думаешь, ах, делал бизнес и запачкался, да?»
— Хорошо, — холодно сказал Виктор, — если Гитлер не будет спешить с бомбой, ее начнет делать Россия. И опередит вас.
Главрыба всплеснул руками и расхохотался.
— Мы уже дрожим от страха, Виктор. Россия уничтожает свою науку, мыслящих инженеров, изобретателей, в угоду своим новым европейским друзьям. Россия ничего не может делать без немцев, даже электрических поездов. И никогда не могла.
— А теперь сможет, — с видимым безразличием произнес Виктор, — догадайтесь с трех раз, почему.
— Вы хотите сказать, что передали им секрет атомной взрывчатки?
— Ну, если бы передавал именно я, меня вряд ли бы выпустили. У меня просто особое мнение на этот вопрос. Я не уверен, что получив бомбу, соборники не захотят возврата Аляски или чего-то большего. И все потому, что кто-то испугался вложить деньги в беспроигрышный проект. Испугался выглядеть непопулярным, испугался, что его не поймет население, которому наобещали с три короба.
— Что? Что он сказал? Вон отсюда! Вышвырните его вон! — заорал Лонг. — Вышвырните его к черту из страны немедленно!
Виктор поднялся.
— Не забудьте только взорвать завод тяжелой воды в норвежском поселке Веморк, вместе с электростанцией. Желательно до того, как в вашем Дистрикт Коламбия радиоактивные дожди пойдут. Честь имею!
С этими словами Виктор повернулся и направился к дверям. Он думал, что сейчас у него заберут только что врученную медаль, а заодно и чековую книжку, но все оставались на местах, и только в спину гремел вопль президента «Пусть катится ко всем чертям!!!».
Задание было провалено.
«А так все хорошо начиналось», подумал Виктор. «Ну что ж, раз на раз не приходится».
19. Западня
На ступеньках у входа в Белый Дом Виктора нагнал Галлахер.
— Congratulations! Поздравляю! — заорал он, хлопнув Виктора по плечу. — Вы это сделали!
— Сделал что?
— Как только вы вышли, Босс немедленно поручил Даллесу возглавить работу по созданию сверхбомбы! Вы все точно рассчитали! Босс не потерпит, что кто-то проскочит перед его носом! Где думаете отпраздновать событие?
— В самолете. Насколько я понимаю, меня выслали из США.
— Забудьте об этом. Босс может погорячиться, но он не делает глупостей. У меня есть к вам разговор относительно вашей карьеры в этой стране, но это несколько попозже.
Сзади по граниту застучали каблучки Джейн.
— Виктор, вы не слишком переживали?
— Совсем не переживал.
— Правильно. Какие планы?
— Еду в аэропорт.
— Послушайте, как вы можете ехать?
— После того, что было?
— Нет, без визы на выезд. Такие правила.
— Но как гражданин России, я не обязан иметь выездную визу.
— Но как гражданин России, вы не оформляли въезд.
— Она права, — подтвердил Борис, — выехать вы легально можете по американскому паспорту, а на оформлении визы нужно время.
«Понятно. Тянут время».
— В таком случае я намерен немедленно обратиться в российское консульство за помощью.
Виктор ожидал, что его начнут отговаривать или придумают какой-то предлог. Но Борис вдруг широко улыбнулся и сказал.
— Ну что ж, раз вы так решили, я могу подвезти вас до консульства.
— Спасибо, я могу доехать на такси.
— Виктор, ну вы взрослый человек. Если бы мы пытались удержать вас силой, то это можно сделать и в такси. К тому же в такси для вас опаснее. Я просто хотел, как лучше.
— Извините. Если это действительно не затруднит вас…
— Ничуть. У меня никаких причин вас обманывать. Полагаю, в моем «плимуте» мы разместимся все, включая Сэлинджера. Усиленную охрану нам выделяли только на период до встречи с Боссом.
…Вглядываясь в особняк за узорной решетчатой оградой, Виктор усиленно рылся в памяти и пытался что-нибудь вспомнить насчет того, как выглядело довоенное советское представительство в Вашингтоне. Впрочем, оно могло располагаться в другом месте. Внешняя же атрибутика была налицо — имперский триколор, табличка с двуглавым орлом и надписью на двух языках, подтверждавшая, что здесь находится посольство Российской Империи (России), и, наконец, часовой в российской форме с погонами. Борис вызвал кого-то звонком у калитки, показал удостоверение и переговорил. Через полминуты их пропустили.
— Винокуров Николай Григорьевич, товарищ посла его величества в Соединенных Штатах, — отрекомендовался Виктору человек среднего роста, лысоватый, в серой тройке, с мало запоминающимися чертами лица, в кабинет которого проводили Виктора и Галлахера. — Мне уже позвонили из УСС, и попросили оказать содействие вам, как соотечественнику, в возвращении на Родину. Вы утверждаете, что прибыли вчера утром авиарейсом из Москвы?
— Да. А сегодня мне бы хотелось улететь обратно, если есть рейс.
— Рейс есть. Мы связались с представительством ИДВФ, и они нам сообщили… что вы не были зарегистрированы в качестве пассажира на вчерашнем рейсе.
— Это какая-то ошибка. Там летели Ильф и Петров…
— Да. Об этом написали утренние газеты. Господа Ильф и Петров известны здесь как авторы сценария антирасистской комедии «Цирк», которую смотрел и одобрил господин президент сразу после выборов.
— Простите, вы хотите сказать, что я мог прочесть об этом в газетах? Но меня должна помнить стюардесса, буфетчица.
— Как только данный экипаж снова будет в Вашингтоне, я обещаю организовать встречу для выяснения. Вечерний самолет, увы, с другим экипажем. Сохранился ли у вас билет на рейс?
— К сожалению, нет. Его не выдали на руки.
— Вам не выдавали билета? Это странно…
— Я понимаю. У меня есть российский паспорт, вот.
Винокуров внимательно осмотрел паспорт, достал блокнот и перьевой «Паркер» и внимательно записал данные, а потом вернул паспорт Виктору.
— Мы сделаем запрос в Москву относительно вас на основании ваших документов. У вас есть в России родственники?
— К сожалению, родственников нет. Но меня знают в редакции «Губернского вестника» в Брянске… в Бежице.
— Где вы вчера вечером по вашингтонскому времени провели встречу с читателями? Это нам сообщили только что в ответной радиограмме по запросу данных о гражданине Еремине Викторе
