полностью удовлетворить все возрастающие потребности бойцов клана Изумрудного дракона не могли. Торн раскопал пепелище вампирьего гнезда, расчистив заваленную дверь в подвал. Оттуда вынесли около сотни комплектов доспехов в весьма приличном состоянии. Дварин с Санором и тремя своими учениками зашивались, подгоняя брони под орков и гоблинов.
В самой глубине кладовки обнаружился запертый железный шкаф, который Торн обозвал несгораемой кассой. Стоило Дварину увидеть его, как в гноме проснулся медвежатник, и пока он не вскрыл замки, оттащить его от сейфа (даже на обед!) не удавалось. Внутри находились странные доспехи, глядя на которые даже видавший виды гном открыл рот. Во-первых, они были снежно-белые, цвета свежего молока, во-вторых, по легкости и прочности (что гном проверил сразу) броня превосходила даже пластинчато- чешуйчатый доспех темного лорда, который носил Торн. Латы были очень маленького размера и явно ковались на женщину. Торн тут же поволок их Саэне и приказным тоном велел в них залезть. Какая девушка откажется примерить новый наряд? Когда эльфийка в новой броне вышла из своей комнаты, по долине прошел восхищенный вздох, и доспех тут же был ей подарен, под всеобщий одобрительный рев жителей Торнгарда.
Вернувшись из очередного разведрейда по Диким землям, я увидел перед входом в долину следы недавнего боя. У палисада нас встретил Санор, он был мрачен, орки на посту возле ворот отводили глаза. У меня екнуло сердце.
– Плохие новости, Торн. – Кузнец смотрел в землю.
– Что ты мямлишь, орк ты или пятилетняя эльфийка, дело говори. – Мой тон был спокоен и деловит.
– За неделю до твоего возвращения на нас напали, – вздохнул Санор, – перебили патруль, попробовали подступиться к стенам, но мы отбились. У нас дюжина убитых, в основном из патруля, нападающих под стенами положили десятка три, остальные потом отошли. Но эти гады успели спалить все наблюдательные вышки, три охотничьих домика, пилораму и смолокурню, в общем, все, что было снаружи.
– Кто посмел? – Из моего горла вырвались не человеческие слова, а скорее злобный звериный рык.
– Клан Кровавого клыка. – Кузнец бросил к моим ногам связку ожерелий из звериных и человеческих зубов, вымазанных красной охрой. – Похоже, они возвращались из набега, их было около пяти сотен.
– Почему думаешь, что шли из набега? – Я взял себя в руки.
– Мы заметили колонну пленных, – влез Снупи, – несколько сотен людей и пара десятков гномов. Думаю, набег был на земли графства Штрайн и граничащие с ними поселения дварфов.
– Всем командирам собраться у меня через час на совет, – распорядился я.
Мы сидели вокруг стола в моем тереме и слушали подробный доклад о нападении клана Кровавого клыка. Я старался сохранять хладнокровие, но внутри скручивалась лютая злоба. Потерять двенадцать отличных ребят из-за жажды наживы кучки кровожадных подонков! Ладно, они надолго запомнят этот налет.
– Неделя прошла, их уже не настичь, – вздохнул Хорт. – Хотя они и с пленными, но уже подходят к землям своего клана.
– Вряд ли они погонят пленных к себе, – покачал седой головой Нерен, – скорее продадут в Трейдгарде, это как раз им по пути.
– Значит, цены на рабов там сильно упадут, – сделал я экономический вывод.
– Ты хочешь купить рабов? – Саэна недоверчиво посмотрела на меня. – Ты же говорил, что рабский труд малоэффективен.
– Говорил, и это правда, потому будем покупать не рабов, а подданных. – Я довольно смотрел на ошарашенные лица.
– Это как? – озвучил общее недоумение Хорт.
– Мы покупаем этих людей, но при покупке договариваемся, что они отработают двойную стоимость затраченных на них средств, после чего могут идти на все четыре стороны или оставаться у нас, если понравится. В любом случае наши деньги удвоятся.
– А если они откажутся отрабатывать? – Хорт сморщил лоб, пытаясь осмыслить эту идею.
– За оплату гномов поручусь я, – сообщил молчавший до сих пор Дварин, – клянусь своей бородой. И еще, если ты не против, я пойду с вами. Спасти пленных – дело святое.
– Кто откажется, тех покупать не будем, дураков нам не надо, – кивком одобрив предложение гнома, проинформировал я собрание. – Почему дураки? А потому, что там не столько невольничий рынок, сколько мясной, да и в плену темных кланов раб живет от силы год.
– Это сработает, – согласился Нерен. – Но надо торопиться, иначе их сожрут.
– Но есть еще одно дело, гораздо более важное. – Я встал и уперся кулаками в стол. – Никто не смеет безнаказанно проливать кровь клана Изумрудного дракона! За каждого убитого я возьму по десять жизней гнид Кровавого клыка. Тридцать две гадины вы уже убили, значит, осталось еще восемьдесят восемь. Смерть им!
– Аргх! Аргх!! Арргх!!! – дружным ревом поддержали меня орки, глаза которых разгорелись кровожадным блеском.
В дорогу отправилось полсотни проверенных бойцов, Нерен остался в долине за старшего. В Трейдгарде я планировал некоторые покупки и велел взять пять телег с парными запряжками. Дварин облачился в доспехи, вскинул на плечо секиру и действительно отправился с нами.
Дорога пролегала по лесостепи. Мы подходили к роще, когда прибежал гоблин из головного дозора.
– Торн, похоже, впереди засада, – сообщил разведчик.
– Приготовиться к бою, передать по цепочке, снизить скорость втрое, – вполголоса скомандовал я. – Снупи, разнюхай, что там.
Гоблин мигом исчез в зарослях придорожной полыни, воины перебросили щиты из-за спин, достали луки и открыли колчаны. Я активировал амулеты и зарядил свой арбалет.
– Засада, – доложил вернувшийся Снупи, – около сотни орков Кровавого клыка, похоже, из тех, что у нас резвились.
– Но здесь уже нейтральные земли, кто посмеет напасть? – Санор недоверчиво покачал головой.
– Орки Кровавого клыка всегда были больными на голову, – бросил Хорт, – этим отморозкам все по фигу, да и оставлять живых свидетелей они не будут.
– Делаем так: к лесу выдвигается дозор, – приступил я к объяснению тактики боя. – Подойдя на расстояние выстрела к роще, дозорные поднимают тревогу. Мы начинаем разворачивать обоз, якобы удирая. Когда враг атакует, выравниваем строй, пару залпов – и принимаем на пики. Главаря постарайтесь взять живым, он мне нужен, да и еще пара-тройка пленных пригодится.
Два быстроногих гоблина в добротных кольчугах, шлемах и хороших поножах идут в сторону леса. Метрах в ста, с видом немцев, узревших в придорожном лесу партизан, резко разворачиваются и с криками: «Назад, тревога!» бегут обратно. Мои орлы, как в лучших театрах, разыгрывают панику, вопя, размахивая руками и имитируя бестолковое метание. Возницы поворачивают коней, телеги откатываются за наши спины.
Видя, как добыча выскальзывает прямо из-под носа, бандиты Кровавого клыка не выдерживают. Из леса вываливает орда, морд в сто – сто двадцать, и с ревом устремляется на нас. Залп сносит десятка два налетчиков, это их не останавливает. На нас обрушиваются стрелы бандитов, но доспехи моих воинов добротны, и залп пропадает впустую. Часть орков Кровавого клыка ударяют в центр, остальные пытаются обойти с левого фланга, на правом нас прикрывает скала. Но слева двумя мясорубками работаем я и Хорт, рядом Дварин так орудует секирой, что любо-дорого смотреть. Качество стали гномьего топора, знатная выучка плюс недюжинная сила самого дварфа – он рубит с одинаковой легкостью кожу и металл доспехов, кости и плоть. Я вижу, как плечистый орк наскакивает на гнома, закрывшись окованным железом щитом и занося ятаган. Дварин одним ударом разрубает щит, половинка которого падает на землю вместе с кистью отсеченной руки врага. Следующий удар разваливает голову однорукому инвалиду вместе с медным шлемом. Дварин, да ты просто красавец, я не я буду, если тебя у нас навсегда не оставлю.
В центре пробиться налетчикам тоже не удается, передовые повисают на копьях, дергаясь, хрипя и мешая остальным. Выучки у бандитов никакой, привыкли нахрапом брать, это им не десяток дозорных пятью сотнями давить. Еще Александр Македонский доказал: обученная фаланга всегда победит любую
