страны? Резонно. Это только доказывает, что человек ты для меня вполне подходящий. Конечно, некоторую опасность для общества я представляю, но не более чем хищные звери. Волки, например. Но кого убивают волки? Слабых. Не способных по-настоящему сопротивляться. Когда меня привезли в здешние края, я вначале даже… нет, не обрадовался, мне не свойственны человеческие эмоции, скорее почувствовал, что нашел нужное место. Все походило на страну, откуда я пришел. Но потом понял, что это не совсем так. Здесь не для кого служить, а теории, утверждающие, что сейчас всем одинаково плохо, но зато потом всем станет одинаково хорошо, кажутся мне нелепыми. Одинаково хорошо всем никогда не будет. Одни правят, другие подчиняются. Есть пастухи, а есть стадо. Так было всегда. Поэтому я и принял решение сменить среду обитания.
Теперь о тебе. Конечно, для вас, людей, главное – сиюминутная выгода. Тебя интересует, что ты приобретешь? Во-первых, жизнь. Если ты откажешься, я тебя просто уничтожу. А ведь жизнь для тебя – главное. И все же я не привык просто брать. Быстротечная человеческая жизнь – ерунда. Взамен ты получишь бессмертие. Весьма, между прочим, неплохая плата. Многие, поверь, были готовы на все, лишь бы его добиться. Причем, прежде чем обретешь бессмертие, ты сумеешь к нему подготовиться, обеспечить условия существования, что весьма немаловажно. С моей помощью ты сказочно разбогатеешь. Ведь теперь мое существование будет напрямую зависеть от твоего собственного. Пока что ты просто не в состоянии осмыслить все преимущества данного способа бытия. Твой разум скован предрассудками. Над тобой довлеет страх. Но все это пройдет. Ведь, став бессмертным, ты навсегда останешься в своем цветущем возрасте. Ты будешь вечно молодым. Я не даю времени на раздумья, поскольку выбора у тебя нет. Или – или… Третьего, как говорится, не дано.
Естественно, в здешних краях я очутился не сам, поскольку не могу передвигаться самостоятельно. У меня есть помощники или слуги, можно называть как угодно. Они обеспечат организацию. Твое же дело – сопровождать меня в пути и помочь обустроиться на новом месте. И еще. Здесь недавно объявился некий человечек, считающий, что может побороться со мной. Хотя никакой опасности он не представляет, тем не менее я хочу преподать ему урок. Как только я покончу с ним, тут же отправляемся в путь. Не знаю, сколько на это уйдет времени, думаю, немного. Ты пробудешь здесь до тех пор, пока не примешь окончательного решения. Пока что в твоем разуме полный сумбур. Соберись с мыслями и реши.
ГЛАВА 18
Аня вернулась домой, обуреваемая смутными думами. В таком состоянии она пребывала довольно давно, начиная с первой встречи с Шаховым. Даже перемена обстановки не смогла изменить ее настроения. Агитбригада, вместе с которой она путешествовала по окрестным селам, подобралась, что называется, «чумовая». Свои, вузовские ребята и девчата оказались средоточием талантов. Как пели, плясали!.. Зрители большей частью были в восторге.
Аня старалась не отставать от других, тоже резвилась и дурачилась, но натужно, через силу, только чтобы не показаться белой вороной. Особенно тяжело было по вечерам, когда всей гурьбой собирались у костра, пекли картошку, рассказывали разные байки, веселились от души. И без всякого спиртного, хотя в деревне несложно достать самогон. Но существовало строгое предписание: если кто-то из членов агитбригады будет замечен в употреблении – вылетит из вуза.
На фоне романтических пейзажей и не без воздействия незамысловатого, но качественного и обильного питания в бригаде время от времени вспыхивали скоротечные, но бурные романы. За Аней тоже ухлестывали несколько парней, особенно один: вихрастый, светловолосый, голубоглазый Алешка, но настойчивые его ухаживания девушка мягко, но решительно отвергла. Она не могла разобраться в своих отношениях с двумя кавалерами и поэтому не считала возможным морочить голову кому-то еще.
Именно взаимоотношения с Шаховым и Джоником не давали ей покоя. Похоже, нужно сделать выбор. Но кого предпочесть? Шахов, откровенно говоря, как мужчина нравился ей больше. Взрослый, уверенный в себе… Опять же с положением. Но ведь женат. Похоже, и он увлекся Аней не на шутку. «Жена – не стена… – выражались вузовские девчонки, – … можно и отодвинуть». Отодвинуть, конечно, можно, тем более между Шаховым и его супругой, похоже, кошка пробежала. Девчонки только и думали, как бы отбить приличного мужика у какой-нибудь тетехи-раззявы. Вон они, инженеры-начальнички, все на виду! И живут не в пример работягам. Некоторые даже в отдельных квартирах. Однако как быть с Джоником?
Аня понимала, что брак с ним – лучшее, что только можно вообразить. Уехать вместе в сытую, благополучную Америку. Но выпустят ли ее? Джоник утверждает, что обязательно выпустят, поскольку она становится женой американского подданного. Ну, допустим, она уедет? А что будет с родителями, братьями?..
Конечно, Аня понимала, что скорее всего ничего особенного с ними не произойдет, но некоторые опасения все же присутствовали. Ведь в случае необходимости им всегда могут напомнить и о чуждом классовом происхождении, а в придачу и о дочке за границей. Она внутренне упрекала себя за эгоизм, бесхарактерность и половую распущенность, но от самокопания на душе становилось еще муторней. Нужно было на что-то решаться.
Дома братья сообщили, что несколько раз заходил ее американский дружок.
– Прям-таки ждет не дождется тебя. Страдает, бедняга, аж с лица сбледнул.
Мать искоса взглянула на дочку.
– Неплохой паренек, – осторожно заметила она. – Культурный, чистенький… Не чета здешним раздолбаям. У вас с ним как?
– Ах, мама, что значит, как?! Замуж зовет.
– Невеста из теста… – захохотали братья.
Против ожиданий мать не начала охать и ахать.
– Отправляйтесь, ироды, на улицу! – приказала она сыновьям. – Нечего тут насмешки строить. Ну, а ты сама как? – спросила она у Ани, после того как братья, перемигиваясь и похохатывая, убежали.
– Не знаю я, мама.
– Уедешь, значит, от нас, – заметила мать как о чем-то вполне решенном.
– Почему сразу – уедешь? Про замужество пока вилами на воде писано. Слишком сложно все…
– А я думаю, дочка, так лучше будет, – неожиданно заявила мать. – Мы уж с отцом прикидывали…
– То есть как?
– Да так! Если парень ходит, уже родителям интересно, что да кто. А тут такой приличный человек, не лоботряс, не хахаль… И не из пустого интересу ходит, а с серьезными намерениями. Времена нынче, сама
