– Почему? Симпатичная девушка, нет?
– Да при чем тут это!
– А! Не любишь трудных путей?
– Слушай, она мне просто не нравится. Ледяная, как иней на стекле.
– Тогда это облегчает твою задачу. Не нравится как женщина – это ведь прекрасно. Значит, сможет понравиться как полноправный компаньон. Если, конечно, ты вовремя включишь правильные мозги.
– Верхние? – со скепсисом посмотрев на меня, уточнил эльф.
Я кивнул и взобрался на борт пришвартовавшегося дирижабля. Светлый последовал за мной.
В полете мы с ним продолжали обсуждать Мику и предполагаемые методы воспитания наших вундеркиндов. Я пообещал принести ему из своего мира каких-нибудь книг по воспитательной работе с подрастающим поколением и сразу уточнил, почему он сказал, что детей пятеро, если Мика в кабинете Карла говорила о восьми маленьких нелегалах. Камарель объяснил – пять мальчиков и три девочки. И пока он заливался соловьем, повествуя, чему именно собирается учить малышей на факультативах, которые они с Микой вчера вечером уже успели поделить, я вдруг вспомнил о том, что так и не выяснил у Ира, чем чревата для него самого эта так называемая синхронизация. Ведь почему-то кровь пошла, так? Так. Значит, не мешало бы узнать, в чем дело. Эх! Хорошая мысля, как говорится, приходит опосля. Беда просто с этим задним умом. Ну да ладно. Вот пообщаюсь с родителями Гарри и Фа и, вернувшись, припру этого тихушника к стенке. А то взял моду отмалчиваться. Нет уж, надо этот беспредел прекращать.
Пока я об этом размышлял, вполуха слушая щебет окрыленного новой перспективной затеей Камареля, мы прилетели.
Карамелька предлагал попасть в то кафе через портал, но я отказался. Пришлось пройтись по лестнице вниз. Не так уж и долго, правда, я все равно запутался и пару раз порывался свернуть не туда, но Лучистый куда лучше знал местность, так что добрались мы без приключений. Как ни странно, нас уже ждали, несмотря на то что Ир отправил шушара к Нике сразу же, как только впустил в нашу квартиру Лучистого, поэтому мерцающая должна была предупредить родителей Гарри и Фа о том, что время встречи переносится на два часа позже.
За столиком, который так и не воспарил по моей личной просьбе над пропастью, сидели двое. Мужчина в возрасте и молодая, очень молодая, на мой взгляд, женщина.
Сначала о мужчине. Хорошо, что я точно знал, что он ифрит. Это давало простор для воображения. Первое, что бросилось в глаза, – тюрбан. Ну да, людям свойственно цепляться взглядом за самые яркие детали, упуская что-то более важное. Так вот, шапка эта, если ее можно так назвать, в многочисленных фильмах, которые мне довелось смотреть, вызывала у меня лишь тихое «хи-хи», особенно на голове мужчины. Но, как ни странно, Каарь Инойс, как представился нам с Карамелькой мужчина, вставший из-за стола при нашем приближении, вовсе не выглядел смешным. Напротив, солидным и, знаете, таким веским, как бывалый купец, путешествующий с караваном. Мне живо представился рядом с ним верблюд о двух горбах и повозки, в которых везли в неведомые дали шелка, пряности и восточные сладости. При мысли о последнем в животе заурчало. Как вовремя нам принесли меню! Почти не вникая в то, что там написано, и заранее попросив Лучистого сделать выбор за меня, продолжил разглядывать Кааря. Причем это сдвоенное «а-а» в его имени никак не давало мне покоя. Почему? Потому, что я знал только одного персонажа, у которого первая буква имени была «к», а дальше следовали два «а». И, глядя в мудрые светло-серые, почти прозрачные глаза Инойса-старшего, которые рассматривали меня с весьма характерным прищуром, я все больше убеждался в том, что такое сокращение очень ему подходит. Но от комментариев пока воздерживался. Ифрит не скрывал, что он житель пустыни. Кроме тюрбана, на нем был богато расшитый халат – или как у них называется такая штука? Но выглядел мужчина, как я уже говорил, солидным и состоятельным.
Спутница Кааря смотрелась совсем иначе. Она оказалась старше Гарри, но ненамного. Я, конечно, мало что знал о драконах, но, если честно, думал, что выверна несколько старше. А тут передо мной сидела сущая девчонка. С рыжими пушистыми волосами, сплетенными в десяток тугих косичек, бесхитростной улыбкой и голубыми глазами. С курносым носиком и румяными щеками, на которых отчетливо выступали веснушки. И это мать семейства? Что-то сомнительно… Правда, все свои мысли на этот счет я пока оставил при себе.
Мы с Лучистым тоже представились. Точнее, по всей форме представлял нас Камарель, я же как раз в это время рассматривал наших сотрапезников. Собственно, после официального знакомства Каарь заговорил со мной деловым тоном того самого купца, за которого я мог бы его принять, не зная, что он ифрит. Хотя вполне возможно, что он и был купцом. Новый знакомый сказал, что просто в восторге от всего того, что я делаю для класса «колокольчиков», и в особенности для его сына. Поэтому готов оплатить любые накладные расходы, будь это мелиорация нашего класса, о которой ему в красках рассказали Ника, а потом и сам Фа (вчера ночью он имел возможность пообщаться с сыном на арене).
Разумеется, я слегка опешил от такого напора. Попытался уверить родителя, что пока никакие финансовые вложения не требуются. Но тут встрял Лучистый, сказал, что наш класс, конечно, прекрасен, но, насколько он слышал, в зале для гневотерапии регулярно проходят особые занятия, на которых, к слову, он сам жаждет побывать уже на следующей неделе. Так вот, Лучистый с дальним прицелом поинтересовался, есть ли у ифритов какие-то особые тренажеры или оружие, с которым Фаль мог бы тренироваться на гневотерапии. Я, разумеется, тут же изумленно уставился на светлого, он ответил мне проницательным взглядом и хитро улыбнулся. Разумеется, будучи полным профаном в этих их магических боях, я бы даже не подумал о подобном. Но ифрита по-настоящему обрадовала догадливость сэра декана. И они с Лучистым углубились в обсуждение совершенно неведомых мне приспособлений и оружия. Единственное, что я сумел усечь из их разговора, – то, как Каарь посетовал, что не может пообщаться с отцом Тома, самого близкого друга его сына, с которым тот тренируется в паре. Старший ифрит искренне считал, что они с сэром Рутбергом, как он называл Дэна, прекрасно нашли бы общий язык. Признаться, я был с ним согласен. Но сразу сказал, что не стоит торопить события, и без того все меняется слишком быстро. Каарь со мной согласился.
Так что пока они с Лучистым общались на одном им понятном языке (в переносном смысле этого слова, конечно), я попытался разговорить леди Тробург. Дело оказалось не из легких. Выверна мило улыбалась, отвечала короткими предложениями, но дальше заверений, что она в восторге и ей вчера все более чем понравилось, у нас не пошло. Самое смешное – я успел даже расстроиться по этому поводу, заподозрив, что для выверны все, что она увидела, показалось вовсе не таким радужным и перспективным, как выглядело для меня. Но потом, буквально после того как нам принесли закуски, все с этой юной леди встало на свои места. Почему? Да потому, что в небе над Холёбаском появился дракон и вызвал легкую панику среди населения. Снизившись и оказавшись вовсе не таким грозным, каким выглядел в небе, он пролетел аккурат перед нашей нависающей над городом террасой, высеченной прямо в каменистой почве холма, вокруг которого разрастался город. С такого расстояния я увидел все, что мне требовалось для правильных выводов. Золотая чешуя, крылья, заменяющие переднюю пару конечностей. Не дракон – выверна.
– Кажется, ваша мама прилетела, – пропел я, обращаясь к леди Тробург, назвавшейся Изольдикой, но теперь точно знал, что это не она.
Это была Ванилика Тробург, старшая сестра Гарри. Похоже, тихоня Гарилика решила обмануть всех. И нас с Иром, и собственную мать. Хотелось бы знать, откуда растут ноги у такого недоверия.
Мы все вчетвером пошли встречать золотокрылую леди на верхушку холма, к которой приставали дирижабли. Там, на деревянном помосте, нас уже ждала рыжеволосая женщина. Очень юная, но все же постарше своих дочерей. Волосы у нее оказались короткими и пушистыми, как у Ванилики. При этом она завязала их в два мохнатых хвостика по обе стороны головы, от чего вид у нее стал слегка бандитским или даже пиратским. Хотя мне она чем-то неуловимо напомнила маленькую разбойницу из бессмертной сказки про Снежную королеву. Одета выверна была соответствующе. Короткие штанишки до середины икры и свободная туника с длинными, широкими рукавами, заканчивающимися узенькими манжетами. Облик разбойницы дополняли полусапожки из мягкой замши на плоской подошве. Заметь я ее в толпе, непременно обернулся бы. Люблю таких. Ирина, в которую для моих родителей превращался Ир, была чем-то на нее похожа.
– Здравствуйте, – поздоровался с выверной, нахмурившей рыжие брови.
– И кто ты такой будешь? – вопросила она и недовольно покосилась на дочь, спрятавшуюся за мою
