– Да ладно, – отмахнулся я, – по вашему летоисчислению мне должно быть около тринадцати лет.
– Что? Серьезно? – прогудел Улька, стоявший рядом с Гарри и обнимавший свою девушку за плечи.
– А что, непохоже? – невинно осведомился у него.
– Похоже, похоже, – заверил меня повеселевший Том.
Ребята снова сгрудились вокруг меня, улыбаясь и все еще боясь поверить, что все закончилось благополучно. А потом нас отрезвил Умка, который покинул свой пост около двери, подошел к Фа и крепко- крепко пожал ему руку.
– Я буду мстить, – сказал он тихо и твердо.
Мика растерялась. Мы с Иром тоже. Из всех старших остался только Корешель, но он, воинственная зараза, вместо того чтобы образумить, поддержал.
– Будем, – сказал полуэльф и тут же схлопотал аккуратным женским кулачком в плечо.
Да, Мика, как оказалось, тоже умела быть воинственной. Она строго посмотрела на учителя боевых искусств, и Шмель стушевался как мальчишка. Мы с Иром переглянулись. Слово взял я:
– Не будем. Потому что это последнее дело. Вы все так рветесь вылететь из универа?
– А при чем тут универ? – неожиданно выдала Иля, причем взгляд у нее в этот момент был темнее некуда. Что-то наши завистники явно недооценили моих «колокольчиков». – Для того чтобы отомстить, – заявила темная, – вовсе не обязательно…
– Иля, не падай в моих глазах, – обрубил я.
Темная осеклась, но так посмотрела, что если бы я уже сегодня не был напуган по самое не хочу, возможно, поспешил бы взять свои слова обратно. Но на этот раз я с достоинством выдержал ее взгляд.
– И что, – возмущенно воскликнул Алый – еще один воинственный придурок в нашей компашке, – нам теперь смиренно молчать и сопеть в платочек, как ты говоришь?
Рядом с ним стоял Машка, и взгляд его выражал приблизительно то же самое, что только что озвучил светлый.
Я уже хотел им ответить, и тут меня переклинило. В каком плане? Да просто вдруг поймал себя на том, что Ир подозрительно молчит.
Посмотрел на него. Мерцающий стоял рядом со мной и смотрел вроде бы вперед, на Тома и Фа, но я отчетливо понимал, что ребят он взглядом почти не цепляет. Слишком сосредоточен на чем-то внутреннем. На боли? Скорее всего.
Не отвлекаясь больше ни на «колокольчиков», ни на Умку с Корешелем и Микой, я дернул Ира за рукав и скомандовал, когда тот медленно ко мне повернулся:
– Снимай!
– Что, прости? – разыграл недоумение мерцающий. Искусно, надо признать, разыграл. Но не тут-то было.
– Андрей, ты о чем? – тут же спросила Ника, которая, что меня, честно скажу, в тот момент удивило, тоже была сама собой, с желтыми глазами и своей подлинной внешностью.
– У него вчера из-за меня тату на спине кровило. Этот гад так и не объяснил мне, чем для него чревата наша синхронизация! – объявил я. Меня снова начало трясти. Ир стоял молча, но глаз на меня больше не поднимал.
– Ты синхронизировал эмоциональные уровни?! – накинулась на сородича мерцающая.
– Сердечные ритмы, – с каким-то пугающим нажимом поправил он.
– Давно? – неожиданно быстро взяв себя в руки, выдохнула Ника.
– Вчера.
– И после этого создал абсолютно новое для себя мерцание?
– Достаточно! – вдруг оборвала поток ее вопросов Иля. – Объясни все толком. Чем именно ему грозит происшедшее?
– Андрей прав, пусть рубашку снимет, – медленно проговорила Ника.
Ир отвернулся в сторону окна, но натолкнулся на хмурый взгляд Мики. Тогда он посмотрел на меня и выдал фразу, за которую захотелось его придушить.
– Так не терпится продемонстрировать меня всем и каждому?
– Придурок ты, Ир, – в сердцах бросил на это Шмель. – Народ испугался за тебя, а ты…
Ириргавирус поджал губу, закрыл глаза и, не говоря больше ни слова, стянул через голову рубашку. Она была белой, поэтому то, что на ней не проступили кровавые пятна, я мог объяснить только магией. Если бы я вчера не поймал его на этом, наверное, никто, даже Ника, не заподозрил бы, что с нашим секретарем что-то не так. Теперь кровила каждая черточка татуировки, узор стал четче и ярче, он был прорисован кровью, как дополнительным контуром, только тонкие кривые потеки, струящиеся вниз, портили картину. Поймав себя на том, что пытаюсь с эстетической точки зрения оценить представший перед моим взглядом узор, чуть не задохнулся от тихой, бессильной ярости. Злился я в тот момент и на себя, и на Ира, и вообще на всю эту гребаную жизнь, в которой вечно так – полоска белая, полоска черная, или, как еще говорят, после затишья непременно грянет буря. Вот она и грянула. Как тут теперь не захлебнуться, не утонуть?
– Тебе можно как-то помочь? – пока я накручивал себя, спросила Мика.
– У меня мазь есть, – откликнулась Ника. – У тебя, – обращаясь к мерцающему, зачастила она, – наверное, уже нет. Ты ведь взрослый. А я… – Девушка запнулась. – В общем, у меня есть.
– Ир? – Тронув мерцающего за локоть, попытался привлечь к себе его внимание. Он медленно открыл глаза.
– У меня правда нет, – хрипло выдавил из себя Ирирган, – она обычно требуется только совсем юным, еще недостаточно опытным…
– Ника, – требовательно бросил я и протянул к девушке руку. Та мгновенно вложила мне в ладонь какую-то гладкую склянку, похожую на амфору, только с каким-то странным, искривленным горлышком. Но прежде чем уволочь Ира обратно в квартиру, я вовремя вспомнил, что не мешало бы оставить ребятам ценные указания хотя бы на тот период, который они будут тут без меня. – Шмель, ты идешь за Инойсом- старшим, спросишь у Ники, как его найти. Я хочу знать, чем Фа может грозить случившееся.
– Ничем… – начал было ифрит, но я взглядом заставил его заткнуться.
– Мика, – обратился тем временем к декану, – понимаю, как для тебя все это неожиданно, но надеюсь, что ты сходишь с Карлу и постараешься ему все объяснить, хорошо? – Она помедлила немного, словно взвешивая все «за» и «против», потом согласно кивнула. Я был рад, что, несмотря на весь свой консерватизм, в трудную минуту Микалая нас не подвела. – Далее, – повернулся к Иле, – понимаю, что единственное, чего тебе сейчас хочется, это как минимум свернуть шею сволочи, которая все затеяла, – я обвел взглядом наш восстановленный в первозданном виде класс, – но я тебя очень прошу, воздержись от каких-либо действий до разговора с Карлом. И за остальными пригляди. Хорошо?
– Только, – голос темной прозвучал холодно и почти жестко, – потому что ты просишь.
– Прошу, – подтвердил с готовностью.
Обвел взглядом остальных. На краткий миг особо задержался на Алом. Тот поспешил сказать:
– Я против Или не пойду.
Кивнув ему на это, подхватил Ира под локоть и потащил за собой в сторону все еще распахнутой настежь двери в мою квартиру. И уже то, что мерцающий покорно, как щенок на поводке, шел за мной, испугало до чертиков. Насколько же ему должно было быть плохо, если он так…
Захлопнул дверь. Ир тут же устало и беспомощно привалился плечом к стене. А я испытал приступ какой-то иррациональной робости.
– Ир? – нерешительно позвал и почти застенчиво (знаю, что глупо, но в тот момент почему-то не получилось по-другому) тронул его кончиками пальцев за локоть.
Он рвано выдохнул в ответ.
– Мне просто нужно полежать с этой мазью какое-то время, – пробормотал тихо.
И мне ничего не осталось, как помочь ему добраться до спальни. Уложив друга на живот, я со священным ужасом уставился на его окровавленную спину и, стиснув в руке переданную мне Никой склянку, чуть не раздавил ее, благо вовремя спохватился. Присел рядом с раскинувшимся на кровати мерцающим. Тот повернул голову набок и попытался посмотреть на меня одним глазом. В горле пересохло. Я был взволнован. А кто бы не был взволнован на моем месте?
