Олз фыркнул и бросился на серый автомобиль – дважды выпалил в распахнутую дверь и нырнул под передние колеса. Из-за автомобиля раздалось еще несколько выстрелов. Я отшвырнул ногой пистолет раненого, проскользнул мимо него и осторожно выглянул из-за багажника. Человеку за машиной приходилось то и дело оборачиваться, чтобы быть готовым отразить нападение с разных сторон. Это был крупный мужчина в коричневом костюме. Громко топая, он бросился к бугру между двух коттеджей. Прогремел револьвер Олза' я пальнул вслед за ним. Человек увернулся и на ходу выстрелил в ответ. Олз выбежал из-за прикрытия, я увидел, как у него слетела шляпа, как он встал, расставив ноги, и прицелился, словно на полицейских учениях.
Но преследуемый уже оседал на землю. Моя пуля достигла цели. Олз, тщательно прицелившись, выстрелил еще раз – его последняя пуля настигла беглеца. Он перевернулся и упал, его голова ударилась о мостовую с тошнотворным хрустом.
Мы подошли к нему с противоположных сторон. Олз нагнулся и перевернул убитого на спину. Несмотря на то, что из шеи хлестала кровь, на мертвом лице застыло спокойное, дружелюбное выражение. Олз начал обшаривать карманы убитого.
Я обернулся. Второй бандит сидел на подножке, прижав правую руку к боку и гримасничая от боли.Том Снайд вскарабкался по склону и подошел к нам.
– Этого парня зовут Поук Эндрюс, – сообщил Олз, указывая на мертвого.Встречал его в бильярдных. – Он встал и отряхнул колени. – Да, Поук Эндрюс – наемный убийца. Наверное, недурно зарабатывал.
– Это тот самый, который стоял передо мной, когда меня оглушили,сказал я. – И если в рассказе рыжей есть хоть капля правды, похоже, что именно он застрелил Лу Харджера.
Он кивнул, подошел к своей валявшейся на земле шляпе и поднял ее. В шляпе зияла дыра.
– Я не удивлюсь этому, – сказал он, спокойно надевая шляпу.
Том Снайд стоял перед нами, судорожно прижимая к груди ружье. Он был без шляпы и без пальто, в спортивных туфлях. Его трясло, безумные глаза блестели.
– Я знал, что прикончу гадов! – прохрипел он. – Знал, что доберусь до этих сволочей! – Он замолчал, и лицо его позеленело. Он медленно наклонился вперед, уронил ружье и уперся в согнутые колени.
– Ты бы пошел прилег, приятель, – сказал Олз. – Судя по цвету лица, ты вот-вот лишишься своего обеда.
Глава 10
Том Снайд лежал с мокрым полотенцем на лбу на диване в гостиной своего маленького коттеджа. Рядом, держа его за руку, сидела девчушка с волосами медового цвета. Из утла гостиной на Тома Снайда восхищенно взирала молодая женщина.
В гостиной было очень жарко, все окна закрыты, жалюзи опущены, Олз поднял жалюзи и сел около окна, глядя на серый автомобиль, к рулю которого был прикован наручниками смуглый мексиканец.
– Если бы они насчет дочки не сказали... – произнес Том Снайд из-под полотенца. – От этого я прямо спятил. Сказали, если я им не подыграю, то вернутся и увезут ее.
– Давай-ка с самого начала, – сказал Олз и сунул в рот сигару, но, подумав, не стал закуривать.
Я сидел на жестком стуле и молча созерцал дешевый новенький ковер.
– Я читал журнал. Собирался поесть и ехать на работу, – обстоятельно рассказывал Том Снайд. – Дочка открыла им дверь. Они вошли, навели на нас пистолеты, загнали сюда, закрыли окна и опустили жалюзи. Мексиканец уселся и стал в щелку выглядывать на улицу. Ни слова не сказал. Большой парень сел на кровать и заставил меня два раза подряд рассказать обо всем, что вчера случилось. А потом велел забыть, что я с кем-то встречался и с кем-то ехал в город.
– Когда вы впервые увидели вот этого человека? – спросил Олз, кивнув в мою сторону.
– Точно не скажу. Наверное, в половине двенадцатого – без четверти двенадцать. Я приехал к себе в гараж, в час пятнадцать, сразу же, как забрал свои колеса у отеля «Карийон». С побережья до города мы тащились целый час.
А в аптеке разговаривали минут пятнадцать, может, и больше.
– Значит, вы с ним познакомились около полуночи, – уточнил Олз.
Том Снайд кивнул, и полотенце сползло вниз. Он снова уложил его на лоб.
Немного подумав, сказал:
– Пожалуй, нет. Парень в аптеке говорил, что он закрывает в двенадцать.
А когда мы уезжали, аптека еще была открыта.
Олз повернул голову и посмотрел на меня без всякого выражения. Потом снова на Тома Снайда.
– Рассказывайте дальше про бандитов, – велел он.
– Этот большой говорил, что мне, наверное, вообще ничего никому не придется рассказывать. А если все-таки придется и я скажу все как надо, они привезут мне денег. Если скажу что не так – заберут дочку.
– Вот дерьмо! – выругался Олз.
– Они ушли. Я посмотрел им вслед в окно и словно спятил. Наша улица тупиковая – ее жулики строили, да недостроили. Тянется на полмили вокруг холма, потом тупик. Дальше не проедешь. Я знал, что они на обратном пути опять проедут мимо... Я достал свою мелкашку, другого оружия у меня нет, да и залег в кустах. В шину я попал со второго раза. Они, наверное, решили, что это просто прокол. Потом я опять промазал, а они сообразили, что к чему.
Начали палить почем зря. Мексиканца я достал, а большой спрятался за машину... Вот и все. А тут и вы подъехали.
Олз переплел свои толстые жесткие пальцы и мрачно улыбнулся женщине в углу.
– Кто живет в соседнем доме, Том?
– Его зовут Грэнди, он машинист на железной дороге. Живет один. Сейчас на работе.
– Ясно, – кивнул Олз. Он встал, прошелся и погладил девчушку по голове.Придется вам приехать к нам и подписать показания, Том.
– Конечно, – голос у Тома Снайда был усталый, безжизненный. – Наверное, я и работу теперь потеряю – из-за того, что отдал вчера такси в чужие руки.
– Ну, в этом я не уверен, – мягко сказал Олз. – А вдруг вашему боссу понравится, что у него за рулем сидят ребята, которые могут за себя постоять.
Он снова погладил девочку по голове, подошел к двери и открыл ее.
Кивнув Тому Снайду, я вышел вслед за Олзом. Олз спокойно заметил:
– Он еще не знает про убитого. Я не стал об этом при малышке.
Мы подошли к серому автомобилю. Эндрюс был накрыт мешками из-под цемента, которые мы принесли из подвала Снайдов, по краям они были придавлены камнями. Олз мельком взглянул в сторону тела и рассеянно сказал:
– Мне надо скорей добраться до телефона.
Он прислонился к дверце и заглянул внутрь. Мексиканец сидел, откинув голову, полуприкрыв глаза, с отсутствующим выражением на смуглом лице. Левая кисть его была прикована к рулю.
– Как тебя зовут? – спросил Олз.
– Луис Кадена, – тихо отозвался мексиканец, не открывая глаз.
– Кто из вас, сволочей, пришил вчера парня в Уэст-Симарроне?
– Не понимай, сеньор, – кротко ответил мексиканец.
– Ты мне дурачком не прикидывайся, мексиканская рожа, – спокойно сказал Олз. – Я ведь и рассердиться могу. – Он облокотился на окно и покатал во рту сигару.
Мексиканец казался даже веселым, хотя очень усталым. Кровь у него на правой руке засохла и почернела.
