посмешище перед всем Экватором?
– Я не собираюсь выставлять себя на посмешище, – ответила Бранвена. – И королевой я буду не несколько дней, а, по крайней мере, несколько лет. К твоему сведению, Дейрдра намерена развестись с тобой, но до пробуждения своего Дара она и думать не хочет о браке с Брендоном.
Тут до меня дошло. Смутные подозрения последних дней наконец обрели ясность и оформились в запоздалую догадку. Теперь я мог бы сказать, что предчувствовал это с того самого момента, как Бранвена чуть не расплакалась, когда Юнона назвала её дочкой… Впрочем, задним умом все мы крепки.
– Вы хотите пожениться? – поражённо спросил я.
– Вот именно. Коронация и будет означать наш брак. Более того, по законам Царства Света, если один из супругов вступает в новый брак с ведома и согласия другого супруга, их прежний союз автоматически расторгается. Дана не имеет ничего против; так что с завтрашнего дня она станет свободной женщиной. – Бранвена грустно усмехнулась. – Ты не рад этому?
Нет, я был слишком потрясён всем услышанным, чтобы испытывать такое светлое и прекрасное чувство, как радость. Дейрдра уходит от меня – это было неизбежно, и всё же мне стало больно. Совсем недавно мы не мыслили себя друг без друга, наша любовь казалась нам вечной и непоколебимой… Но её убил Источник – а невольным организатором этого убийства оказалась женщина, которую я когда-то любил и чей образ, несмотря ни на что, я по сей день храню в своём сердце…
А потом, Бранвена и Брендон…
– Это была твоя инициатива?
– Нет, Брендона. Он попросил меня побыть с ним, пока… ну, ты понимаешь: пока наша душечка Дейрдра не соизволит занять моё место, – в последних словах Бранвены прозвучала горькая ирония.
– И ты согласилась?
– Представь себе, согласилась. Мне понравилась откровенность Брендона. И вообще, он нравится мне больше всех остальных – не считая тебя, конечно. Он очень мил и нежен со мной.
– Так вы…
– Увы! – подхватила Бранвена. – Я не сдержала своего слова. Я всё берегла свою невинность для тебя, но… так уж получилось. В первую же нашу ночь здесь, в Экваторе. Брендон чувствовал себя очень одиноко и неуютно из-за ослабления контакта с Брендой, он был как брошенный ребёнок – и мне стало жаль его. С этого всё началось.
– Господи твоя воля! – пробормотал я.
– Ты осуждаешь меня? – спросила она.
Я покачал головой.
– Я не вправе судить тебя, Бранвена. Просто я боюсь, что когда-нибудь ты пожалеешь о своём поступке.
– Может быть… А может, и нет. Кроме всего прочего, меня забавляет перспектива утереть нос Порядку. Представь себе – Хозяйка Источника на троне Света! И потом… – Бранвена умолкла в нерешительности. – Я готова многое стерпеть единственно ради того, чтобы твоя мать и дальше относилась ко мне как к дочери.
Вот эту карту, которую Бранвена приберегла напоследок, я не смог бы побить даже при всём желании. Для меня она была сильнее всех козырей на свете.
– Юнона уже знает о том, что ты не Дана?
– Ещё нет. Но ведь она любит меня, а не моё имя, и, думаю, не очень огорчится, узнав, что меня зовут иначе. К тому же завтра я стану Даной. Церемония коронации включает в себя и принятие королевой митраизма; короновавшись как Дана из Лейнстеров, я обрету это имя во Митре. Так что с формальной точки зрения всё будет законно. Впоследствии мы с Брендоном покаемся в нашем маленьком обмане; не сомневаюсь, Амадис отпустит нам это прегрешение.
– Я тоже не сомневаюсь, – сказал я и погладил Бранвену по её вьющимся золотисто-рыжим волосам. – Знаешь, я начинаю скучать по моей Снежной Королеве.
– Её больше нет, – ответила она. – Есть только Бранвена, Хозяйка Источника, а завтра появится Дана, королева Света……
И когда Амадис возложил корону Света на чело Брендона и надел венец королевы на голову Бранвены, ЭТО свершилось. Дана, которую я любил, обрела свободу, и одновременно родилась другая Дана – Дана во Митре, Дана, королева Света.
Церемония продолжалась. Она должна была длиться до захода солнца, но я не стал ждать её окончания. Помаленьку, чтобы не привлекать к себе внимания, я отдрейфовал к стене главного зала храма, а затем незаметно выскользнул через маленькую дверь в один из служебных коридоров, опоясывавших громадное здание по всему периметру. Дионис, с которым я координировал свой побег, дал мне знать, что находится в противоположном крыле у лифта. Поскольку до ближайшего лифта мне было рукой подать, мы условились встретиться уже в подземелье.
Зал Перехода в этот торжественный день охранялся с особой тщательностью, однако стражники, удостоенные столь высокой чести, явно не были тронуты оказанным им доверием. Их лица выражали вполне понятное недовольство: сейчас они предпочли бы находиться на площади перед храмом или в какой-нибудь таверне и, опрокидывая один кубок вина за другим во здравие короля и королевы, наблюдать за ходом церемонии в установленные повсюду в Солнечном Граде огромные зеркала.
– Чёрт возьми! – вместо приветствия сказал я Дионису, который встречал меня при выходе из лифта. – Как это никто не додумался поставить здесь парочку зеркал?
– Насколько мне известно, – ответил Дионис, – начальник службы безопасности дал прямо противоположное указание. Он просто таки трясётся при мысли о том, что группа фанатиков предпримет попытку теракта, а охрана не будет достаточно внимательной, чтобы дать им надлежащий отпор.
– Тогда ему следовало бы самому находиться здесь, а не торчать в храме, – произнёс я достаточно громко, чтобы стражники услышали меня и прониклись ко мне благодарностью. Посочувствовать людям ничего не стоит, зато в ответ можно рассчитывать на их признательность.
Ради проформы (и соблюдая установленные правила) мы вошли под одну из Арок, я вызвал Образ Источника и мгновенно переместил нас обоих в библиотеку на втором этаже дома Пенелопы. В целях конспирации я осуществлял переправку «подсадных уток» из разных мест и в самые неожиданные моменты, а для предпоследней партии избрал Сумерки Дианы – скорее всего, из чисто сентиментальных соображений, чтобы лишний раз побывать в мире, где мы с Дианой любили друг друга, где родилась и выросла наша дочь.
Я связался с Брендой (как оказалось – разбудил её), и она с недовольным ворчание сообщила, что минут через десять будет готова к приёму. Затем мы спустились на первый этаж в холл, где нас ожидали ещё семь человек из завербованных Дионисом девяноста шести «уток». Вернее, присутствующих было восемь – но восьмой явно не принадлежал к группе светловолосых и голубоглазых арийцев с истинно нордическими чертами лица.
При нашем появлении они повскакивали с кресел и чуть ли не выстроились в шеренгу. Такое рвение объяснялось не раболепием (большинству Властелинов свойственна непомерная гордыня, и они скорее умрут, чем заставят себя унизиться), а вполне понятным нетерпением в преддверии крутого поворота их судьбы. Нас, Властелинов, очень мало в необъятных просторах вселенной; даже если бы мы, презрев расовые и этнические различия, поселились все вместе в одном из обитаемых миров, то оказались бы в числе так называемых малочисленных наций. Поэтому для Властелина нет ничего более страшного (исключая смерть, а может быть, и включая её), чем лишиться Дома, оказаться вне сообщества подобных себе, стать парией. В большинстве Домов смертная казнь не практикуется, в качестве крайней и самой суровой меры наказания применяют изгнание – и другие Дома, по взаимному соглашению, не должны принимать в свои ряды осуждённых. Так что формально я нарушал общепринятые этические нормы, вербуя «подсадных уток», однако в данном случае цель оправдывала средства. Если мой план увенчается успехом и мой Дом встанет на ноги, никто не посмеет упрекнуть меня в нелояльности – победителей не судят.
Я лично поздоровался с каждым из этой великолепной семёрки. В общем, букет был типичный – две парочки кровосмесителей, братьев и сестёр, одна лесбиянка и двое вероотступников, принявших христианство, – Дом Одина никогда не отличался религиозной терпимостью и толерантным отношением к сексуальным меньшинствам. Давая Дионису инструкции, я ориентировал его на подобный контингент