разыграл из себя посланца богов? И завтра я буду выглядеть посмешищем в собственных глазах? Как же, де Бержерак, рационалист и атеист, пал жертвой неумного розыгрыша! Но кому могло прийти в голову устроить такой фарс? И зачем? Наконец, почему при этом не проснулась Ливи, а у меня парализовало ноги? Где можно раздобыть обволакивающую голову сферу? Даже при слабом свете я разглядел ее тускло-черную окраску. И еще… Он, вероятно, почувствовал мои сомнения, и протянул мне ладонь. На ней лежали очки — странные очки из неведомого мне материала, «Наденьте их, — сказал он, — взгляните на Ливи».
— Я послушался и разинул от изумления рот. Над головой моей спящей подруги возник многоцветный шар; он сверкал, источая яркий свет, вращался, пульсировал и время от времени выбрасывал откуда-то изнутри лучи-щупальца. Одни втягивались внутрь, вслед за ними появлялись другие. Незнакомец отодвинулся и велел положить очки на его ладонь. Мне показалось, что он не хочет меня коснуться. Я вернул этот поразительный прибор, и он тут же исчез в складках его плаща.
«То, что вы видели, — объяснил он, — это атман, бессмертная часть вашей личности. Можете называть ее душой. — Он сделал паузу и продолжил: — Я выбрал несколько человек, которые должны помочь мне в борьбе с чудовищным злом, с преступлением, которое совершил мой народ. Ваш атман свидетельствует, что вы достойны стать избранником. — Мой гость на миг задумался, потом пояснил: — Мы умеем читать в душах людских как в книгах. Характер человека выражается в его атмане, вернее, — характер и есть атман. У меня нет времени объяснить вам это более подробно. Скажу главное — за отпущенный вам срок лишь малая часть человечества достигнет высшей цели».
Затем он повторил то, что толкует и Церковь Второго Шанса: грешные души умерших вечно блуждают в мировом пространстве; они сохраняют в себе все человеческое, но лишены познания высшей сущности. Лишь те, чей атман прошел все стадии совершенствования, способен ее постичь. Особенно близки к этому те, кто уже при жизни достиг нравственной чистоты.
«Что?! — возмутился я. — На пути к вечности человек должен подобно неприкаянному духу скитаться в мировом пространстве, отскакивая мячиком от стенок вселенной, осознавая ужас своего положения и не имея возможности общаться с себе подобными? Разве о такой участи мы мечтали всю жизнь?»
«Не перебивайте, — остановил меня незнакомец, — я еще должен многое вам объяснить. Существо, достигшее совершенства атмана или акха, уходит из этого мира в запредельность».
«Что значит — запредельность?»
«Уйти в запредельность — значит, соединиться, слиться со Сверхдушой, прийти к подлинной сущности или Богу, если вы предпочитаете это слово, стать одной из частиц Его и познать в том вечное и беспредельное блаженство».
— Я почти уверился, что имею дело с безумным пантеистом, но решился спросить: «Означает ли это слияние потерю собственной индивидуальности?»
«Да, — ответил он. — Но зато вы становитесь Сверхдушой, Богом! Отвергнуть свою индивидуальность и самосознание ради возможности стать Высшим Существом — разве это потеря? Это величайший дар, венец существования!»
«Чудовищно! — воскликнул я. — В какую же дьявольскую игру Бог вовлек свои создания? Чем тогда бессмертие и загробная жизнь лучше смерти?
— О, нет! Во всем этом нет ни капли смысла! Логически рассуждая, зачем же создавать атман — душу, если большая часть душ будет развеяна, словно песок ураганом? К желанному пределу допустят лишь тех, кто приблизился к совершенству или, если хотите, к святости… И ради этого утратить свою индивидуальность, свое самосознание, исчезнуть? Нет, уж если мне суждено бессмертие, то я желаю остаться самим собой — Савиньеном Сирано де Бержераком! Мне не нужно это фальшивое бессмертие, существование в виде безымянной и безмозглой частицы Божьей плоти! Да — безымянной и безмозглой!»
«Вы, как и все ваше племя, слишком много разговариваете, — прервал меня незнакомец, — но тем не менее… — он минуту колебался, затем продолжил: — Существует третья альтернатива, которая вам больше придется по душе. Я не хотел говорить, но… все-таки скажу… правда, не сейчас. У меня нет времени, да сегодня это было бы и некстати. Возможно, я объясню вам кое-что еще — в следующий раз. А сейчас мне пора уходить. Итак, вы готовы помочь мне?»
«Но как я могу обещать вам поддержку, если не знаю, заслуживаете ли вы ее? Сейчас вы мне кажетесь Сатаной!»
— Он хмыкнул.
«Вы же не верите ни в Бога, ни в Дьявола. Я — не дьявол и не подобие его. Я — ваш союзник, сторонник обманутого, страдающего человечества. Доказать это я вам ничем не могу, во всяком случае — сейчас… Но задумайтесь вот над чем: разве кто-нибудь еще из моих соплеменников пришел к вам? Разве сделали они хоть что-нибудь, чтобы отвести от вас смерть, насылаемую во имя неведомых целей, которые даже не удосужились объяснить? Разве я избрал вас не для того, чтобы бороться против их темных замыслов? Да, из миллиардов людей я выбрал вас и еще одиннадцать человек, способных помочь мне. Ваш атман подтверждает, что вы будете моим сторонником».
«Значит, все уже предопределено? — спросил я. — Но я не верю в предопределенность».
«И правильно делаете — ее не существует. Выбор за вами. Я могу только повторить, что являюсь вашим сторонником. Доверьтесь мне».
«Но, — вскричал я, — что можем сделать мы — жалкие людишки?! Вы хотите стравить нас с могущественнейшими существами, обладающими нечеловеческими возможностями!»
— Он пояснил, что мы, двенадцать, ничего одни не сможем сделать. Нам нужен лазутчик во вражеском стане — им будет он, наш друг. Мы же должны объединиться и отправиться к северному полюсу, к Башне посреди моря. В пути мы можем рассчитывать только на свои силы; он не сумеет ни предоставить нам транспортные средства, ни оказать помощь.
«Я вынужден действовать очень осмотрительно, — заявил мой гость. — И вам тоже следует молчать об этом разговоре. Вы можете открыться только одиннадцати избранникам».
«Но как же мне их узнать? — недоуменно подумал я. — Как до них добраться? Где они?»
— Задаваясь этими вопросами, я в то же время испытывал волнение и гордость. Подумать только — один из Тех, кто пробудил нас от смерти и создал этот мир, просит меня о помощи! Я — Савиньен Сирано де Бержерак, слабый человек, отмечен и избран среди миллиардов!
«Вы сделаете то, о чем я вас прошу?» — произнес незнакомец.
«Непременно, — ответил я. — Даю слово! А свое слово я не нарушаю никогда!»
— Джил, не буду больше вдаваться в подробности нашего разговора. Скажу лишь, что он велел мне передать Сэму Клеменсу приказ найти человека по имени Ричард Френсис Бартон, одного из избранных. Мы должны отправиться с ним в Вироландо и в течение года поджидать остальных. Если даже соберутся не все, нам нужно через год отправиться в путь. Сам незнакомец обещал появиться в ближайшее время.
— Итак, мне предстояло разыскать Клеменса, жившего где-то за тысячи лье, и помогать ему в строительстве большом корабля. Я уже знал, кто такой Клеменс, хотя он родился спустя сто восемьдесят один год после моей смерти. Кому же знать, как не мне? Ведь я спал с его женой… Когда я заикнулся об этом, незнакомец пробормотал: «Да, я знаю».
«Но это обстоятельство запутывает все дело, — сказал я. — Что будет с Ливи? И захочет ли великий Клеменс взять нас на борт своего судна в такой ситуации?»
«Что для вас важнее, — с оттенком нетерпения прервал он, — женщина или спасение мира?»
«Все зависит от моего отношения к этой женщине. Правда, с позиции великой и гуманной миссии по спасению мира это, конечно не аргумент. Увы! Я гуманист, но совсем не хочу терять Ливи».
«Отправляйтесь к нему, и будь что будет. Возможно, женщина предпочтет именно вас».
«В делах любви Сирано де Бержерак не подчиняется чужим приказам, — гордо заявил я. — Лишь сердце — мой вожатый!»
Он встал и со словами: «Мы еще увидимся», вышел из хижины. Я подполз к порогу (онемевшие ноги еще не держали меня) и распахнул дверь. Там не было никого. Полумрак, звезды в небесах — и ни единого следа моего странного гостя.
— На следующее утро я заявил Ливи, что мне надоели здешние места и я жажду полюбоваться этим новым славным миром. Хотя еще в земной жизни ей наскучили странствия, она не оставила меня; мы отправились в путь. Дальнейшее вам известно.
