– Показать разницу между иконой и простым портретом человека.
– Зачем ты это сделал? – повторил настоятель.
– Чтобы наши потомки смогли увидеть своих пращуров, ощутить наш духовный мир, понять жизнь ушедших веков.
– Ты хочешь рисовать людей?
– Для этого необходимо много времени. Я научу монахов, а сам сделаю ваш портрет.
– Меня?! – пораженно воскликнул настоятель. – Я в монашестве! У меня нет и не может быть потомков!
– Ошибаетесь! Эти стены будут стоять и через сто, и через пятьсот лет. И те, кто придет сюда, должны увидеть лица основателей.
– Хочешь разбудить во мне гордыню?
– Не то говорите! Гордыня – когда не служат, а выслуживаются!
– Ты со мной споришь, это хорошо. Подвох, когда убеждают и склоняют на свою сторону.
– Я научу монахов писать иконы, рисовать пейзажи и людей.
Игумен подошел к окну и застыл в глубоком размышлении.
Вологодское областное училище культуры конечно же не давало глубоких теоретических знаний. Здесь прививали практические навыки с упором на народные промыслы, но историю живописи студентам читали. Что такое эпоха Возрождения? На самом деле это последствия гибели Византии и бегства греков в Италию. В Европе не было никакого духовного возрождения, всего лишь знакомство с научными и культурными достижениями Ромейской империи. Норманн это прекрасно знал, как и то, что русские священники обучались в греческих академиях. Поэтому спокойно нарисовал монаха, не опасаясь загреметь в пыточную. Игумен уже видел картины, любовался статуями греческих богов и с точки зрения гуманитарного образования знал намного больше Норманна.
– По силам ли тебе задуманное дело? – возвращаясь к столу, спросил игумен и смахнул со щек слезинки. И продолжил, заметив на лице своего гостя смущенное удивление: – Через тебя родину вспомнил, я сюда с Афона приехал. Монастырь основали мои соотечественники.
– Вы грек?!!
– Что тебя удивляет? Сергий и Герман пришли сюда во времена крещения Руси. Раньше на острове было капище Велеса.
– Вы поможете мне? Я хочу построить Академию.
– Ты хочешь осилить неподъемную тяжесть. Построишь монастырь, уговоришь приехать сюда десяток наставников. А дальше что?
– Они начнут учить.
– Академия сразу станет духовным центром, а резиденция митрополита в Москве.
– Ну и что?
– Московский князь возьмет ярлык на два тумена и сожжет академию вместе с Новгородом.
– Неужели посмеет поднять руку на Византию?
– Ты просто не представляешь, сколько ежегодно посылают в Константинополь всяческих кляуз.
– Но здесь будут соотечественники басилевса!
– По-твоему, я один грек на всю Русь? Только в этом монастыре половина братии приехала из Византии.
Стоп! А ведь Норманн где-то читал, что большинство священников в России были выходцами из Греции.
– Что же делать?
– Для начала выучи греческий язык!
– У меня голова скоро лопнет от этой учебы!
– Ты каждый день развиваешь свое тело воинскими упражнениями. Для полной гармонии добавь занятия для головы.
– Вот еще! От вашей учебы по ночам кошмары снятся!
– Это легко лечится, – улыбнулся игумен, – требуется всего лишь освоить латынь.
– И что случится?
– Чернокнижники пишут только на латыни, в том числе и всевозможные толкования сновидений.
– Да ну вас! Я серьезно!
– И я серьезно. Ганза ведет делопроизводство готическим шрифтом, все остальные страны пишут на латыни.
В словах игумена есть здравый смысл, глупо все продавать только в Любеке. Флот у него есть, в том числе и мелкий, склады в ганзейской столице тоже есть, корабельщиков в достатке. Следующий шаг торговой экспансии напрашивается сам собой.
Норманн не задумывался над развитием своих торговых операций. По весне отправится в Персию, накупит шелков, бархата, батиста и парчи. А дальше что? Привезет все это в Новгород или Любек и продаст перекупщикам? Где сегодня основные рынки сбыта? Промышленного развития, в понимании человека двадцать первого века, сейчас нигде нет. Отсюда следует вывод – покупают там, где много золота и серебра. Коль скоро в планах вернуться назад, драгметаллы ему необходимы. Если уж вляпался в приключение, то из него необходимо извлечь максимальную выгоду. Вроде бы французы выковыривают золото с серебром в горах, на Пиренеях и в Альпах. Итальянцы, или, как их там сегодня, генуэзцы с венецианцами, контролируют прииски на Апеннинах, в Больцано и Тренто. Австрийские Габсбурги пополняют казну в Тирольских горах, поляки в Силезии, голландцы в Лотарингии и Арденнах. Есть еще Шотландия с Грампианскими горами, Уэльс с Кембрийскими горами и Англия со своими Пеннинами.
– Вот что, – прервал молчание игумен, – я тебе дам духовника, который займется твоим обучением.
– Мне весной надо в Персию! – попытался увильнуть Норманн.
– Очень хорошо, в дороге будете коротать время учебой, к тому же тебе потребуется переводчик.
– Он что, и персидский знает!
– Да не пугайся ты! В Бандар-Е Анзали живет много греков, они тебе помогут в торговых делах.
– У перекупщиков товар дороже!
– Об этом и речь. Купишь напрямую у индусов или китайцев. Только шерсть не привози.
– Знаю, крысы, блохи, и здравствуй, чума!
– Молодец! Так что сорок дней в одну сторону, там пару недель и в июле вернешься грамотным.
– Да ну вас! Еще и латынь мне на голову навесили.
– Греческий быстро освоишь, у нас одна грамматика, тебе только слова запомнить. А латынь практически не имеет никаких правил.
– Не хочу! – по-детски уперся Норманн.
– Кстати, архиепископ Василий родом из Греции. Ему будет приятно услышать от тебя родную речь.
– Разве дозволено служителю веры искушать невинные души?
– Дать бы тебе в лоб посохом, может, поумнел бы!
– Простите, отче, я выучу греческий и латынь.
– Давай договоримся. Учение из-под палки прока не даст, духовный наставник должен увидеть твое рвение.
– Хорошо, только объясните мне, олуху, почему я должен его знать? Только не приплетайте персидские мотивы!
– Кто только что просил меня о помощи в создании академии?
– Я, и повторяю свою просьбу. Без помощи церкви ничего не получится.
– Отлично! Ты приехал в Константинополь и предстал перед патриархом. Что дальше? Кто будет блистать красноречием?
– Оно надо? Это красноречие с логикой и риторикой.
– Предпочтешь сидеть в сторонке, а с кафедры за тебя будет говорить инок с Валаама?
