Она немного подумала, потом решительно кивнула.
– Ваир тоже это знает, – заметил Потерявший Путь. – Он наверняка ждет нападения сегодня ночью, и мне кажется, его не разочаруют.
– Это даже лучше, – отозвался Ледяной Сокол. – Они будут ждать Народ Земляной Змеи или Голубую Деву, чье нападение нам только поможет. Мне кажется, сегодня у нас появится возможность освободить Тира.
Глава тринадцатая
Дух Ледяного Сокола облетел лагерь. Он увидел Народ Земляной Змеи, расположившийся бивуаком у подножья горы. Неровная местность скрывала их костры и снежные пещеры. Дарки забрали их шаманов семь лет назад, как забрали они и Зоркого Глаза у Народа Пустых Озер. Впрочем, его амулеты по-прежнему обладали силой, так что Бектису нелегко будет наложить на них заклятья безумия или страха.
Он увидел Говорящих со Звездами, цепочкой спускающихся с горы. Голубая Дева шла впереди всех.
Как странно вновь столкнуться с ней лицом к лицу, подумал Ледяной Сокол.
Она не чувствовала, что его тень сопровождает ее, дорогу для своих воинов выбирала мастерски, так что их никто не видел, и ветер им не мешал. Она тоже густо намазала лицо жиром и закуталась в башлык из шерсти мамонта, задубевший на морозе, так что на самом деле Ледяной Сокол видел только ее глаза. Небесно-голубые, холодные и подозрительные, они совсем не изменились. Она была очень мускулистой и высокой женщиной, к старым ожогам прибавились шрамы, оставшиеся после сражений с дарками. Ее будет нелегко победить, подумал Ледяной Сокол, когда я брошу ей вызов – но она не сможет его не принять, особенно если я сумею подтвердить клятву словом Потерявшего Путь. Конечно, я много тренировался – но она жила в тяжелых условиях, и сумела выжить в мире куда более холодном и жестоком, чем мир Убежища, и возглавляла людей, которые нуждались в твердой руке.
Солнечная Голубка сказала ей:
– Я думаю, ты не пускаешь меня потому, что боишься меня, – он до сих пор слышал эти слова девушки и видел гнев, полыхавший в ее сапфировых глазах. – Ты боишься, что я стану воином, равным тебе. Ты боишься за свое положение.
– Не боюсь. – Грубый голос Голубой Девы звучал очень спокойно. Голубка была единственным человеком, которому она позволяла спорить с собой. – Просто ты еще очень молода. У тебя недостаточно сил, чтобы выжить в бою, особенно, если тебя ранят. Ты недостаточно быстрая и недостаточно выносливая.
Ее глаза скользнули с девушки, хорошенькой, как лисенок, и такой же свирепой, на Ледяного Сокола, своего соперника, который наблюдал за ней со ступенек дома Полдня, и она добавила:
– И ты не позволяй ей уговорить себя. Она еще не готова.
Но он позволил. Голубка могла уговорить кого угодно. Кроме Голубой Девы.
Почему это случилось – потому что он любил ее? Или потому что был зол на Голубую Деву, которая уже вела себя, как наследница Полдня? И из-за кого он злился – из-за Голубки или из-за себя?
«Но как бы там ни было, – подумал Ледяной Сокол, соскользнув с края ледяной глыбы и снова удивившись тому, что не оставляет следов, потому что был бесплотным духом, – не я виноват в том, что Голубку убили. Ее пронзили копьем, и у нее не хватило сил удержать перепуганную лошадь, поэтому они свалились в пропасть. Вот и все».
Но именно ему пришлось сказать Голубой Деве, что ее возлюбленная погибла.
Демоны, нашептывая что-то, метались по лагерю. Теперь их было больше, чем всегда – грязно- коричневых сгустков воздуха. Иногда он просто видел какие-то отблески, иногда – их сверкающие клыки, с которых что-то капало. Пасти, которые терзали его, шипели на него, огоньки, безумно пляшущие на снегу…
Этот безумный огонь полыхал в глазах по меньшей мере восьми клонов. На двоих были надеты амулеты, отпугивающие демонов. Один увидел Ледяного Сокола – точнее, демон в нем увидел Ледяного Сокола – показал на него рукой и побежал к нему, вскрикивая и хихикая. Но двое обутых в башмаки часовых подняли луки и застрелили одержимого воина, и демон выплыл из его рта вместе с кровавым кашлем умирающего клона.
Демон кинулся на Ледяного Сокола и начал кусать его, но у юноши уже был опыт, поэтому он сумел отгородиться от боли и запереть сознание. Тварь плюнула в него, осыпала его площадной бранью голосом Полдня и улетела.
Ледяной Сокол двинулся дальше, дрожа от потрясения; ужас и холод были неотделимы от бесплотного состояния. Дневной свет угасал. Между повозок по-прежнему струился пар с ледяной горы, где работала Темная Молния. Он миновал место, где лежали тела клонов – за этот день многие из них умерли, хотя были созданы совсем недавно. Ледяной Сокол обратил внимание на то, что обнаженные тела выглядели пестрыми. В некоторых местах кожа напоминала человеческую, в других была зернистой и грубой, а кое-где и вовсе покрыта сероватой шерстью.
Он нашел повозку, в которой спал Тир. Она стояла в самом центре лагеря.
Когда нападет Народ Земляной Змеи, в лагере начнется смятение. Ледяной Сокол, как привидение, скользил от повозки к повозке, определял расстояние, осматривал местность и представлял себе, как будет выглядеть лагерь, освещенный только факелами. Он прикидывал, в каком месте нападет Народ Земляной Змеи, в каком – Говорящие со Звездами. Где удобнее всего войти в лагерь из нижнего ущелья – все будут похожи друг на друга, закутанные в шубы из бизоньих и мамонтовых шкур. Когда он вернется в свое тело, спящее сейчас в ледяной пещере, которую они выкопали вчера вечером, он сможет…
Шипенье Темной Молнии прекратилось. Клоны, дрожа, заковыляли в туннель с кожаными ведрами в руках.
Кто-то сказал:
– Приведите мальчишку.
– И ради всего святого, принесите мне питательного отвара! – крикнул Бектис из металлической клетки, в которой покоилась Темная Молния. Он был одет в длинную шубу, несколько вышитых шапочек, шарфов и
