Первоначальная суета, вызванная моим приездом, понемногу улеглась, и я наконец смог заняться тем, что было для меня интересно – планами благоустройства Летеня. Кроме всего прочего, выдалось время поговорить с Тимом насчет его хобби, упоминание о котором так заинтересовало меня в день приезда.
– Дело это давнее и началось еще во времена моей молодости, – начал свой рассказ Тим.
Это в его-то возрасте говорить о прошедшей молодости…
– В то время было мне лет семь, – продолжил парень, – и я поехал с отцом в Йел. Летень, правда, не входил тогда в состав герцогства, но проезд по торговым делам был почти свободным.
Как я успел узнать, отец его умер, когда Тиму было десять лет. Оставил парня на попечение матери. Да, дядька иногда помогал, тот самый, который пристроил его ко мне на работу. Я Роли не осуждаю, Тим оказался хорошим помощником – сообразительным и дисциплинированным. Да, так все-таки о его хобби…
– Вот там-то я и увидел работу кузнеца, – продолжил Тим. – Завороженный, я стоял и смотрел, как помощник кузнеца качает воздух с помощью мехов, а разогретый металл послушно принимает ту форму, которую придает ему мастер. Я мог бы стоять там и целый день, но отец нашел меня, и пришлось отправляться домой. С тех пор мечта моя – стать кузнецом. Вот только с железом у нас совсем плохо.
С железом было плохо во всем королевстве, его попросту мало. Впрочем, и за границей королевства дела обстояли примерно так же. Даже сельхозорудия изготавливались с наименьшим использованием железа. Целиком металлический плуг был бы слишком дорог, поэтому у плуга железным был лишь лемех – то есть непосредственно та часть, которая режет пласт земли. В остальном же плуг изготовляли большей частью из дерева. Насколько я успел узнать, у некоторых беднейших крестьян не было даже этого, и они пользовались лемехами из дерева или керамики. Деревянный лемех не мог быть острым в принципе, пахать им нелегко. Керамический резал землю вполне успешно, но не выдерживал даже небольших ударов – крошился. Приходилось менять его иногда и по десять раз на дню. Просто форменное безобразие! Не быть мне бароном, если к следующей весне у каждого из крестьян, живущих в моем баронстве, не появится железный лемех! И для Тима работа найдется, пусть сбудется его мечта. Мечтает парень стать кузнецом? Очень даже полезное устремление. Уж мне ли не понимать стремление мужчины к работе с железом? Сам такой. Если я не смогу выполнить задуманного, то не стоило и браться за баронство.
– Увлечение у тебя отличное, в самое ближайшее время займемся обустройством кузни. А пока расскажи, как ты обходился до сих пор? Где железо брал и что с ним делал?
Тим отозвался с небывалым энтузиазмом. Пока до кузнечных работ у него не дошло, он был занят лишь поисками железа, в надежде позже пустить его в дело, когда появится такая возможность. Как только позволяло время, он отправлялся на поиски. Вот только время позволяло нечасто.
– Весной пашня, летом сенокос, осенью жатва и обмолот – кто ж меня отпустит, – сетовал парень. – Зимой искать железки неудобно. Остаются конец осени да начало весны.
В это время он и обшаривал древние развалины в поисках ранее не найденных железок. Найти удавалось мало, трудно найти что-то там, где искали уже не один раз. Тем не менее кое-что он нашел. С волнением, как величайшие сокровища показывал он мне свои находки. Изделия порой неясной формы, поеденные коррозией. Общий вес находок не более двух-трех килограммов. Клад так себе. Вернее, его первая часть. Имелась еще и вторая. Я чуть не онемел от удивления, когда увидел динамо-машину. Ручную и, судя по всему, исправную. Что-то вроде лабораторной электрофорной машины, для демонстрации опытов с электричеством. Где ее парень только откопал? Я крутанул ручку, машина загудела и между ее электродами проскочила искра. Вот это да!
– Тим, я хочу купить у тебя эту штуку. Сколько ты за нее хочешь?
– Что вы, ваша милость, как можно брать деньги со своего барона? А если вы кузню наладите, то я и подавно буду вам обязан.
Святая простота. Ну ничего, я найду способ с ним рассчитаться. Дворянин не имеет права быть неблагодарным. Кузню надо организовать непременно. Вот только как к этому подступиться? Я еще не знал, что ответ на этот вопрос уже стучится ко мне в дверь.
На улице раздалось конское ржание, шум, топот, и через порог переступил собственной персоной барон Рамель. Как я рад был его видеть, вы не представляете!
– Барон, какими судьбами? – Подбежав, я стиснул его в объятиях.
Честно говоря, сам не ожидал от себя таких эмоций, но слишком уж обрадовался его приезду.
Рамель приветливо улыбался.
– Здравствуйте, барон, – поздоровался он.
– Рассказывайте скорее, что вас привело в мое скромное жилище. Тим, живо на кухню, пусть собирают на стол все, что у нас есть.
– Подождите, Андрэ, дайте отдышаться и послушайте, что я вам скажу. Я здесь во главе герцогского кортежа. Его светлость решил посмотреть, как вы устроились. Как вы помните, он обещал вам скорый визит. А герцог старается выполнять свои обещания.
– Как, герцог едет сюда? А я совершенно не готов к его визиту!
– Да бросьте, Андрэ, герцог адекватный человек и понимает, что вы пока только обустраиваетесь. И не надо затевать торжественной встречи. Об этом его светлость упомянул отдельно.
И как мне теперь быть? Ладно, хотел герцог скромно, пусть будет скромно. Я хотел было шутки ради вынести из дома всю мебель и еду, оставив лишь пару стульев да краюху черствого хлеба. Но, по здравому размышлению, решил, что это будет уже слишком. Пусть уж все остается так, как есть.
– Да, кстати, а Ринзо как поживает?
– Ринзо прискакал вместе со мной. Хотел было и в дом пойти первым, но мне удалось его убедить, что в вашем доме мне ничего не угрожает.
Понятно, отчего во дворе был такой топот.
Рамель кратко рассказал мне о новостях. О том, как он живет в Йеле и как обстоят дела на службе. Долгой беседы у нас не получилось, герцог пожаловал буквально через полчаса. Был он собран и в то же время весел и говорлив. Наконец-то дела позволили ему оставить Йел и отправиться с краткой поездкой по окрестностям. И конечно, он поспешил заглянуть ко мне, посмотреть, как осваивается новый барон.
– Рад видеть вас, Андрэ, но не буду скрывать, привели сюда меня в том числе и дела. Во-первых, о финансах. Ваше баронство на три года освобождается от всех налогов. Все, что будет собрано с ваших земель, пойдет на ваше обустройство. Не спешите благодарить, я заинтересован в том, чтобы вы по возможности укрепили находящиеся при вас поселки как в оборонном, так и в экономическом плане. Так что здесь интерес взаимный.
– Ваша светлость, поскольку речь зашла о налогах, позвольте спросить: какова их ставка?
– От десяти до двадцати процентов, в зависимости от пожеланий баронов. Три четверти собранного платится в герцогскую казну, четверть остается в распоряжении барона.
Вот как? Получается, ставку в указанных пределах барон определяет сам, но, сколько бы он ни назначил, три четверти обязан отдать в казну. Для себя я решил, что постараюсь обойтись нижней шкалой, то есть – десятью процентами. Жителям баронства тоже надо повышать свой жизненный уровень, это очень полезно для энтузиазма. А если будет не хватать финансов, попытаюсь получить их другими путями. Например – развитием ремесел.
– Но это дело будущего, – продолжил герцог. – Сейчас же у меня к вам есть дело неотложное и в определенной мере конфиденциальное.
Чем дальше, тем интереснее! А герцог-то, оказывается, не только с проверкой приехал. Впрочем, по делу мог бы и вызвать, наверное, все-таки хотел посмотреть, как я устроился.
– Ваша светлость, я весь внимание.
– Видите ли, Андрэ, дело такое, о котором я вас могу лишь просить, и вы вправе от него отказаться. У меня на службе много людей, но по известным причинам я не хотел бы это дело поручать им. Было бы очень хорошо, если бы это выглядело как ваша частная инициатива.
Вот это интересно! Что это за дело такое, и почему герцог не хочет поручать его своим гвардейцам? Что ж, послушаем. Просьба – это не приказ. Но когда с просьбой обращается полновластный владетель края, не стоит спешить с отказом.
– Дело в том, что ко мне обратились жители деревни, расположенной в диких землях как раз по соседству с вами. Они просят защиты. Два брата, местных жителя, застращали всю деревню –
