— Земохи снова плетутся у нас в хвосте, сэр Спархок. Я мельком увидел их.
— Далеко?
— Примерно в полумиле. Они следят за нами.
— Если мы попытаемся атаковать их, они наверно просто убегут, — предположил Бевьер. — А потом снова прицепятся к нам сзади.
— Скорее всего, — мрачно согласился Спархок. — Ладно, мы все равно не сможем их остановить, людей у нас не хватит. Так что пусть их плетутся сзади, если им так хочется. Отделаемся от них, когда все поправятся. Берит, возвращайся назад и присматривай за ними. И никаких геройств!
— Да, сэр Спархок.
День становился все жарче и снова начались мучения Спархока. Пот уже пропитал одежду под доспехами.
— Скажи, за что такое наказание? — утирая струящийся по лицу пот спросил Кьюрик.
— Ты же знаешь, не было бы необходимости, я бы никогда не стал этого делать.
— Тогда зачем ты засадил меня в эту печь?
— Но ведь сейчас есть необходимость.
После полудня, когда они проезжали через широко раскинувшуюся зеленую равнину, из близлежащего поместья галопом прискакали двенадцать молодых ярко разодетых всадников и преградили им путь.
— Ни шагу дальше! — воскликнул один из них с самонадеянным выражением бледного прыщеватого лица, небрежным жестом поднимая руку, затянутую в узкий рукав зеленого бархатного камзола.
— Простите? — спросил Спархок.
— Я хочу знать, почему вы нарушаете границы владений моего отца? — заявил зеленый камзол и самодовольно посмотрел на своих посмеивающихся приятелей.
— Но мы полагали, что дорога не принадлежит кому-либо.
— По дороге разрешается ездить только из-за молчаливого согласия моего отца, — сказал он, пытаясь выглядеть угрожающе.
— Он просто решил покрасоваться перед своими дружками, — прошептал Кьюрик. — Давайте-ка уберем их с дороги и поедем дальше. Эти иголки, которые они называют рапирами, не представляют никакой угрозы.
— Попробуем сначала решить вопрос дипломатически. Не хотелось бы, чтобы за нами по пятам следовала толпа рассерженных крепостных.
— Тогда предоставь разговор мне. Я уже имел случай встречаться с подобными типами раньше, — Кьюрик не спеша выехал вперед. Белый плащ и серебряные доспехи Бевьера на нем сверкали в послеполуденном солнце. — Молодой человек, — строго сказал он, — вы, кажется, не в дружбе с правилами вежливости. Возможно, вы не узнали нас.
— Я никогда не видел вас раньше.
— Я не имею в виду лично каждого из нас, я говорю о том, что мы имеем честь в своем лице представлять. Думаю, это понятно. Очевидно, вам не приходилось много путешествовать.
Глаза молодого человека оскорбленно расширились.
— Вовсе нет! — возразил он пронзительным голосом. — Я два раза был в Вэнне.
— А! — протянул Кьюрик. — И вы, возможно, слыхали там что-нибудь о Церкви.
— В нашем поместье есть своя собственная часовня. И я не нуждаюсь в ваших дурацких поучениях, — усмехнувшись, произнес зеленый камзол.
Послышался глухой стук копыт по мягкой земле. Со стороны поместья, яростно погоняя лошадь, скакал средних лет человек в черном парчовом дуплете.
— Всегда приятно разговаривать с образованном человеком, — сказал Кьюрик. — Может быть, вам в таком случае приходилось слышать что-нибудь и о Рыцарях Храма?
Об этом, казалось, молодой человек имел весьма смутное представление. Человек в черном дуплете быстро приближался к ним. Было уже видно, что лицо его побелело от гнева.
— От души советую вам отойти в сторону, юноша, — спокойно продолжил Кьюрик. — То, что вы делаете, подвергает опасности вашу душу, не говоря уже о жизни.
— Как вы смеете угрожать мне на земле моего собственного отца?
— Жакен! — проорал человек в черном. — Ты что, совсем из ума выжил?
— Отец, — с запинкой пробормотал зеленый камзол. — Я как раз допрашивал этих нарушителей границы.
— Нарушителей? — задохнулся подъехавший человек. — Дурья башка, это же королевская дорога! Ты осел!
— Но…
Человек в черном дуплете подъехал к Жакену поближе и, привстав в стременах, крепким ударом кулака выбил его из седла. Сотворив этот воспитательный акт, он повернулся к Кьюрику.
— Мои извинения, сэр Рыцарь, — сказал он. — Этот недоумок, мой сын, не знал, с кем он разговаривает. Я почитаю Церковь и ее Рыцарей. Я надеюсь вы не затаите обиды.
— Совсем нет, — просто сказал Кьюрик. Ваш сын и я уже почти разрешили наш спор.
— Благодарения Господу, я прибыл вовремя. Этот болван всегда был мне плохим сыном, но его мать умерла бы от горя, если бы вы срубили ему, и вполне заслуженно, его глупую голову.
— Я не думаю, что наш спор зашел бы так далеко, мой Лорд.
— Отец! — в ужасе прокричал барахтающийся на земле Жакен. — Вы ударили меня! — кровь струилась у него из носа. — Я расскажу маменьке.
— Прекрасно, я уверен, что это произведет на нее впечатление. Простите меня, сэр Рыцарь, я думаю он получил, пусть и запоздало, необходимое поучение, — он посмотрел на сына. — Возвращайся домой, Жакен, — холодно сказал владелец поместья. — Когда вернешься, скажи этим своим прихвостням, чтобы упаковали вещи. Пусть убираются. Я хочу, чтобы к заходу солнца их здесь уже не было.
— Но это же мои друзья…
— Да, но не мои же. Пусть убираются отсюда, и побыстрее. И сам собирайся. Кстати, свои пышные тряпки можешь не укладывать — ты едешь в монастырь. Братья там строго нрава, и они тебя, надеюсь, научат уму разуму, в чем я не преуспел.
— Маменька не позволит вам сделать этого!
— Она не посмеет ничего возразить. Твоя мать была для меня всегда не более, чем небольшим неудобством.
— Но… — лицо юного наследника расплылось.
— Ты утомил меня, Жакен. Отправляйся. Постарайся стать достойным человеком там, в монастыре — тебе ведь жить там до конца дней. О наследстве не беспокойся — у меня найдутся племянники, гораздо более достойные его, чем ты.
— Вы не можете сделать этого!
— О, могу, еще как могу.
— Маменька отплатит вам за это!
Человек в черном дуплете холодно рассмеялся.
— Твоя мать начинает надоедать мне, Жакен. Не говоря о ее сварливости и тупости, она постоянно потакает своим слабостям. Твоя матушка превратила тебя в такое, что и смотреть противно. Кроме того, она уже совсем непривлекательна, так что, пожалуй, ее я тоже отправлю в монастырь. Молитвы и воздержание, может быть, приблизят ее к небесам, а забота о ее душе входит в мои обязанности мужа.
Жакен посерел и затрясся, будто мир рушился вокруг него.
— Теперь, сын мой, делай то, что я тебе сказал, иначе я буду вынужден попросить этого Рыцаря Храма наказать тебя, как ты того заслуживаешь.
Кьюрик понял намек медленно потянул меч из ножен, так что тот издал характерный скрежещущий звук. Жакен на четвереньках принялся отползать в сторону, угрожающе прокричав:
— Со мной дюжина вооруженных друзей!
Кьюрик с усмешкой оглядел принаряженных молодых людей.
— Итак, — сказал он, поднимая щит и салютуя мечом, — желаете ли вы получить их головы, мой Лорд, разумеется в подарок?
