носу. Но я переборола свое желание, ядовито поинтересовавшись: – И это все? Неужели ты думаешь, что ограничишься простым принесением извинений? Правду, Фабион, я желаю знать правду! И тогда, быть может, я подумаю над тем, чтобы простить тебя и мою драгоценную любимую матушку. Что вы со мной сделали?
– В физическом плане – ничего. – Ученик мага невинно захлопал ресницами. – Ну, я надеюсь, пара царапин на запястьях не в счет.
Естественно, после этого я моментально уставилась на свои руки. Зашипела от жгучей ярости, наконец-то заметив на каждой абсолютно одинаковые знаки – перечеркнутый двумя молниями круг. Неглубокие царапины каким-то чудом уже поджили, поэтому я не ощутила ничего подозрительного после пробуждения.
– И какое отношение все это имеет к проведенному ритуалу? – со змеиным присвистом спросила я, яростно оттирая пальцем крохотные засохшие капельки крови.
– Если я тебе все расскажу, ты меня простишь? – лукаво поинтересовался Фабион. Я замерла, не в силах поверить такой наглости, а он в умоляющем жесте сложил перед собой руки, демонстративно шмыгнув носом. – Катарина, я готов встать перед тобой на колени! Честное-пречестное слово! Только не дуйся больше на меня!
– Не дуться?! – на редкость противным, визгливым голосом воскликнула я. – Интересно, а как бы ты отреагировал, если бы тебя схватили и потащили на какой-то ритуал?! Причем схватил не кто-то там, а родная мать! Да я была уверена, что пришел мой последний час!
Фабион терпеливо дождался, когда я закончу кричать. Затем неожиданно привлек меня к себе. Я собиралась возмутиться его очередным наглым поступком, быть может, даже дать ему пощечину, но… Скандалить почему-то моментально расхотелось. Мне вдруг стало так хорошо и спокойно, будто прошлая ночь просто привиделась в кошмаре, который благополучно растаял под лучами солнца.
– Я тебя ненавижу, – глухо проговорила я куда-то в его подмышку.
– Иногда я сам себя ненавижу, – с горькой иронией отозвался Фабион. Отстранился немного, пытливо взглянул мне в глаза. – Ну что, мир?
– Мир, – неохотно буркнула я, и он расцвел улыбкой. Опять прижал меня к себе, бережно гладя по распущенным с ночи волосам, и я поспешно добавила: – Но после того, как все расскажешь.
– Кто бы сомневался. – Фабион хмыкнул.
Наконец-то выпустил меня из своих объятий и встал. Неторопливо прошелся по небольшой полянке, меряя ее шагами и крепко сцепив за спиной руки. Я наблюдала за ним с легким недоумением. Такое чувство, будто он не знает, с чего начать.
– Матушка действительно хотела принести меня в жертву? – решила я ему помочь и задала вопрос, который мучил меня сильнее остальных.
– Нет. – Фабион покачал головой. – Конечно же нет. Но нам было необходимо, чтобы ты сама поверила в это. Иначе бы заклятие не сработало.
– Какое заклятие? – Я вновь посмотрела на загадочные символы у меня на запястьях.
– Грубо говоря, пока царапины окончательно не зажили, тебя никто не сможет обнаружить при помощи магии, – пояснил Фабион, перехватив мой взгляд. – Даже больше того – ты сейчас для любого колдуна считаешься мертвой. Тебя просто не видно среди живых.
Я невольно вздрогнула. Нет, я понимала, что все это наверняка сделано лишь для отвода глаз настоящего преступника. Но все равно – как-то не по себе было осознавать, что меня словно нет в этом мире.
– Значит, меня кто-то собирается убить? – Я принялась яростно растирать плечи, словно пытаясь согреться. Среди жаркого летнего утра меня вдруг кинуло в холодную дрожь. – Но кто?
– Ты удивительно быстро все схватываешь, – задумчиво проговорил Фабион, остановившись напротив меня. – Этой ночью ты была настолько убедительна в своих обвинениях против матери, что я и сам едва не поверил тебе. А ведь я знал, что саэра Алисандра ни при чем. Ну дальше без моей помощи догадаешься или мне продолжать?
– Другими словами, кто-то пытается обвинить мою мать в том, чего она не совершала, – подхватила я его мысль. – Но необходимо было неопровержимое свидетельство ее занятий запрещенным колдовством. А для этого смерть дочери подходит наилучшим образом. Ведь чем ближе твое родство с жертвой – тем больше ты при этом получаешь энергии.
– Стоп! – повелительно оборвал меня Фабион. Недоуменно нахмурился. – Откуда ты это знаешь? Такие подробности известны лишь тем, кто всерьез изучает темное искусство.
– Ну… – Я ехидно ухмыльнулась, несколько позабавленная озадаченным выражением его лица. – Фабион, неужели ты думаешь, что я устояла перед соблазном сунуть нос в некоторые книжки матери? Правда, досконально изучить их я не успела – боялась, что меня поймают за чтением. Так, иногда открывала, когда матушки не было в комнате. Пару фраз там подхвачу, пару фраз здесь. Ничего серьезного. – Я заметила, как Фабион с явным облегчением после моего признания перевел дыхание, и жестокосердно добавила, прекрасно понимая, что сейчас разозлю его, но слишком велик был соблазн увидеть его реакцию на свое заявление: – Впрочем, сдается, мне пора заняться этим всерьез. Девушке надо уметь себя защитить.
Я так и не поняла, что случилось в следующий миг. Просто Фабион вдруг оказался совсем рядом со мной, хотя только что стоял в нескольких шагах. С силой вздернул меня на ноги, больно сжав мои плечи, и прошипел, глядя прямо в глаза:
– Никогда – слышишь? – никогда так больше не говори! Тем более в моем присутствии. Катарина, запретное колдовство – это не шутки! Особенно для женщин твоего рода. Ты даже не представляешь, насколько близко твоя мать подошла к опасной грани, за которой ее ждал бы костер.
– Что такого плохого она сделала? – нарочито спокойно спросила я, хотя мое сердце от испуга рухнуло в пятки. Слишком рассерженным сейчас выглядел Фабион. – Насколько я поняла, матушка начала изучать запрещенное искусство, чтобы защитить свою семью. Так? Но по твоим же словам, она не виновата ни в смерти Реаны, ни в гибели Ималии, ни в исчезновении Ельгии.
Фабион еще неполную минуту буравил меня гневным взглядом. Затем резко отпустил и отвернулся.
– Хорошо, – глухо сказал он, почему-то избегая смотреть в мою сторону. – Начнем с самого начала. Как ты и сама догадалась, история принялась раскручиваться в прошлый день рождения твоей матери. Она застала твоего отца с любовницей в весьма пикантный момент, после чего от нервного потрясения слегла. Саэр Алоний очень переживал по этому поводу.
– Переживал? – перебила его я, презрительно скривившись. – Он переживал? Еще бы ему не переживать!
Фабион кинул на меня быстрый взгляд и позволил себе какую-то странную усмешку.
– Поверь, Катарина, твой отец – неплохой человек.
– Только не оправдывай его! – Я возмущенно фыркнула. – Или по натуре такой же?
– В поступке твоего отца были смягчающие обстоятельства, – произнес Фабион, сделав вид, будто не заметил моего вопроса. – Я более чем уверен, что Реана воспользовалась каким-нибудь приворотным зельем. Или любовным заклятием. Да, мужчины изменяют, сей факт тяжело оспорить. Но умный человек сделает все, чтобы жена никогда не узнала о существовании любовницы, даже не заподозрила, что она имеется. А твой отец далеко не дурак. Вряд ли бы он в здравом уме пошел на такую интрижку, поскольку Реана жила в вашей семье и могла в любой момент все рассказать твоей матери. Да что там, наверняка она сделала так, чтобы твоя мать зашла в ее комнату, а сама чуть ранее затащила туда саэра Алония. Чтобы все тайное наконец-то стало явным, так сказать.
Я крепко сжала губы, сдерживая очередное резкое замечание. Ишь ты, какие песни завел. Все мужчины, значит, изменяют! Тогда я тем более собираюсь заняться изучением магии, причем в ближайшем будущем. Не хочу, чтобы когда-нибудь меня высмеивали, обсуждая похождения моего неверного супруга.
Фабион сделал небольшую паузу, видимо ожидая моих возражений, но я молчала. Лишь зло растирала носком туфли какую-то невинную букашку, до сего момента ползшую по своим делам.
– Ладно, я еще поговорю с тобой по этому поводу, – зловеще пообещал Фабион, поняв, что я не
