погибло вместе с этим человеком. Больших — о возрождении империи, и малых — о ее возвращении на плантацию Бо Бокаж в Луизиане. Наполеон так и не узнал о благородном вкладе ее отца. Теперь уже поздно.
Джулия тихо, без слез, покинула каюту, ощущая потребность поделиться с кем-то своим горем. С трудом пре-.Ьдолевая качку, она через кают-компанию поднялась наверх.
Ветер хлестнул ее, словно плеть, как только Джулия ступила на палубу. Он рвал волосы, разбрасывая шпильки в пустоту, сплющивал и прижимал платье, а затем вздымал его, стремясь поднять над головой. Дверь за ее спиной угрожающе раскачивалась, и Джулии пришлось отступить на несколько шагов, чтобы не прищемило пальцы. С трудом удерживая равновесие, она оглянулась в поисках Реда и наконец заметила его на верхней палубе. Он тоже увидел ее и отчетливо указал назад, на кают-компанию, выкрикивая что-то, но слова, слетавшие с его губ, уносились ветром. Затем до нее донесся голос матроса сверху:
— Волна! — кричал он, указывая вперед. — Гигантская волна!
Повернувшись, Джулия увидела перед собой что-то невообразимое. Возвышаясь на сотню футов, зеленовато-черная стена воды накатывалась быстрее, чем повозка на полном ходу. Это была не просто штормовая волна, а чудовище, о коих слагались морские легенды. Сила и сноровка матросов не могли противостоять ей. Волна возвышалась горою, и человек перед ней выглядел совершенно беспомощным пигмеем. Уцелеть можно было лишь спрятавшись внутри судна, уповая на крепость деревянного корпуса.
— Вниз! — прокричал Ред. — Всем вниз! Матросам покинуть палубу!
Внезапно кто-то оказался рядом.
— Ради бога, Джулия, дорогая, уходите вниз! — О'Тул буквально подталкивал ее к кают-компании, поддерживая, чуть ли не неся вниз по ступенькам. Джулия бросила взгляд через плечо, но было слишком темно и не видно, кто из моряков еще оставался на палубе. В коридоре она застала Марселя де Груа, который наполовину высунулся из двери своей каюты. Доктор Гастингс стоял рядом, держа в руках инструмент, которым взламывал дверь. Оба были застигнуты врасплох потоком людей, бегущих с палубы. Испугавшись, Марсель отступил назад и захлопнул дверь.
У кают-компании О'Тул остановился.
— Входите, — сказал он, слегка подталкивая ее. — Берите подушку, кладите на нее голову и ложитесь плашмя на пол.
— А как же вы и Ред? — спросила Джулия.
Он не успел ответить. Корабль встал на дыбы и нырнул вниз, словно падая в огромную черную дыру. Послышался рев, и Джулия упала, чувствуя, что ее несет вперед, в темноту. Она ударилась головой о койку. Затем ослепительный свет вспыхнул перед глазами, в ушах раздался страшный скрежет и треск снастей. На «Си Джейд» обрушились тонны воды. Она забурлила вокруг Джулии, и та мгновенно промокла до костей. Боль, безжалостная как вода, обрушившаяся на них, пронзила ее, увлекая за собой в мокрую тьму.
— Джулия! Джулия! — Голос звучал настойчиво, требуя ответа. Она открыла глаза, удивляясь тому, что видит, хотя и расплывчато. Какая-то тяжесть придавила ей ноги, соленая вода попала в глаза и в рот, заставляя кашлять.
Слышались чьи-то слабые по сравнению с шумом ветра и дождя стоны и зловещее бульканье и хлюпанье воды в замкнутом пространстве. Корабль, видимо, уцелел, но двигался, тяжело перекатываясь, и это могло означать только одно.
— Джулия!
По бледному лицу Реда струилась вода, становясь красной от соприкосновения со свежей ссадиной на подбородке. Скорее торопливо, чем осторожно, он оттащил в сторону тело матроса, лежавшего у нее на ногах, и чуть приподнял ее.
— Ты можешь идти?
— Кажется, могу, — слабо произнесла Джулия и прикусила нижнюю губу, чувствуя что-то похожее на огонь внутри своего чрева.
Он не стал ждать и, подхватив ее на руки, понес к выходу.
Разрушения на палубе не поддавались описанию. Фок-мачта была вырвана из обшивки, точно дерево, лишенное корней, еще одна мачта упала, сломанная пополам, увлекая за собой паруса, на третьей торчали только голые доски. Там, где прежде находился нос корабля, зияла огромная дыра, и они зачерпывали воду с такой скоростью, что корабль совсем осел; оставалось менее двух футов между поверхностью воды и перилами судна. После удара чудовищной волны шторм начал стихать, хотя ветер все еще трепал изувеченный корабль, а дождь поливал палубу.
С Джулией на руках Ред шагал по обломкам туда, где в корабельной шлюпке ожидал О'Тул. Еще двое раненых матросов лежали на дне шлюпки. При виде Реда и Джулии О'Тул облегченно вздохнул:
— Повезло, сэр! Несите ее на борт!
Ред опустил Джулию на корму, поспешно завернув ее в парусину, чтобы защитить от ветра и дождя, затем повернул назад, к палубе корабля.
— Капитан! Вы куда? — крикнул О'Тул.
— Внизу могли остаться люди!
— Не делайте глупостей, сэр! Вода хлещет с такой силой, что все находившиеся внизу уже мертвы. Вы сделали все возможное, спасая мадам Джулию и этих парней. Пора браться за весла!
В этот момент, словно в подтверждение слов первого Помощника, нос корабля осел настолько, что на обе палубы хлынула вода. Раздался треск разламывающегося корпуса, и вода потоком устремилась оттуда, где недавно была кают-компания.
— Гребите, сэр! Надо убираться, иначе нас затянет на дно вместе с кораблем! — Голос О'Тула дрогнул. — Я понимаю, сэр, как вам тяжело покидать судно, но надо подумать о жене, или мы все погибнем без вас.
Ред кивнул, сел на весла вместе с О'Тулом, и начал энергично грести прочь от гибнущего корабля. Отплыв на безопасное расстояние, они опустили весла и передохнули, позволив лодке дрейфовать по воле ветра, глядя, как погружается в волны последняя мачта.
— Смотрите! — крикнул один из моряков, показывая влево. — Это человек?
О'Тул напряженно всматривался сквозь завесу дождя.
— По-моему, это похоже на деревянную решетку от загрузочного люка.
— Кажется, там кто-то живой, — настаивал матрос.
Но как они ни напрягали мышцы рук, пытаясь доплыть до того места, им это не удалось. В стремительных волнах, порывах ветра и дождя они постепенно потеряли плывший предмет из виду и пришли к заключению, что его поглотила стихия.
Все, что произошло затем, стало для Джулии сплошным кровавым кошмаром. На дне шлюпки, среди раненых матросов, ее избитое, израненное тело исторгло плод, который носило. К ночи у нее началась лихорадка, и на рассвете нового дня жар ее тела соперничал с тропическим солнцем, сиявшим вокруг. В течение первой ночи один из матросов умер от полученных ран и был тихо спущен за борт. На третье утро от жидкости, скопившейся в легких, скончался второй. Джулия, Ред и О'Тул остались одни, без провизии, — между ними стояла лишь жестянка, до половины наполненная дождевой водой. День выдался жаркий. Парусина в какой-то степени защищала Джулию от палящих солнечных лучей. Она то теряла сознание, то снова приходила в себя. В голове было пусто и это спасало от мыслей о страшных ударах судьбы, обрушившихся на нее. Она находилась в состоянии крайнего истощения. На лице четко обозначились скулы, глаза запали. В глубокой отрешенности она не сразу расслышала шепот О'Тула:
— Парус, парус вдали.
Ред повернул голову, глаза его сузились, и он медленно кивнул.
— Да, это корабль.
— Тогда мы спасены, сэр. Джулия, дорогая, мы спасены! — прохрипел О'Тул.
— Да, по крайней мере наши жизни, — ответил Ред так безрадостно, что Джулия с трудом повернула голову и посмотрела на него. При виде его поникших плеч и безнадежности во взгляде, Джулию охватил страх. Взглянув на О'Тула, она увидела на его лице то же выражение полной безысходности. Сделав титаническое усилие, Джулия с трудом приподнялась на локте.
У корабля, приближавшегося к ним, был высокий нос, с двух сторон украшенный изображениями
