покаяний и отказа от свободы нравственного выбора. Безропотное следование чужим навязанным заветам и есть жертва, а миф о первородном человеческом грехе - самое мерзкое из всех жертвоприношений., даже по сравнению с кровавыми жертвами дикарей. Это - принесение в жертву политизированному абсолюту самой сочной сердцевины человеческой сущности. При рождении мы получаем ее из рук христианских священнослужителей надкушенной уже на всю оставшуюся жизнь. Вы ответственны за грех праотца Адама - разве это не жертвоприношение?
Настораживает и вызывает недоумение и другой догмат, ибо всякое рассуждение о Божественной Троице, основанное на принципе изоморфизма, есть не более чем вульгарная разновидность арифметики научившихся считать до трех и находящихся в экстазе от этой способности. Католическая мифология - то есть целая наука о деве Марии, или православное имяславие - дисциплина о том, как правильно хвалить Бога, или интернациональный научный коммунизм как свод 'законов' об апокалиптическом конце государства и устроения, таким образом, Царства Божия на земле на основе непомерного роста сознания производительных сил, а также появления новой зоологической потребности трудиться без вознаграждения - все это явления одного порядка, основанные на одинаковом словарном багаже и спекулятивных способах доказательства.
Все это наукообразное месиво основано на пильпулизме, то есть методе убеждения по принципу: у себя хвалю то, что у других ругаю.
Если бы отцы церкви надумали творить свою чудесную арифметику немного позже, то, вне всякого сомнения, они использовали бы в теологических целях такие, например, разделы высшей математики, как бесконечные дроби, мнимые величины, ряды Фурье, и фатально недифференцируемое число 'e'. Ну, а остаточный член разложения бинома Ньютона сыграл бы просто-таки эпохальную роль, как впрочем, и N- мерные пространства с их метафизическим абстрактным оттенком в виде открытого шара. Частную теорию вероятности можно было бы преподавать в разделе математических наук о Божьем провидении.
Никакие идеальные методы высшей математики не имеют отношения к религиозному чувству по той причине, что теология, будь то многобожеская или однобожеская, - наука никак не идеальная, а сугубо прикладная. И знания производственника, бизнесмена, инженера-технолога скорее пригодятся в ней, чем формальные блажения теоретиков. Бог имеет отношение к практической жизни реальных людей, а не к пресным математическим модулям судного дня и загробного воздаяния. Жизнь - это конвейер, сборочный цех, лаборатория, набитая измерительными приборами, а не чистый лист бумаги, который вытерпит любые монстрообразные формулы. Пишите, что угодно - результаты практических действий будут настойчиво твердить свое.
Дело даже не в концепциях, аскетизме, медитации, монадах, Софии, неминуемой победе коммунистического труда. Дело не в том, что все монистически устроенные мозги производят на свет одинаковые в принципе рассуждения. Этой теме можно посвятить целый отдел психиатрии - Параноидальный монизм. Не согрешишь - не покаешься, не покаешься - не спасешься.
Многобожеская концепция строения мира может разрушить самый первичный принцип построения монорелигий, ведь в Царство Божие можно попасть через врата практического счастья и земных удовольствий, а не через страдания, послушание и кротость. Аскетизм и отречение от красот жизни и воли к жизни вовсе не заключает в себе изначально трамплин для святости и высшей эзотерической мудрости. Аскетизм монотеистических пророков - это всего лишь крайность обескровленного бытия, а все крайности чреваты в равной степени чудесами и откровениями. На унылых склонах аскетической мудрости нет уже места, там все занято и 'обжито'. Попробуйте уйти в другую крайность и сделаться там мудрецом. Но сколько различий будет во всем и сколь велико будет их значение можно понять сразу же, едва после пыльного теологического трактата толщиной с поваренную книгу Вы поймаете на язык пару изумительных афоризмов из Эпикура. Мысль, ограненная канонизированным страданием, уже блистает величавым черным блеском. Все грани этого бриллианта равно самоценны, и все обработаны так, что рука мастера может их не касаться.
Совсем рядом есть другой драгоценный камень, он сокрыт от непросвещенного глаза своей природной бесхитростной простотой. Но едва Вы коснетесь его инструментом точного знания, надетого на первоприродный инстинкт, как пред его сказочным блеском разом померкнут все иные украшения, а силы природы смирят свой нарочитый бег и преклонятся перед его порфирородным сиянием. Только синтез богатой духовной жизни и земного счастья, ни в чем не ведающего отказа себе, ведет к вратам Вечности и Блаженства. Сквозь феерию перерождений Вашей вечной души Вас понесут неустанные крылы избранности и высшего предназначения, а безудержное ликование сделается единственным наполнением сознания. Вместе с утратой времени первыми умирают страдания, вечности нет до них никакого дела.
Все учения, созданные аскетами, - не мудрость, а диагноз состояния их души и тела.
Мораль мучеников и неудачников инфекционна. Мойте руки после общения с ними и никогда не целуйте их знамен.
Человек - это элементарное приспособление для достижения сверхчеловеческих целей. Так позволяет думать любой вариант язычества, и так не позволяет думать любое Однобожие. Вот корень различий.
Мысли о вечном всегда звучат обыденно и просто, в этом и заключается основная трудность их усвоения. Моисей, Христос, Магомет, Будда были величайшими эгоистами вех времен и народов, хотя именно с гордыней других они боролись больше всего. Никто из этих великих людей не пожелал жить той религиозной жизнью, которой жило их окружение. Они захотели видеть, чувствовать и насаждать в мире свои законы, конечно, для пущей убедительности со ссылками на божественные откровения.
В каждой современной мировой религии гораздо больше подлинной политики, чем искренней неподдельной святости. Этот факт как нельзя лучше иллюстрируется их сходством друг с другом, ведь вокруг идей Единого Бога можно было бы изобрести гораздо больше версий человеческого счастья. Но нет же, все как назло сходятся на непременном обуздании человеческой сущности как пропускном билете в Рай. Только контролируемый и предсказуемый, подвластный, Вы угодны Богу. Можно было бы согласиться с этим, если таково и было истинное веление Всевышнего. Но всякому, кто хоть немного знаком с историей, должно быть известно, что слова единственности родились на устах горстки пророков, возмечтавших мирового господства, в связи с чем представляется возможность оставить за собой права на свободу, неконтролируемость, непредсказуемость и неподвластность.
Служите своей стихии, а не чужому замыслу, Ваш Божественный эгрегор защитит Вас. Если Идея Единого Бога неминуемо ведет Вас к спасению через страдание, то это лучшее доказательство из всех в пользу правоты Многобожия. Единобожие проповедует учение о смысле жизни через отречение от жизни. Но вы постигнете смысл тогда, когда самой жизни уже не будет. Постичь смысл жизни - все равно, что подслушать, что ели у соседей, или украдкой подсмотреть чужую любовь. Ни один смысл не заменит саму жизнь. Если из жизни, будто эссенцию, выдавить смысл, она чахнет и умирает на глазах, а смысл будет жить своей 'жизнью', но такой же пустой и никчемной, какой живет чучело некогда строптивой вольной твари. Оно, несомненно, позволит нам судить о ее образе жизни, среде обитания, но внутри будут только опилки, а внизу на подставке - умная надпись по-латыни (тоже мертвом языке), и ничего больше. Смысл жизни по сути не может быть заключен за ее пределами.
Единобожие даже не столько искажает здравый смысл, сколько рождает свой новый - чудовищный. Святой Бонифаций вошел в историю тем, что уничтожал язычески святыни, как, впрочем, и не он один. Оскверни чужую святыню - и сам сделаешься святым. Там, где существует всего одна дорога, путь к святости действительно лежит через святотатство. Именно затем и изобрели Единого Бога - ведь на единственной дороге можно взимать любые пошлины.
'С_о_в_р_е_м_е_н_н_а_я н_а_у_к_а о м_о_р_а_л_и п_р_и_х_о_д_и_т к у_б_е_ж_д_е_н_и_ю, ч_т_о с_о_в_о_к_у_п_н_о_с_т_ь п_е_р_е_ж_и_в_а_е_м_ы_х л_ю_д_ь_м_и м_о_р_а_л_ь_н_ы_х ч_у_в_с_т_в и п_р_и_з_н_а_в_а_е_м_ы_х и_м_и м_о_р_а_л_ь_н_ы_х п_р_и_н_ц_и_п_о_в н_е п_о_д_д_а_е_т_с_я с_в_е_д_е_н_и_ю н_а е_д_и_н_у_ю в_е_р_х_о_в_н_у_ю а_к_с_и_о_м_у, и_з к_о_т_о_р_о_й в_с_е о_н_и в_ы_т_е_к_а_л_и б_ы к_а_к в_ы_в_о_д_ы и_з л_о_г_и_ч_е_с_к_о_й п_о_с_ы_л_к_и. Н_е с_у_щ_е_с_т_в_у_е_т н_и_к_а_к_о_г_о е_д_и_н_о_г_о м_о_р_а_л_ь_н_о_г_о п_о_с_т_у_л_а_т_а, и_с_х_о_д_я и_з к_о_т_о_р_о_г_о м_о_ж_н_о б_ы_л_о б_ы р_а_з_в_и_т_ь л_о_г_и_ч_е_с_к_у_ю с_и_с_т_е_м_у н_р_а_в_с_т_в_е_н_н_о_с_т_и т_а_к, ч_т_о_б_ы о_н_а о_х_в_а_т_ы_в_а_л_а в_с_е б_е_з и_с_к_л_ю_ч_е_н_и_я с_у_ж_д_е_н_и_я, п_о_д_в_о_д_я_щ_и_е я_в_л_е_н_и_я п_о_д к_а_т_е_г_о_р_и_и 'д_о_б_р_а' и 'з_л_а'.
С.Л.Франк
'З_а_б_л_у_ж_д_е_н_и_е л_ю_б_о_й э_п_о_х_и з_а_к_л_ю_ч_а_л_о_с_ь в т_о_м, ч_т_о о_н_а о_т_к_р_ы_в_а_л_а и_л_и м_н_и_л_а, ч_т_о о_т_к_р_ы_в_а_е_т в_с_е_о_б_щ_и_е п_р_а_в_и_л_а п_о_в_е_д_е_н_и_я, о_с_н_о_в_ы_в_а_я_с_ь н_а ч_у_в_с_т_в_е о_т_ч_а_я_н_и_я, к_о_т_о_р_о_е в с_в_о_е_м р_а_з_в_и_т_и_и с_т_р_е_м_и_т_с_я в_ы_й_т_и з_а с_о_б_с_т_в_е_н_н_ы_е п_р_е_д_е_л_ы'.
Альбер Камю
'Б_о_г н_а р_а_з_л_и_ч_н_ы_х с_т_у_п_е_н_я_х в_о в_с_е_м, ч_т_о п_р_е_к_р_а_с_н_о, д_о_б_р_о и с_п_р_а_в_е_д_л_и_в_о. Н_о о_н н_и_к_о_г_д_а н_е п_р_о_я_в_л_я_е_т_с_я с_т_о_л_ь
