решает задачу социализации в местном обществе, а параллельно ищет браслет. Ведь рыбасоиды обитают в высших слоях общества. И именно туда и надо пробиться Валентину. А как иначе? Ну не заходить же в каждый дом с вопросом: «У вас тут рыбасоиды случайно не пробегали?»
Но проснуться Валентину все никак не удавалось. Даже веком не пошевельнуть. «Наши предки с гранатой на танк шли, а он…» Рука Лобова все тянется к пакетнику… Валентин пытался заорать, остановить его, но все тщетно. Лобовский палец ложится на выключатель и… Все начинается сначала.
Признаться, за ночь этот нелепый сон так утомил Валентина, что, проснувшись и обнаружив себя по-прежнему в теле Михайлы Митряева, он даже обрадовался сему обстоятельству. «Однако, — пронеслась в голове мыслишка, — доля истины в этом сне есть. Если уж сейчас я и не могу достать рыбасоидов, то хотя бы размышлять на тему, как это сделать, я просто обязан».
Ночью в город пришла оттепель, и Валентин с Силой шли на «работу» в распахнутых полушубках, держа меховые треухи в руках.
— А как думаешь, Минь, — приставал к Валентину Силка, — что за бизьнис этот человек нам предложит? Небось что-то, связанное с нашей забавой…
— Посмотрим, — отмахнулся от него Валентин.
— Нет, слышь, Минь, если он предложит в ихнюю Англию поехать? Как, будем соглашаться?
— Нет. Нам и здесь неплохо.
Занятые подобной пустой болтовней, приятели и не заметили, как подошли к конторе Дика. Силка подергал рычажок звонка, и дверь тотчас же открылась.
— О-о! Доброго здоровья, господа. Сегодня, слава богу, и господин Майкл с нами! — обрадовался гостеприимный хозяин. — Проходите в зал, все уже собрались, вас ждут.
— Большой человек, о котором ты вчера говорил, тоже здесь? — поинтересовался Валентин, заходя в контору.
— Нет, он будет позже. Проходи, Майкл, играем, где обычно.
Валентин толкнул знакомую дверь и вошел в комнату, переделанную под игровой зал. Из всей мебели, бывшей здесь ранее, остался лишь один большой шкаф, занимавший всю дальнюю стену. Убрать такую махину, под завязку загруженную гроссбухами и прочими деловыми бумагами, было невозможно да, наверное, и не нужно. Дик лишь завесил его простым серым полотном, чтобы, видимо, у любопытных посетителей не возникало соблазна ознакомиться с его бухгалтерией. Посередине зала, ближе к одной из стен, стоял небольшой стол с идеально гладкой поверхностью и стул для Силки. На противоположной стене находились два больших окна, а между ними был забыт либо с какой-то целью оставлен аккуратненький письменный столик, скорее даже бюро, рядом с которым стоял стул с высокой резной спинкой. На этом стуле, облокотившись на бюро, во время игры иногда сиживал Дик. Для этой цели, наверное, эти предметы интерьера и были оставлены в комнате.
В игровом зале уже находились восемь человек. Обычно публики собиралось поболе. Но странным было не это. И даже не то, что среди собравшихся не оказалось ни одного знакомого лица. А то, как выглядели собравшиеся. Валентин уже достаточно освоился в этом мире и, как выглядят здесь богатые, знатные люди, представлял неплохо. Эти же были похожи скорее на мастеровых, вырядившихся в свою праздничную одежду. Но Дику, в конце концов, виднее, кого зазывать на игру. Это его обязанность. Силка прошел к своему стулу и выложил на стол стаканчики.
— Начинайте, — шепнул Дик Валентину на ухо, — а я пойду встречать большой человек.
Игра началась вяло, публика почему-то предпочитала отмалчиваться, лишь наблюдая со стороны, словно ожидая чего-то. Пришлось Валентину вступить в игру по маленькой в надежде разжечь аппетиты собравшихся. И дело вроде бы потихоньку, со скрипом начало двигаться. «Что за вахлаков он сегодня собрал?» — недоумевал Валентин, мысленно адресуясь к Дику. И тут случилось то, о чем ему вчера рассказывал Сила. Один из играющих склонился к столу и, приподняв один из стаканчиков, заглянул под него.
Валентин ухватил его за рукав и вполне миролюбиво заметил:
— Эй, приятель, здесь так не принято. По правилам этого делать нельзя.
На что тот, ощерившись в хищной улыбке, коротко бросил в ответ:
— Fuck you!
Валентин никогда не был драчуном и уж тем более знатоком боевых искусств. Да и тело Михайлы Митряева к агрессивному поведению не располагало. Но столь откровенного хамства он снести не мог. Собрав всю свою ненависть к таким хамским типам в кулак, он метнул его прямо в ненавистную харю. Удар получился хорошим. Максимум для Михайлы Митряева. Пожалуй, даже процентов на пятнадцать — двадцать повыше максимума.
Хамскую морду мотнуло назад, ее обладатель даже покачнулся. Облизав разбитые губы, он сплюнул на пол и повторил:
— Fuck you!
Не дожидаясь его реакции, Валентин отпрыгнул назад, туда, где между двумя окнами стоял письменный стол-бюро. Как ему помнилось, на столе всегда стояла массивная керамическая чернильница с торчащим из нее пером, а рядом с пачкой бумаги лежал нож для ее разрезания. Не бог весть какое оружие, но все ж…
— Дик! — что есть мочи заорал Валентин, пытаясь одной рукой нашарить нож у себя за спиной. — Помоги!
В это время трое набросились на Силу и, ухватив его, будто это не живой человек, а свернутый в рулон ковер, рысью двинулись на выход. Остальные полукругом, потихоньку приближаясь, наступали на Валентина.
Словно в ответ на призыв, в зале появился Дик и, закрыв дверь и привалившись к ней спиной, громко скомандовал:
— Take, take him! Quickly!
Валентин еще не осознал до конца, что же здесь, в конце концов, делается, но кое-что он уже знал точно — Дик их предал. Рука его нащупала наконец чернильницу, и Валентин только собрался швырнуть ее в ближнего к нему врага, как от могучего удара, снося со своего пути Дика, распахнулась дверь.
— Одни дверь открыто, другой — закрыто, а я хочу играт. — На пороге зала стоял азартный испанец. Только вымолвив эту фразу, он наконец сообразил, что то, что он видит, не очень-то похоже на игру. Даже азартную. — Каррамба! Что ждес происходит?
— Спаси, дон Альба! Убивают! — завопил в ответ ему Валентин.
Благородному дону не надо было повторять дважды. Его длинный меч, вылетев из ножен с быстротой молнии, сразу же ранил в плечо одного из тех, что держали Силу под мышкой, как какое-нибудь бревно. Раненый вскрикнул и выпустил Силу из рук. Два его товарища тоже бросили свою ношу и, вытащив из-под одежды спрятанные тесаки, сделали шаг вперед. Пятеро, окружавшие Валентина, позабыв о нем, тоже бросились на помощь своим товарищам, доставая на ходу здоровенные тесаки. Воспользовавшись возникшей сумятицей, Сила на четвереньках, лавируя среди множества ног, пополз к двери. Конечно, если бы не помощь дона Альбы, вряд ли бы ему удался этот маневр. Но испанец, с аристократической изощренностью орудуя своим мечом, постоянно создавал угрозу одновременно всем, оказавшимся в первом ряду, заставляя их неуклюже отмахиваться своими тесаками. Безусловно, будь у него желание, он в мгновение ока искромсал бы всех восьмерых, но…
Валентин, видя, что Силка уже находится в безопасности, скрывшись за дверью, а дон Альба надежно удерживает всех восьмерых «гостей» Дика, сообразил, что наступил самый подходящий момент для того, чтобы и ему покинуть негостеприимную контору. Дверной проем заблокирован дерущимися, значит, надо пробовать через окно. Валентин только успел подумать, что тяжелый стул с высокой резной спинкой идеально подойдет для пролома оконного переплета, как заметил поднимающегося на ноги Дика, еще не отошедшего от нокаута дверью. Швырнув в него чернильницу, которую он до сих пор держал в руке, Валентин схватил стул и что есть сил ударил им в окно. Хрустнул деревянный переплет, посыпалось, разлетаясь на мелкие осколочки, драгоценное стекло. Валентин ударил еще раз, расширяя пролом, и поставил стул под окно.
Перед тем как выпрыгнуть, он успел переглянуться с испанцем и сделать ему ручкой, что должно было означать одновременно и «спасибо, друг», и «еще встретимся». Валентин прыгнул,
