стремительно млеть, она оторвала губы и непроизвольно замотала головой, раздувая ноздри.
— Господи, что я делаю… — Она чуть подалась назад, присев на край стола, — это безумие, безумие, правда…
Теплый ветер чуть шевелил желтые занавески и упавшие на пол снимки; невидимые трубы выводили какую-то сладковато-терпкую, чуть тревожащую мелодию следующего танго.
«Как все просто…»
— Зеркальце подай, пожалуйста… Вот там, на стеллаже…
Таня еще сидела на столе; она поправила локоны и аккуратно стерла остатки помады.
— Никогда не думала, что буду так неравнодушна к агенту. И так все хорошо… Ты тоже все понимаешь и не задаешь лишних вопросов.
— Например?
— Например, насчет фамилии. Ты знаешь, что все евреи при соборниках должны носить русскозвучные фамилии, говорить только по-русски, не ходить в синагогу, не отмечать обрядов… Тебя не смущает, как, что, кому скажет, все это чепуха при твоей службе. И это прекрасно, мне можно быть самой собой.
— Тебя тяготит необходимость говорить по-русски? Но иначе понадобится переводчик.
— Нет, — она упрямо встряхнула головой, — не тяготит. Просто иногда забавно: нас просто нет. В Германии по другому, там переселяют в гетто, но там хоть остаются сами собой…
— Не останутся.
— Что?
— По нашим данным, осенью этого года в Германии готовятся массовые погромы, будет много жертв. А дальше… нацистская верхушка готовит планы полного уничтожения.
Татьяна ахнула. Ее глаза были расширены от ужаса.
— Это… это правда?
— Я ничего не говорил. Ты ничего от меня не слышала.
— Да, да, конечно… что же это…
— Не паникуй только. Есть же у кого-то родственники, чтоб предупредить. Потом — а почему так безразлична диаспора в Америке? Это безумный фанатик не остановится, дойдет и до них. Вы же слышали о «Майн кампф»?
— Да… Только не все же ожидали, что такими средствами?
— Ну не будет же он прямо писать, что он кровавый палач.
«Правильно. Стравить Гитлера с Америкой нафиг. А то сдал дядюшка Сэм вместе с Англией и Францией всю Европу.»
— Слушай, Тань, у тебя есть стаканы?
— Есть… а зачем?
— Так ведь я приходил отметить успешную победу над преступным миром, — сказал Виктор, вынимая из пакета оставшуюся бутылку и шоколад, — и выглядеть будешь естественно.
По лицу ее скользнула улыбка.
— Ты добрый. И не похож на жандарма или чиновника.
— Я инженер-механик.
— И писатель. Я знаю. Будем пить за победу?
— Будем пить за твои большие прекрасные глаза.
Она отпила половину; соскользнув со стола, она подошла к Виктору, обняла его левой рукой и положила голову на грудь.
— Жаль, что это все ненадолго.
— Почему?
— Я чувствую.
— А я не знаю. Может, надолго. Давай, налью еще вина? Оно легкое.
— Да, хорошее. Чувствуется букет. Сейчас кавказские тоже лучше стали, и даже коньяки.
— Надо было коньяк принести?
— В такую жару? Нет, конечно. Почему ты так пристально рассматриваешь мои глаза?
— У тебя глаза мировой знаменитости.
— Не надо комплиментов. Ты мне нравишься простой и естественный.
— Хорошо. У тебя глаза одной мировой знаменитости.
— Ты с ней был знаком?
— Видел по ТВ.
— Значит, местная. По тридцатистрочному глаза не разглядишь.
— Я не здесь видел.
— Я уже начинаю привыкать, что ты мой. И не хочу с кем-то делить. Ты работал в Америке?
— С чего ты взяла?
— Ти-Ви. Компьютер. Джаз. Ты слушал свинг так, как будто знаешь его с детства.
— Угу. Джаз, бокс, энд секс.
— Все шутишь.
— Не надо спрашивать об этом.
— Поняла.
За окном засигналила машина. Виктор подошел к окну и посмотрел из-за занавески: на улице возле «Опель-Олимпии» стоял Ступин и махал ему рукой.
— Это меня. Ничего не поделаешь.
— Сейчас, — Таня отодвинула шпингалет и открыла окно, — береги себя! Я буду ждать.
— Все будет отлично, — с этим словами Виктор спрыгнул на улицу прямо из окна, благо первый этаж, и пошел к машине.
«Она придумала себе Джеймса Бонда. Хотя почему нет? Во всяком случае, что-то таинственное и романтическое в ее личной жизни, которую она, по видимому, считает полностью загубленной».
— Вот какой вопрос, — сказал Ступин, когда Виктор сел в машину, — для людей техники, с которыми предстоит встреча завтра, версия инопланетянина вряд ли будет убедительна.
— Ну что ж, если я инопланетянин, то это тоже надо скрывать от инженерной общественности, верно? Зачем раскрывать контакты империи с другими цивилизациями?
— Очень остроумно. Какие есть идеи будущего на сей предмет?
— Есть одна. От вашего коллеги, майора МГБ Ковальчука. Из второй реальности.
— Суть идеи?
— На Урале был создан сверхсекретный институт по созданию видов вооружения далекого будущего. В одной из лабораторий… эээ… по созданию взрывчатых веществ огромной мощности произошел взрыв и уничтожил поселок. Я случайно выжил, и был обнаружен спасателями в состоянии эмоционального шока, приведшего к частичной потере памяти. Меня вывезли в Брянск, и после психологической реабилитации от меня надеются получить сведения о результатах различных работ, утраченных вследствие катастрофы.
— Хороший сюжет для Беляева. Думаю, поверят. Рядом с вами лежит кожаный портфель. Там собраны материалы по состоянию работ над новыми танками. Можете работать с ними на квартире, не вынося за ее пределы. Впрочем, вынести их не дадут, украсть тоже. Наших «родственников» вы, наверное, уже видели, кроме них, в других квартирах дома несколько «постояльцев». Желаю успеха!
4. Проверка на всхожесть
Знакомство с делами повергло Виктора в некоторое уныние. Дела в здешней танковой
