перед отъездом. Но ключ у меня есть, так что, когда в первый раз пришли полицейские, именно я ее открыла… и как-то не закрыла. Тут же больше никто не живет. Раньше я сдавала еще две соседние квартиры, но с тех пор, как открыли эту жуткую фабрику, где начали использовать не только магию и травы для производства лекарств, но и какую-то жуткую химию, этот район перестал пользоваться популярностью. Даже магазины многие закрылись. У кого тут свое жилье, те, разумеется, остались, так как его и не продашь теперь. А вот со съемных комнат все в основном съехали. Мне очень повезло, что муж оставил мне небольшие сбережения. С ними хоть как-то можно выжить.
— А Нора?.. — начал Гай.
— А у Норы была своя квартира. Ее родители, пусть будут открыты им врата для новой жизни, выкупили ее когда-то. Так она Норе и досталась.
— Нора же достаточно молодая девушка, — заметил сыщик, — что же случилось с ее родителями?
«Зачем это ему?» — удивилась Анарил, толкая дверь вперед и проходя в первую комнату. Ею оказалась маленькая гостиная с мебелью, которая вряд ли менялась со времен детства хозяйки. Оннонге осмотрелась. Обычно по дому человека многое можно о нем понять. Например, то, что она видела через прозрачную стену, говорило об Ингваре как о человеке строгом и серьезном, живущем традиционно и размеренно. В той комнате не было хаоса или ощущения безысходности, а вот в гостиной Норы Дочч оно просто зашкаливало. Все кричало о прошлом, об ушедшем. Старые обои, множество выцветших фотографий, не слишком хороших картин, тоже явно купленных давно, украшения, характерные для обстановки времен родителей Норы. Разве так должна жить молодая девушка? Анарил хотелось бы сказать, что пусть в комнате бедно, зато чисто, но сделать это означало бы погрешить против истины. Нет, каких- либо залежей грязи здесь не было, однако то тут, то там наблюдались завалы вещей, на стеклах разводы, а количество пыли невозможно было объяснить даже месяцем отсутствия.
— Ох, это такая печальная история! — с восторгом заявила старушка.
«Кто бы сомневался?» — вздохнула Анарил. Гай выглядел очень заинтересованным.
— Этот род, в смысле по матери Норы, проклят! — с придыханием начала свой рассказ соседка пропавшей девушки.
«Даже так? — Оннонге неудержимо хотелось ерничать. Она и сама не знала, в чем причина столь жгучего желания. Обычно подобное ей не было свойственно. — И в чем же проклятие? Не тех мужиков выбирают в мужья? Так в нашей стране на такое половина женского населения проклята».
— О-о-о! — протянул Гай.
— Да-да, офицер, — продолжила старушка. — Все женщины в их роду, все до единой, плохо кончают!
«Наверное, они все умирают», — мысленно продолжила Анарил.
— И в чем же это выражается? — подбодрил рассказчицу полицейский.
— Они все сходят с ума! — торжествующе ответила госпожа Уски.
— В старости? — уточнила оннонге.
— Куда там! — Старушка повернулась к девушке, будто только сейчас вспомнив о ее присутствии. — Никто из них не доживает до старости. А если и доживает, то разве это жизнь? Нет, юная госпожа, это совсем не так происходит!
Рассказчица выдерживала театральную паузу, а Анарил мысленно удивлялась: «Это я-то юная? Молодая — да, но юная…»
— Они совсем молодыми сходят с ума, — наконец-то выдала тайну соседка Норы. — Кто как, но обычно когда детишки еще в школу не успевают пойти. Ну или чуть попозже.
— А если детей нет? — уточнила Анарил.
— Такое тоже с ними часто случается, — с готовностью подтвердила госпожа Уски. — Кто ж их таких замуж позовет-то? С таким-то проклятием! Про него хорошо известно. Несколько женщин из их рода даже сейчас по городу в совершеннейшем безумии бродят! То дожди из цветов, то смерть каждому встречному пророча.
Перед глазами оннонге мгновенно встала та сумасшедшая, что намедни они с Ниобел встретили. До сих пор девушку брала оторопь от этих воспоминаний. Смеяться разом расхотелось.
— Городские сумасшедшие… — пробормотала Анарил. — Кажется, я видела недавно одну из них. Такая нестарая женщина в одежде с множеством мехов даже в эту погоду…
— И бус огромное количество, так? — обрадовалась пониманию старушка. — И что она вам сказала?
— Э-э-э… — Девушке не хотелось даже вспоминать об этом, не то что рассказывать. — Дождь из… незабудок и… лилий, кажется, обещала.
— Да! Это она. — Казалось, госпожа Уски радуется, будто лично ответственна, чтобы эти городские сумасшедшие не отлынивали от своей «работы». — Одна из них. Троюродная тетя Норы. Или кто-то в этом роде. Уже лет двадцать так. Нет, семнадцать. Это случилось в первый раз, когда Нора только должна была в школу пойти.
— Так безумие приходит, даже если нет детей? — спросил Гай.
— Конечно. У многих из них нет детей. Но после достижения определенного возраста оно начинается. Сразу и в тяжелой стадии. Сколько уж их ни лечили врачи, сколько ни проверяли маги, а все едино. Если уж началось, то ничем мозгов не вернуть. Одно слово — проклятие.
— Так маги же могут видеть проклятие, — пыталась разобраться Анарил. — Если маг не увидит, то ведьма точно сможет.
— А вот и не всегда, — будто защищаясь, упрямо возразила госпожа Уски. — Ходили они к ведьмам. Разным. Да только ничего толком они сказать не смогли. Говорят, что по всем признакам проклятие есть, да, видать, такого уровня, что им не по зубам. Так-то!
— Так, может, Нора тоже… того? — спросила оннонге.
— Нет, — решительно покачала головой старушка. — Норе еще рано. Еще пара лет у нее в запасе есть. Даже пять. А при хорошем раскладе и все десять.
— Ясно, — твердо сказал Гай. — Так с матерью Норы такое тоже случилось?
— Да, и с теткой. И с другой теткой, но та уже умерла. А та, что жива, в сумасшедшем доме. Нора — хорошая девочка. Она ее регулярно навещает. Деньги дает на ее содержание. Хотя у самой их не так уж много. Поэтому я даже обрадовалась, когда она куда-то отправилась. Подумала, что, может, работа хорошая подвернулась. А вообще род большой, но они мало друг с другом общаются. Например, вот эту сумасшедшую с дождем из цветов Нора и не видела ни разу. Лишь ее мать пару раз про нее говорила.
— А что отец Норы?
Анарил тут же представила какую-нибудь дикую драму, где мать пропавшей убивает своего мужа на глазах у дочери, отчего у той крыша едет на несколько лет раньше, и теперь она бродит по городу, рассказывая прохожим про дождь из незабудок.
— А он болел сильно, — почти отмахнулась старушка. — Уж какая у них была любовь с матерью Норы. О! Это было что-то! Его не остановило даже ее проклятие. Только он был болезненный мальчик, с легкими что-то там. Вот и умер совсем молодым. А мать Норы почти сразу после его смерти сошла с ума. Год где-то так промучилась, бедняжка. Как уж Нора за ней ухаживала! Да только ей нужно было учиться. Вот и недоглядели. Сбросилась с крыши этого самого дома. Нора долго не могла в себя прийти. Я даже за ее рассудок испугалась. Очень уж она родителей любила. Но выкарабкалась. Может, даже сильнее стала. Доучилась, на работу устроилась. А теперь… — женщина вдруг совершенно искренне всхлипнула, — теперь и она пропала. Не знаю, что уж думать. Только Нора мне не чужая. Во что она могла ввязаться?! Да еще так, чтобы завещанием озаботиться?
Гай с Анарил переглянулись.
— Мы разберемся, госпожа Уски, — мягко произнес полицейский. — Обязательно разберемся.
«И правда, во что вляпалась эта девушка?» — думала оннонге, войдя в комнату, которая, похоже, представляла собой рабочий кабинет. На полках стояло множество книг по магии, ведьмовству и различным околоколдовским наукам. Стол сохранил следы множественных экспериментов с зельями и заклинаниями. Анарил взяла с него блокнот и с интересом обнаружила в нем многочисленные магические вычисления. Большинство из них были перечеркнуты, и, вчитавшись в них, оннонге соглашалась с этим. Напротив
