— Пятнадцать дукатов за три экю? Совсем неплохо, а?
— Ясное дело. Расходы на содержание, да и барыш…
— Ты прав.
Очень возможно, что все было не так. Но в положении Эктора подобное происшествие сулило большие перспективы, и жаль было их упустить. Эктор дал бродяге пятнадцать дукатов. Тот соскочил с лошади гораздо проворней, чем можно было ожидать от человека его лет, и бросил уздечку в руки Эктора.
— Прощайте, господин хороший, желаю удачи с этой конягой.
И он с поклоном исчез проворней обезьяны.
— Вполне возможно, старый плут смеется надо мной, — произнес вслух Эктор, глядя, как барышник мчался по направлению к сосновой роще.
Он ещё раз осмотрел покупку. У лошади была прекрасная наружность: тонкие ноги, широкая грудь, сильная шея, крепкая поясница, живые глаза и маленькая голова. С каждым новым открытием покупатель, разглядывая её, испытывал все большее удовольствие.
Вдоволь покружив вокруг покупки, Эктор решил, наконец, взобраться на нее. Он было поднял ногу, чтобы вставить её в стремя, но лошадь повернулась и стала к нему грудью. При вторичной попытке она встала на дыбы. Третья и четвертая окончились не лучшим образом.
»— Интересно, не придется ли мне вести её на поводу подобно лакею?» — подумал Эктор.
Он приготовился прибегнуть к насилию, как вдруг, откуда ни возьмись, явилась толпа человек в тридцать, вооруженных ножами и палками и издававших дикие вопли.
— Отдай лошадь! — вопил один.
— Это наша лошадь! — вторил другой.
— Ты её украл! — голосил третий.
Эктору удалось освободиться от ближайших из них. Но за это он лишился пистолета и шпаги. Оставалось одно: Эктор вынул кошелек и, вынув несколько дукатов, швырнул в лицо негодяям. А сам твердым шагом отправился вон из толпы. В его поведении, видимо, было столько достоинства, что толпа расступилась и дала ему дорогу.
Женщины и дети бросились подбирать деньги. Но тут возникла новая ситуация. К ним подошла цыганка, ранее не принимавшая участия в вымогательстве. То была женщина, сына которой Эктор недавно спас от собаки. Она мигом поняла, в чем дело, и подхватила Эктора за руку.
— Пойдем, они все тебе вернут, — сказала она, увлекая его к цыганам, делившим деньги. Обратившись к соплеменникам на своем языке, она заставила их возвратить добычу.
— Все тут? — спросила она их по-итальянски.
— Вот ещё пятнадцать, — откликнулся старый плут, неожиданно возникший перед ними.
— А, это ты! — воскликнул Эктор.
— Не сердитесь на меня, господин, — сняв шляпу, сказал тот, — всякий живет своим интересом.
— Скажи только, честный торговец, не ты ли объезжал эту лошадь?
— Я сам! — торжествующе отвечал цыган. — Чудо, а не выездка, верно? Никто не сможет на неё сесть, кроме меня. Она следует за мной, как собака …Она мне приносит в год двести дукатов: ведь я продавал её уже раз тридцать…Иди сюда, Маб.
Лошадь, не скрывая удовольствия, подбежала к хозяину, потерлась о него мордой и заржала.
— Тебе все вернули? — спросила Эктора цыганка.
— Да…Все, пожалуй, — ответил Эктор, — но мне хотелось бы кое-что узнать.
— Говори.
— Спроси у них, не видели они двух лошадей: серую в яблоках и гнедую.
— Я их видел, — ответил старый хитрец. — Они у меня.
— Как, негодяй, это опять твои дела?!
— Но, сударь, занимаясь таким делом, должен же я красть лошадей.
— Немедленно верни, — скомандовала цыганка.
— Сейчас! — И старый плут умчался, как стрела.
Тем временем Эктор собрал возвращенные дукаты и швырнул их обратно в толпу.
— Я не беру назад то, что дал однажды, — произнес он.
В ответ раздались радостные вопли.
Цыганка с восхищением взглянула на Эктора.
— Честен, храбр, великодушен, — произнесла она. — Дай-ка твою руку.
И повернула руку Эктора ладонью вверх.
— Ты хочешь погадать? — спросил он.
— Да. Будущее любит храбрые сердца и щедрые руки. Оно должно наделить тебя счастливыми днями.
