русалок и разных прочих существ. Если бы так шло и дальше, в Ксанфе не осталось бы настоящих людей. Этому как раз и решил воспрепятствовать Трент при помощи установления связи с Обыкновенией. Он хотел, чтобы в Ксанф беспрепятственно входили люди, новые люди, сильные, но при этом старался избежать ужаса новой волны нашествия. Теперь Дор оценил, насколько важным делом занимался Трент. Его родители, Бинк и Хамелеоша, сочувствовали взглядам Трента всей душой и помогали ему.
— Не отступайте, мамочка и папочка! — прошептал Дор. — Ваше дело гораздо важнее моего.
А между тем Дор напрочь забыл о своем деле: искать путь для зомби. Он оглянулся и обнаружил, что забрел в какие-то заросли. Что-то вроде травы, вполне безобидной, вот только по мере того, как Дор шел на запад, эта травка все росла и росла. Прошел еще немного и увидел, как из травки получились... деревья. Некоторые сверху были утыканы ветвями, голыми, без листьев, и ветви эти перекрещивались под прямым углом. Что же это за чудо такое? Дор мучительно припоминал и не мог припомнить. Если растения опасны, то чем? Это ведь не древопутаны, не утыканные иголками прикольные кактусы, не ядовитая куманика. Так что же в этих растениях тревожит его?
Не спросить ли у камней? Нет, нельзя, фавн не должен знать о его волшебном таланте. Если станет уж совсем худо, тогда придется, но теперь не время.
— Что это за растения такие? — решился спросить он у горна. Горну было неудобно ступать по ровной земле, но ради компании он храбрился. — Они опасны?
— Не знаю, — ответил горн. — Мы никогда так далеко не заходим. Ведь мы знаем, что вокруг полно опасностей. И что интересного в чужих землях?
— Весь мир интересен! — удивленно возразил Дор.
— А нам нет до него дела. Мы любим только свои скалы, озеро, лес. Это лучшее место в Ксанфе. Чудовища сюда не забредают, всегда тепло и солнечно, и еды в избытке. Тебе еще предстоит испробовать душистой росы. Божественный напиток!
— Но путешествия расширяют кругозор, — сказал Дор. Он сам, увы, так мало путешествовал до того, как проник в гобелен. Но проделанный путь уже многому его научил.
— Тоже мне занятие, расширяться! — хмыкнул фавн.
От столь легкомысленного безразличия Дор просто оторопел:
— Ну а если, допустим, что-то случится с вашей горой, с озером, с деревьями и вам придется уходить? Ведь надо заранее знать, куда идти, надо готовиться.
— А зачем готовиться? — недоуменно спросил фавн.
И тут Дор окончательно понял, что не только рожки да копытца отличают их друг от друга. Фавны совсем иначе воспринимают мир. Они похожи на детей. Только дети могут позволить себе так легкомысленно относиться к необходимости быть осторожным.
Дор все яснее понимал, почему фавны почти исчезли из Ксанфа, а не менее легкомысленные нимфы остались. Кто такие нимфы? Очаровательные обнаженные девицы. А такие существа всегда нужны, вот они и выжили. Хочешь быть популярным, старайся походить на хорошенькую девушку; а внутрь никто не заглянет, внутри можно быть пустым, как та обманка в лесу. Вероятно, со временем нимфы, подобно гарпиям, напрочь лишатся мужчин своего рода и станут выходить замуж за чужаков.
Горн чувствовал себя все хуже. Дор заметил это и решил повернуть назад.
— Дорогу я нашел, — объяснил он. — Очень хорошая дорога. А что осталось, проверим завтра вместе с Прыгуном.
Горн страшно обрадовался. Он помчался назад, к горе, и вскоре к нему присоединились другие, менее предприимчивые фавны.
— Праздник! Все на праздник! — закричал горн, подпрыгивая по-козлиному.
— Праздник! Все на праздник! — подхватили другие.
Фавны разложили между горой и озером праздничный костер и подожгли его с помощью небольшой, но злобной саламандры. В будущем саламандры смогут уничтожать огнем все вокруг, кроме земли, но у этого древнего предка сил хватало, к счастью, только на костер. В небольшом аккуратном огоньке сгорят лишь веточки да прутики.
Козлоногие нарвали листьев, сделали из них налистники, укрепили их на палках и стали поджаривать. Озерные нимфы и ньюфавнленды принесли морских огурцов и настоящих крабов для Прыгуна. С одной стороны озера бил из-под земли шоколадный гейзер. Горячий шоколад всегда на вашем столе! Древесные существа прибавили к угощению орехов и пряников, а горные прикатили снежный ком — для прохладительных напитков. Дор испробовал душистой росы. Она и в самом деле оказалась чудесной — вкусной, крепкой, искрометной.
Нимфы и фавны уселись широким кругом около костра и приступили к пиршеству. Дор и Прыгун с радостью присоединились к ним. Наевшись до отвала, фавны вытащили дудочки и стали наигрывать, а нимфы — танцевать. Тела их причудливо колебались и покачивались. Дор никогда прежде не видел ничего подобного.
Вскоре фавны отложили дудочки и присоединились к нимфам. И вместе они стали выделывать нечто уж вовсе немыслимое. Это был уже не танец, а ритуал, напоминающий танец. Взрослые во времена Дора прячутся и стесняются, а нимфы и фавны — полюбуйтесь, занимаются этим открыто, без всяких церемоний!
— Ас ними все в порядке? — озабоченно спросил Прыгун. — Извини мое любопытство. Я ведь совсем не разбираюсь в ваших нравах.
— В полном порядке, — ответил горн. — Просто мы так празднуем. Такой весенний праздник.
— А другие праздники у вас есть? — поинтересовался Дор. — Для прочих времен года?
— Каких прочих времен? У нас здесь всегда весна. Дети, конечно, после этого праздника не рождаются. Нас можно обвинить в легкомыслии, но мы просто обожаем такие праздники. И вы можете присоединиться.
— Благодарю, — ответил Прыгун, — но я не вижу там паучих.
— Я... я подожду... — пробормотал Дор. Телом он, конечно, чувствовал искушение, но рассудок сказал «нет». Слишком рано ему. К тому же он снова вспомнил деревянную пустышку в лесу.
— Как хотите, — не обиделся горн. — У нас не заставляют. Каждый здесь делает только то, что ему по душе.
Горн еще немного понаблюдал и вдруг прыгнул вперед. Мимо как раз проходила какая-то горняшка. Горн схватил ее. Нимфа страстно вскрикнула, запрокинула голову и брыкнула изящной ножкой. «Так уже было!» — мелькнуло в голове у Дора. На долю секунды перед ним обнажилось то, что девушки обычно прячут под одеждой. Горн повалил нимфу на землю, и они совершили то, что явно понравилось обоим. «Надо запомнить, что за чем идет», — решил Дор. А вдруг и ему когда-нибудь придется заниматься тем же. Он понял, что отныне всегда при виде девичьих ножек будет вспоминать эту сцену. Он будет смотреть словно другими глазами.
— Если нимфы и фавны бессмертны и не имеют потомства, как же они развиваются? — прострекотал Прыгун.
— Может, они развивают сами себя, — ответил Дор. — С помощью волшебства.
— Иди ко мне! — прожурчала хорошенькая наяда, покачивая стройными чешуйчатыми бедрами.
— Извини... — начал было Прыгун.
— Но я зову Дора! — расхохоталась нимфа, и грудь ее при этом заколыхалась. Умопомрачительное колыхание... Может быть, нимфы знают об этом и потому так часто хохочут и вскрикивают. — Сбрось же свою глупую одежду и ступай ко мне! — позвала нимфа и топнула ножкой.
— Но... как же... — пробормотал Дор, не зная, как быть. Он решил, что не уступит, но искушение так велико! Нимфа прямо манит к себе... Но, уступив, он станет похож на фавна. Это будет первый шаг на пути превращения. Стоит ли его делать? Беззаботная жизнь, полная забав... Но что дальше? Разве смысл человеческой жизни в том, чтобы забавляться? Сначала надо выяснить, а уж потом делать шаг.
— Ну попробуй, хоть разочек, — уговаривала нимфа. Она словно читала его мысли. Наверное, это нетрудно — в таких обстоятельствах все мужчины мыслят одинаково.
И вдруг прозвучал ухораздирающий рев, и на беззаботных весельчаков навалилась куча темных тел. Гоблины!
— Вербовка! Вербовка! — кричал главный, злорадно скаля зубы. — Кого поймаем, отправим в нашу
