накал страстей. Да и когда каждая атака как правило заканчивается забитым голом – то есть, я имел в виду, взятием кольца, – это не приносит никакого удовольствия.
– Полностью согласен с тобой, – кивнул я. – Тем не менее есть люди, которые балдеют от баскетбола и совершенно равнодушны к хоккею. У нас, правда, таких мало, но на других планетах они водятся в избытке.
– Вот чокнутые! – Ричард недоуменно пожал плечами, затем сунул руку в карман и достал оттуда пластиковую карточку. – Держи. Здесь все данные на кандидатуры присяжных, что я сумел раздобыть, не злоупотребляя служебным положением.
Я взял у него карточку, бегло осмотрел её с обеих сторон и положил на подлокотник кресла.
– Спасибо, Рич. Впрочем, тебе необязательно было приносить её. Мог бы просто прислать файлы по почте.
– Но если я и так к тебе собирался, то какая разница. Иногда приятно для разнообразия передать что-то из рук в руки. Если бы ты знал, как меня достало это интерактивное общение на работе! В других отделах идёт нормальная коллективная жизнь, а у нас... Ты только представь себе: мой коллега, который занимает соседний кабинет, вместо того чтобы зайти ко мне и поговорить лицом к лицу, связывается по видеофону. А начальник, чей кабинет этажом выше, терпеть не может совещаний «в живую», называя их «вавилонским столпотворением», и предстаёт перед нами во плоти лишь по большим праздникам.
Ричард был полицейским и работал в отделе информационной безопасности. Время от времени он добывал для меня кое-какие сведения по тем делам, которыми я занимался. Это не противоречило закону, поскольку на Дамогране адвокат имел право нанимать работника полиции для проведения частного расследования в его свободное от службы время. Во многом моя удачливость была следствием сотрудничества с Ричардом – он за версту чуял ценную информацию и не пропускал ни единого её байта. А осведомлённость – залог успеха.
– Вот что, Рич, – произнёс я. – Мне нужно, чтобы ты основательно поработал над делом Алёны Габровой.
– Ага, – он перевёл на меня взгляд. – Понял, что вляпался? Только не говори, что я не предупреждал. Ни черта ты для девчонки не сделаешь, это факт. Ей как пить дать прочистят мозги, и видит Бог – она того заслуживает. Добро бы она, прикончив доктора, в панике убежала. Но то, с каким хладнокровием и цинизмом она всё провернула, как невозмутимо вела себя до и после преступления, как расчётливо пыталась сымитировать самоубийство... Нет, Игорь, это безнадёжно. Присяжные будут суровыми и безжалостными, они не посмотрят ни на её юный возраст, ни на невинную внешность. Как раз наоборот – это сыграет против твоей подзащитной. Можно не сомневаться, обвинение приложит все силы, чтобы создать образ падшего ангела, чудовища тем более опасного, что его подлинная сущность скрывается под такой привлекательной оболочкой.
Я вздохнул:
– Наверное, ты прав, Рич. Я сильно сомневаюсь, что смогу что-нибудь сделать, но всё равно буду пытаться. Как и любой гражданин, она имеет право на квалифицированную и, главное, непредвзятую защиту в суде. А её прежний адвокат не только с самого начала признал её виновной, но уже вынес ей свой приговор и занимался её делом спустя рукава.
Ричард достал вторую сигарету и принялся мять её между пальцами.
– Да, – сказал он. – Я так это и понял, когда в пятницу ты взялся защищать барышню Габрову. Но сейчас... Гм, только не подумай, что я обвиняю тебя в меркантильности, ты с равным усердием отстаиваешь интересы своих клиентов, независимо от их финансового положения... И всё же я сделал одно любопытное наблюдение: когда ты чуешь большие деньги, у тебя лихорадочно блестят глаза – как у наркомана при мысли об очередной дозе. Вот и сейчас они блестят. В чём дело, Игорь? Ведь опекуны девушки не слишком богатые люди. Они, конечно, обеспечены – но не настолько же, чтобы заплатить тебе бешеный гонорар.
Я взял чашку с уже порядком остывшим кофе и отхлебнул глоток.
– О бешеных гонорарах речь не идёт, – невозмутимо ответил я. – Но платят они прилично. Достаточно, чтобы нанять тебя. Сейчас ты очень занят на работе?
– Нет, не очень. После нашей последней облавы большинство профессиональных хакеров затаилось, а с молодняком и любителями хлопот мало, отлавливать их легко и неинтересно.
– Вот и хорошо. Я хочу, чтобы ты тщательно прошёлся по всем материалам следствия, не пропуская ни единой, пусть и самой незначительной детали. Даже в таком простом и очевидном на первый взгляд деле должны быть свои подводные камни и скрытые течения – неувязки при отработке версии, отдельные мнения экспертов, мелкие технические ошибки, не повлиявшие на конечный результат, но при соответствующей подаче способные поколебать уверенность присяжных в несокрушимости позиции обвинения. А все сомнения, по закону, должны трактоваться в пользу обвиняемого.
Ричард снова закурил.
– Это чёртова уйма работы, – заметил он. – К тому же может возникнуть конфликт интересов. Как- никак я работаю в полиции.
– Тогда возьми двухнедельный неоплачиваемый отпуск. Все потери я тебе компенсирую.
Ричард внимательно посмотрел на меня:
– Ты серьёзно?
– Да.
– Учти, я много зарабатываю.
– А мне хорошо платят. Пётр Габров готов на всё, лишь бы спасти внучку.
– Гм-м. Вполне может статься, что ты обдерёшь его до нитки, а девчонку всё равно не спасёшь.
– Поэтому я нанимаю тебя. Уверен: ты обязательно что-нибудь раскопаешь. Добиться для неё оправдания я не рассчитываю, но посеять в головы присяжных сомнения, думаю, смогу. А этого достаточно, чтобы смягчить приговор.
Ричард собирался что-то сказать, но как раз в этот момент трансляция баскетбольного матча была прервана, на экране появилась заставка с логотипом Национального Кубка, и голос диктора принёс любителям баскетбола неискренние извинения, предложив им переключиться на вспомогательный канал. Впрочем, я сильно сомневаюсь, что нашлось много чудаков, которые последовали этому совету. Через десяток секунд заставка исчезла с экрана, и её сменила панорама Центральной ледовой арены Нью- Монреаля, где вот-вот должен был начаться первый матч финальной серии Национального Кубка между местными «Консулами» и многократными чемпионами Дамограна, «Матадорами» из Галифакса. Мы с Ричардом, ясное дело, болели за «Консулов» и всей душой жаждали реванша за прошлогоднее поражение от «Матадоров» в четвертьфинале Кубка.
В такой обстановке говорить о любых серьёзных делах было бессмысленно. Вспомнив, что Юли дома нет, а значит, некому будет приносить нам во время матча закуски, я сбегал в кухню и на скорую руку приготовил десяток сандвичей с салями и зеленью. В гостиную я вернулся к первому вбрасыванию и на следующие два с лишним часа полностью отключился от дела Алёны Габровой. Тогда я считал его всего лишь превосходной возможностью заработать фантастический гонорар и даже не подозревал, что столкнулся с самым невероятным случаем за всю мою адвокатскую практику.
Глава 4
Мишель Тьерри, дипломат
– Майкл, ты здесь? – прозвучал в дверном динамике голос Келли Симпсон. – Можно войти?
Мишель Тьерри молча встал с койки, подошёл к двери и открыл её. С небрежным «Привет!» Келли впорхнула внутрь и скептически осмотрела каюту.
– Не блеск, – констатировала она. – И так тесно, а тут ещё чемоданы на полу. Ты до сих пор не разобрал вещи?
– Позже, – проворчал Тьерри, вновь растягиваясь на широкой мягкой койке. – Если эта посудина развалится при переходе в овердрайв, все мои труды окажутся напрасными.
