раз, когда на их пути встречался очередной потенциальный охотничий трофей. Но Адаш каждый раз удерживал его. Попасть в барана не проблема, но где гарантия, что он после этого свалится вниз? А карабкаться за ним на верхотуру – себе дороже. Да и везти его до лагеря – еще бог знает сколько. Порешили: по пути не задерживаться, а уж перед самым лагерем отвести душу – поохотиться на непуганых баранов.
Но, несмотря на окружающую их идиллию, напряжение Сашку не отпускало, поэтому, когда справа из «зеленки» вылетел целый рой стрел, он даже вздохнул с облегчением. Стреляли явно непрофессионалы, поскольку из десятка выпущенных по движущимся мишеням стрел лишь одна достигла цели. Короткая арбалетная стрела, пронзив шею лошади Рахмана, так и застряла в ней. Лошадь тут же полетела кубарем вперед, а еще дальше на дорогу полетел Рахман. Адаш с Сашкой, не дожидаясь второго залпа, послали коней вперед и, проскакав полсотни метров, одновременно спешились у большого камня, лежащего слева от дороги. Не сговариваясь, оба выбрали наиболее подходящее место для обороны. Один шлепок по крупу, и обученные кони унеслись из опасной зоны.
Второй залп был уж совсем из рук вон. На таком расстоянии нападавшие сумели положить свои стрелы в лучшем случае за десяток метров от цели. Из «зеленки» раздался вопль разочарования и ярости, и тут же из кустов выскочили вооруженные, одетые в латы и шлемы люди.
– Лезь на камень! – скомандовал Адаш, взводя свой арбалет. – Смотри за Рахманом… Чтоб не добили.
«Ишь раскомандовался», – хотел было возмутиться Сашка, но тут же сообразил, что Адаш, безусловно, прав. Адаш со своим пузом на этот камень будет полчаса карабкаться, а он, Сашка, взлетел на него одним прыжком. Теперь он видел нападающих более чем с двухметровой высоты. Их было четырнадцать, и теперь они во всю прыть бежали к камню, на котором он стоял. Один из них уже упал на землю, неудачно повстречавшись со стрелой Адаша. Сашка сорвал с плеча свой арбалет, зарядил его, и как раз вовремя, чтобы успеть всадить стрелу в противника, уже занесшего меч над распростертым на земле Рахманом. Прижавшийся спиной к камню Адаш успел поразить еще одного противника, прежде чем нападающие окружили его полукольцом. Теперь они были у Сашки как на ладони. Пока Адаш, очерчивая мечом полукруг, отражал их яростные, но не очень умелые удары, Сашка успел всадить во врагов три стрелы. Тут же и Адаш сделал удачный выпад, полоснув концом клинка одного из нападавших по шее. Только теперь, сообразив наконец, что, если бой будет продолжаться в том же духе, их перещелкают, как куропаток, за полминуты, нападавшие сменили тактику. Двое отделились от окружавшей Адаша толпы и решили напасть на Сашку. Один обошел камень слева и попробовал взобраться на него. Но, на его беду, камень с этой стороны был почти гладким и взобраться на него, тем более держа в одной руке меч, оказалось непросто. Другой же, высокий, мощный молодой человек с фатоватыми усиками и маленькой бородкой, орлиным когтем торчащей на самом конце подбородка, зашел справа. В руках у него была секира с длинной рукоятью. Высокий рост и длина его смертоносного оружия, которое он вращал над головою, давали ему неплохие шансы достать Сашку, как раз укладывавшего в этот момент стрелу в ложе арбалета. Ему пришлось подпрыгнуть, поджав под себя ноги и пропуская под собой секиру. На спуск арбалета он нажал, еще находясь в воздухе, зная наверняка, что попадет. Так и случилось. Второго оборота секиры не последовало, Сашкина стрела угодила молодому франту прямо в глаз. Выхватить меч из ножен Сашка успел как раз тогда, когда с другой стороны показалась голова карабкающегося на камень противника. Не раздумывая, Сашка вогнал клинок своего меча в разодранный предсмертным воплем рот.
Расправившись со своими соперниками, он прыгнул вперед, оказавшись, таким образом, за спинами нападавших на Адаша. Пока Сашка расправлялся со своими соперниками, Адаш тоже времени зря не терял. Из пятерых он одного убил, и второго, видимо, легко ранил. Теперь тот, прихрамывая, улепетывал, стараясь скрыться в «зеленке».
На гулкий звук, с которым приземлился Сашка, противники дернулись, невольно повернув головы, и для одного из них это стало самой последней ошибкой в его жизни. Адаш вонзил свой меч как раз под обрез его нагрудного панциря. Такого оборота событий двое оставшихся в живых не выдержали и попробовали спастись бегством, но один из них нарвался на Сашкин клинок, а второго, более шустрого, догнала стрела.
– Фу, уморился, – сказал Адаш, воткнув меч в землю и отирая рукавом пот со лба. – Ты цел, государь?
– Ни царапины.
– Я вроде тоже. – Адаш поднял руки на уровень плеч. – Рубаху только в лохмотья порезали. – Широкие рукава его просторной шелковой рубахи действительно были разрезаны в нескольких местах. Адаш заложил два пальца в рот и пронзительно свистнул. В ответ раздался топот копыт возвращающихся коней. – Пойдем на Рахмана взглянем да и место засады надо осмотреть.
Но не успели они и с места сдвинуться, как из «зеленки», из того места, где была засада, вылетел всадник и во весь опор устремился в сторону Кале. Сашка было схватился за арбалет, но Адаш остановил его – всадник уже скрылся за поворотом.
Рахман оказался жив-здоров, только набил огромную шишку, при падении ударившись головой о камень. Стоило облить его водой и похлопать по щекам, чтобы он пришел в себя. Осмотр места засады не дал никакой информации, зато принес неплохие трофеи – тринадцать прекрасных коней под дорогими седлами. Да и доспехи на нападавших были явно не из дешевых. Сашка осмотрел каждого в надежде получить хотя бы тяжелораненого, но способного говорить пленника. Увы, все они были мертвы. Оставалось только гадать – кто и зачем организовал эту засаду, а также, похоже, и покушение в Кале. Пока Сашка осматривал одного за другим убитых, Адаш следовал за ним и только цокал языком от восхищения.
– Ай-ай, доспех-то какой богатый. Небось денег хороших стоит.
Когда Сашка услышал это в третий раз, он не выдержал.
– Времени нет у нас – разоблачать их. И так можем засветло в лагерь не успеть. А ночевать… Ночевать опасно. Завтра с утра отправим людей, чтоб собрали доспехи.
– До утра могут не долежать. А доспех хорош… Коников-то у нас полно, государь… Ты как хочешь, государь, а я тут присмотрел одного… Точно моей комплекции.
– Давай, только быстро, – дал разрешение Сашка.
Адашу не надо было повторять дважды. Рахман, завидев, чем занимается начальство, тоже принялся снимать доспехи с мертвеца. Закончив осмотр поверженных врагов, Сашка подошел к Адашу.
– Все, все, государь, уже закончил, – поспешил заверить его тот, – сейчас только увязать осталось и на лошадь погрузить.
Перед Сашкой лежал на спине рыжебородый верзила точно с таким же пузом, как у Адаша. Из его бороды торчало оперение стрелы, вошедшей точнехонько в горло. Не отдавая себе отчета, зачем он это делает, Сашка носком сапога подвинул могучую руку покойника, густо поросшую рыжим волосом. Рука повернулась, и на ее внутренней поверхности, чуть пониже локтевого сгиба, он увидел татуировку – крупную рыбину, вздетую на трезубец.
– Эй, Рахман, – позвал великий воевода, – поди-ка сюда. – Когда тот подошел, Сашка указал на татуировку и спросил: – У твоего тоже такая есть?
– Счас гляну, государь, – заверил казак и бегом бросился к раздетому им разбойнику. – Точно, есть! На левой руке!
– Сдирай у всех левые наручи! – распорядился Сашка и сам же первым начал выполнять свою команду.
Рыба, пронзенная трезубцем, была вытатуирована у всех тринадцати.
В лагерь вернулись уже затемно.
– Встречающие приехали, – радостно сообщил дозорный казак, опознавший своих в трех всадниках, ведущих с собой чуть ли не табун лошадей.
– Когда?
– Сегодня, под вечер.
Едва они приблизились к первой линии шатров, как ту же новость и тоже радостно сообщил им старший по лагерю. Все, похоже, уже измаялись от безделья и с нетерпением ожидали команды хоть к какому-нибудь действию. А приезд встречающих однозначно свидетельствовал о том, что войско уже близко
