кустарного ремесла, которое вы видели в России в отрасль индустрии. Над ней работают психологи, социологи, в общем, разные безумные гении. Это вроде гипноза — заставить человека покупать, покупать и покупать, как будто делать ставки в азартной игре. У вас иммунитет.
— Мы, ученые, вообще народ странный. Вещизм для нас не самоцель.
— Жажда открытий. Но вы не совсем похожи на ученого нашего века. Внешне намного сдержанней.
— Естественный отбор, однако. Знаете поговорку «Любопытство кошку погубило»?
«Вайсса, значит, в этой реальности охрана на месте не замочила. А потом — это когда? Он сделал заявление после прихода к власти Лонга? Или его заставили? Кстати, а каким боком это ко мне относятся, все эти заморочки? Надо понять, как говорить с Лонгом.»
— Скажите, Джейн, как вы смотрите, чтобы после обеда сходить на пляж?
— Позитивно. Только не сразу, а чуть попозже, а то слишком жарко, и вы можете обгореть.
— Спасибо. Вы очень заботливы.
— Не стоит, это долг службы. К тому же мы земляки.
— Не притесняют в столице мигрантов?
— В каком смысле?
— Ну эти, которые «Америка для американцев».
— Ах вот вы о чем! Нет, вы не так поняли. «Америка для американцев» — это не против иммиграции. К началу мирового финансового кризиса наше государство из гаранта определённого набора политических прав своих граждан и их объединений, осуществляемого демократически избираемыми представителями народа, превратилось в гигантскую социально-экономическую машину, управляемую никем не избираемой и не контролируемой финансовой олигархией. Машину, в которой наши граждане, сохраняя формально свои политические свободы, фактически оказались «винтиками», связанными угрозой потери работы, кредитами, пропагандой-промыванием мозгов и другими путами зависимости от своих «несменяемых правителей». Голосуй, не голосуй, все равно, простите, результат один.
Виктор хотел было возразить, но вовремя вспомнил, что речь идет об Америке, да еще тридцатых годов.
— Отсюда и слоган «Вернем Америку американцам». Правильнее всего это перевести как «Вся власть — народу».
«Угу, и у нас это кричали во время перестройки. Лозунги лозунгами, а… а с другой стороны, и здесь олигархия сама докатилась.»
— Кстати, я начинаю проникаться идеями новой демократии, и у меня появилась мысль разделить ванну в номере.
— Как это?
— Нет-нет, я не предлагаю мыться одновременно. По очереди. Думаю, при такой жаре не лишне периодически принимать ванну или душ. Да и после купания сполоснуться пресной водой.
— Кстати, пресный душ есть и на морском пляже. А вы увлекаетесь серфингом?
«Почему она об этом спросила? У нас же нет океанских волн на курортах. А виндсерфинг здесь вроде еще не развит.»
— Я бы попробовал дайвинг. Здесь нет пункта проката аквалангов?
— Аква… ах, да, — она широко улыбнулась, — я тоже зачитываюсь Беляевым. Правда, когда он пишет об Америке, он пишет по газетам.
— Ну, латынь-то вы изучали не по газетам.
— Почти. Подрабатывала тем, что подменяла подругу в больнице, чтобы ту не уволили. Ей не на кого было оставить ребенка, а бэйби-ситера нанять не по карману. Постойте, а откуда вы знаете про латынь?
— У Беляева нет слова «акваланг».
— Вы просто Пинкертон. Да, кстати, если у вас будет желание прогуляться по городу, вам надо обязательно увидеть театр Форда, где стреляли в Линкольна и дом, где скончался Линкольн…
«А почему она подменяла в больнице, а не сидела с ребенком? И как относились к этому в больнице? Они же с подругой не двойники? Что-то она темнит. С другой стороны, кто же тут еще подробно расскажет про клиента, пусть даже и с пиаром. Надо набраться терпения.»
День в Новом Свете шел своим чередом. Принятие ванны можно смело опустить: для современного читателя в нем ничего нового не оказалось. В обеденный рацион среди прочего оказались включенными блины с икрой, красной, натуральной. Вопреки опасениям, навеянным теми же Ильфом и Петровым, еда безвкусной не казалась, хотя, конечно, могло так случиться, что та пища, к которой привыкли мы, люди двадцать первого столетия, тоже показалась бы Ильфу и Петрову безвкусной. Из всего съеденного Виктором в этой реальности первое место занимала приготовленная Леной на его бывшей/будущей брянской квартире курица, но это можно было отнести и на счет кулинарных талантов мадам. Для чистоты эксперимента можно было бы зайти в какую-нибудь местную забегаловку (заодно посмотреть, что же это у них за автоматические забегаловки были), но экспериментировать было влом.
— Этот сок вы можете пить перед обедом, не боясь испортить аппетит, — посоветовала Джейн, когда они садились за стол, — это овощной сок из томатов. На международной выставке вашему Ришелье предлагали купить оборудование для производства таких соков в России, чтобы обеспечивать население зимой полезным продуктом. Но он не спешит. Сейчас у России лучше торговый баланс с Германией, к тому же оттуда идут инвестиции. На предложение построить в России заводы Кока-кола он выдвинул контрпредложение пустить на американский рынок производителей русского кваса, мотивируя это развитым производством зерна в США и жарким климатом, особенно на юге. Но наши производители освежающих напитков блокировали эту идею.
— А кто такой наш Ришелье?
— Мистер Сталин, одна из важнейших и загадочных фигур двора русского императора. Его здесь газеты часто называют русским Ришелье. Кстати, Дюма был несправедлив к Ришелье — кардинал довольно умно проводил модернизацию государства, запретил дуэли…
— А как же американские кухни? — переспросил Виктор, которому подвески королевы были глубоко до фонаря.
— Их начали строить в России еще при Республике. Потом, после Реставрации, они нашли себе нишу, когда новая власть обязала заводчиков обеспечивать рабочих горячими обедами. Эту инициативу хотят перенять у нас. В Америке вы можете увидеть заводы, где работают высококвалифицированные руки, там прекрасные столовые. Но везде, где на конвейер можно в любую минуту взять человека с улицы, там к рабочему относились, как к быдлу и ничем не обеспечивали. Это положение будет исправлено, у нас будут единые социальные стандарты. Нашей власти еще только два года, а Депрессия оставила массу проблем.
— Я рад, что и у России есть чему поучиться.
— Да, ваш Ришелье имеет американскую деловитость. А вы слышали историю с испанскими красными?
— Нет.
«А, кстати, об Испании. Туда же мы войск не посылали?»
— После мятежей Сталин договорился с Франко, чтобы красным республиканцам заменяли смертную казнь на посылку в Россию на каторжные работы в Сибирь. Он сказал, что строительство новой жизни послужит исправлению этих людей.
«Испанские коммунисты в сталинских лагерях? Какой подарок нашим демократам… Впрочем, если их Франко собирался ставить к стенке, это, вообще-то гуманизм, а выпустить — вряд ли это было в его, Сталина силах.»
— Кстати, недавно Сэмюэл Робертсон из «Уошингтон Пост» вернулся из поездки в Россию и написал книгу о вашей каторге. Он высоко ее ценит, поскольку в Америке пеницетиарная система служит только для
