И вдруг, случайно повернув голову направо, Роман увидел лохматого недоросля в просторном, не по размеру, пиджаке, злобно смотревшего на машину наследника. Нервно дрожащими пальцами парень расстегнул пиджак, сунул руку в карман.
– Кажись, еще один убийца, – тихо сказал Рома, кивая в ту сторону.
Хворостов и Дымов остались на противоположном тротуаре, сейчас их разделяла цепочка полицейских и строй кавалерии. Между тем террорист уже был готов, а через секунду-другую, когда автомобиль медленно проследует мимо него, сложатся идеальные условия для выстрела.
Не раздумывая, Рома бросился к подозрительному парню. Тот сообразил, что неспроста летит на него мужик в цыганском прикиде, и выхватил пистолет. Роман с размаху стукнул его по руке набалдашником трости. Оружие выпало из разбитых пальцев. В тот же миг трость Георгия обрушилась на голову террориста. Очередной заговорщик, не сумевший выполнить задание, со стоном опустился на колени. При этом он попытался здоровой рукой поднять пистолет с тротуара, но Роман ударил его ногой в солнечное сплетение, затем добавил тростью по шее.
Нокаутированный террорист скорчился в неудобной позе, кортеж эрцгерцога проследовал мимо. Усатый Франц Фердинанд и его супруга махали руками, приветствуя добрых сараевских жителей.
Когда проскакал последний кавалерист, окружающие вдруг обратили внимание на лежащего парнишку. На ломаном немецком Гога стал объяснять полицейским: дескать, милый молодой человек достал пистолет, но потом вдруг упал и не встает. К счастью, пришли на подмогу соотечественники, ротмистр показал коллегам какой-то красивый документ с гербами и печатями. Рома шепнул Дымову:
– Подполковник, помогите уладить формальности без нашего участия. Ждем вас в той же пивнушке.
Сидя за столиком и потягивая неплохое пиво, они видели, как обоих террористов увезли австрийские полицейские. Затем подошли весьма довольные подполковник и ротмистр, предложившие отпраздновать удачный день в хорошем ресторане.
– Мамалыгу есть отказываюсь, – капризно заявил князь Георгий. – Но балканскую кухню давно хотел изучить поближе.
– Мы заслужили хороший отдых, – жизнерадостно согласился Хворостов. – Пятерых злодеев скрутили!
– Их должно быть шесть, – напомнил Роман.
Встав из-за стола, Гога тихо посоветовал жандарму не доверять негодяю Тамару и пристрелить его, пока не поздно. Внезапно вдалеке послышались выстрелы, потом грохнул взрыв.
– Кажется, вы снова правы, был шестой, – озабоченно предположил Дымов.
Они поспешили вслед за кортежем Франца Фердинанда, но дорога была перекрыта полицией. Лишь через час жандарм разузнал, что какой-то мальчишка стрелял и бросил бомбу в эрцгерцога возле госпиталя. Наследник был тяжело ранен осколком и пулей, но жизнь его как будто вне опасности. Пани Софи, беременная морганатическая супруга наследника, получила легкое ранение пулей.
– Печально, хотя не трагично, – резюмировал Гога. – Нет убийства – нет войны.
Тем не менее, от ужина с офицерами спецслужб они воздержались и вечером вернулись на «Мечтатель».
Глава 22
Кровавые болота
Экипаж звездолета бесился все сильнее, полагая, что исполнители бездельничают. Однако «Мечтатель» оставался в 1908 году, пока хронокорректоры готовились к следующему воздействию.
– Нам нужно легендированное внедрение, – повторял Рома. – Чтобы не проколоться, как в первый раз. Буду авантюрным романистом под псевдонимом Ксенофонт Задунайский.
Он набросал приблизительный сюжет авантюрно-эротических повестей на нескольких страничках. Запрограммированные как словомельницы, компьютеры заполнили пробелы примитивно-сгенерированным текстом. После распечатки опус оказался неотличим от машинописного текста. С этой макулатурой Рома весной 1913 года заявился в трактир Колгушкина, что на Лубянке, где собирались московские издатели. После беглого чтения начался ажиотаж, и Рома за четыре сотни целковых продал господину Манухину свое творение. Издатель божился, что «Распутная жизнь Наташи Ростовой и рогоносца графа Безухова» будет напечатана тиражом не менее двадцати тысяч. Часть гонорара хронокорректоры прогуляли у Тестова, но половину денег Рома передал московским большевикам Ногину и Осинскому.
Действие следующей книги К. Задунайского – о фронтовых приключениях уланского ротмистра Вронского, пьяницы и бабника, – разворачивалось на фоне войны с неназванной западной державой. В тексте упоминались самолеты-бомбовозы, танки, ядовитые вещества и подводные лодки. Между пьянками и оргиями в книге говорилось, что во вражеской стране случилась революция, во время которой солдаты и матросы зверски убивают ненавистных офицеров. В январе 1914-го Манухин заплатил ему полтысячи, взяв слово продолжить книгу про толстовскую Наташу. Часть гонорара опять-таки досталась московским большевикам.
За третий бестселлер «Наташа Ростова и принц Гондураса» гонорар оказался на удивление мал.
– Война, голубчик. – Издатель развел руками. – Тиражи падают. Вот вам двести рублев, да еще столько же за переиздание прежних книг.
– Какая война? – не понял Роман. – Эрцгерцог же остался жив!
– Ну подумаешь, живой. – Манухин захихикал, начал кашлять и подлечился коньячком. – Газеты надо читать. Австрия сочла себя оскорбленной, предъявила сербам ультиматум, Россия заступилась за Сербию, Германия – за Австрию, Франция – за Россию. Только подлые британцы молчат. Не иначе будут со своего поганого острова наблюдать, как мы континент кровью поливаем.
Вечером Роман едва не лопнул от нетерпения, дожидаясь Георгия в трактире. У мальчишки-газетчика он купил экстренный выпуск «Московского курьера» с царским указом о мобилизации. Война становилась неизбежной.
Гога вошел в прокуренный зал, нашел взглядом напарника, подошел быстрым шагом и сел за стол. Из бокового кармана его пиджака торчала свежая газета с тем же указом.
– Значит, и ты знаешь, – буркнул он. – Что будем делать?
– Корректировать.
– Начнем с Восточной Пруссии?
– Без вариантов. Можно попробовать и с проливами.
Они понимали друг друга с полуслова. Расправляясь с закусками, Гога напористо выложил план действий. Немедленно поменять все оставшиеся банкноты на золото, двинуться в середину 20-х, купить книжки, узнать о том, как шла война, потом проникнуть в штаб 1-й армии.
– Если в двадцатых у власти большевики, разменяем империалы в Торгсине на совдеповские деньги того времени, – говорил Гога со скоростью пулемета. – Если же прежняя власть…
– Даже не надейся, – ухмыльнулся Роман. – Можно сделать даже проще. Отправляемся в штаб Павла- Георга немедленно. Незачем делать крюк в 20-е.
Георгий задумался, медленными движениями отправляя в рот куски отварной осетрины. Потом кивнул, соглашаясь.
Вечером извозчик вывез их на московскую окраину и тут же укатил, не решаясь задерживаться в диких местах. Катера пришлось ждать около часа, и в середине этого срока из рощи показалась шайка лихих людей, которых пришлось отпугивать пистолетами.
На звездолете, выслушав исполнителей, Лантаниум недовольно принялся ныть:
– Вы собирались отменить мировую войну.
– Или хотя бы перенести на более поздний срок, – уточнила Рагнара.
– Мы сражаемся с естественным ходом событий, – напомнил Георгий. – Даже наших сил маловато для подобного противоборства.
Люди будущего нервничали, не понимая, чего добиваются хронокорректоры, но Роман уговорил Альтаиру поверить и помочь, а Гога намекнул Рагнаре, что та нравится ему сильнее прочих женщин «Мечтателя». Таким образом, в эту ночь Альтаира спала с Карло, и на следующий день оператор беспрекословно послал трансформеров-оборотней в набег на учреждения Санкт-Петербурга.
В предвоенной неразберихе встроенные в зонды эмпатизаторы творили чудеса, заставляя чиновников