десятках футов над шлюпом. Однако очень скоро выяснилось, что пират просчитался. Замысел Корробока был неплох. От летучих разбойников требовалось только держаться вне досягаемости оружия бывших пленников и осыпать их тонкими, как иглы, дротиками. Могло бы сработать – не случись на руках у противника джокера. Мадж с удовольствием застрелил из лука сокола, а затем ранил одного из коршунов.
Это вынудило пиратов броситься врукопашную, но теперь и проворство не помогло – защитники шлюпа превосходили их ростом. Один из крутящихся мечей Розарык рассек надвое раненого ворона, а чуть позже третья стрела Маджа пробила тонкие доспехи ястреба.
Видя, что в ближнем бою врага тоже не одолеть, Корробок дал приказ к отступлению.
– Ну, гады, берегите потроха! – орал попугай, приплясывая от злости в воздухе за пределами досягаемости стрел. – Клянусь, я поставил печати на ваших судьбах! Весь океан, нет, сволочи, весь мир не спрячет вас от меня! Куда б вы ни драпанули, старый Корробок все равно вас разыщет и заставит пожалеть, что на свет родились!
– Кончай вонять, чувак! – Мадж сопроводил этот совет длинной и оскорбительной тирадой, подвергая сомнению происхождение попугая. Розарык выслушала с омерзением.
– Какое жлобство! Пхосто с души вохотит, ей-богу. Ах, до чего ж я стосковалась по изысканной хечи цивилизованного общества!
Мадж услышал и надменно воззрился на нее.
– Ни хрена себе! Да будет тебе известно, котенок-слоненок, что изысканностью моя клепаная речь не уступит ничьей.
– Да, – согласилась тигрица с приторной улыбкой. – Пхосто ума не пхиложу, как я могла думать по- дхугому.
Между ними встал Джон-Том.
– Ну, а теперь-то вы из-за чего скандалите? Мы победили и благополучно идем прежним курсом.
– Кого… Кого мы победили?
Голос, доносящийся с трапа, дрожал. От дерзости в нем и следа не осталось.
Джон-Том вспомнил о Глупости.
– Розарык, встань за штурвал.
– Джон-Том, если хочешь знать мое мнение…
Он отключил автопилот. Шлюп резко взял вправо, и тигрица была вынуждена ухватиться за штурвал, чтобы удержать яхту от оверкиля.
Джон-Том осмотрел трап и увидел девушку, съежившуюся на самой нижней ступеньке. В чистоте и тесноте шлюпа она казалась поразительно хрупкой. На бледной шее темнело уродливое пятно обруча.
Юноша пригляделся к нему. На шлюпе полный комплект инструментов, среди них обязательно найдется слесарная ножовка или напильник.
– Успокойся, – мягко, даже ласково произнес он. – Ты свободна, как я и обещал. Не совсем свободна, конечно, – уточнил он с ободряющей улыбкой. – Ты теперь с нами, но про Корробока можешь забыть. Больше он не будет над тобой измываться. Я всех усыпил чаропением. И тебя. Пока пираты дрыхли, мы сбежали.
– Так… ты, значит, волшебник? – сбивчиво произнесла она. – Надо же, а я в тебе сомневалась.
– Пустяки. Порой я сам в себе сомневаюсь.
Девушка покачнулась, и он спохватился.
– Эй, ты что-то неважно выглядишь.
– Я так устала… – Глупость прижала ко лбу ладонь и упала в объятия Джон-Тома, мигом заставив его вспомнить о ее наготе, не говоря уже о запахе. Корробокова галера не служила эталоном чистоты. По всей видимости, Глупость не мылась с первого дня плена.
Поддерживая девушку одной рукой за талию, он помог ей встать.
– Пошли со мной.
С трудом переставляя ноги, она двинулась к мостику.
– Сейчас ты сможешь помыться, а потом мы придумаем, как снять эту железяку. Пока ты принимаешь душ, я подыщу что-нибудь из одежды. Тут наверняка есть запас тряпья.
– Господин, вы так добры ко мне!
Он снова улыбнулся.
– Вот так-то лучше. Но господина не надо. Зови меня просто Джон-Том.
Глупость кивнула и опять привалилась к нему. Казалось, она вот-вот зарыдает. Но она не зарыдала – ни в те мгновения, ни позже. На судне Корробока ее первым делом отучили плакать.
Пока девушка мылась, Джон-Том обыскал корабельные шкафчики. В одном нашлась знакомая одежда – знакомая ему, но не его спутникам. Он выбрал кое-что и положил рядом с ножовкой и напильником.
Он ожидал перемен к лучшему и все же был потрясен, когда она опять появилась на палубе.
Обруч был снят. Волосы вымыты и аккуратно зачесаны назад. Глупость смущенно разглядывала себя.
– Должно быть, я чертовски глупо смотрюсь в этой странной одежде.
– Тут, милашка, я с тобой спорить не берусь. – Изумленный Мадж приблизился, чтобы внимательно рассмотреть необычный наряд. – Странный материал. – Его лапа прикоснулась к девичьей ноге и поднялась выше. – Здесь тоже.
– Это не материал! – Она сердито шлепнула нахального выдра по пальцам.
Мадж улыбнулся и лукаво возразил:
– А по мне, крошка, очень даже чудненький материальчик. Такой гладкий…
– Ах ты, крыса водяная! Попробуй только еще раз так сделать, я тебя…
Джон-Том не вмешивался. Пустяки. Мадж всегда несносен, и Глупость, наверное, уже это поняла. Молчал юноша и по другой причине: хотел разобраться в сумятице своих чувств.
Глупость была прелестна – для описания ее внешности никакое иное слово не годилось. Юная и свежая, она стояла на палубе в старых джинсовых шортах «Леви Страус» и поношенном бумажном свитере с надписью на спине: «Шлюп Джон Б.». Она выглядела умопомрачительно привычно, как могла выглядеть любая девушка на пляже в его родном мире, и Джон-Том едва удержался от возгласа.
Только поблекшие, но все еще заметные ссадины на лице да белый след обруча напоминали о том, где он ее встретил. Надо было найти судовую аптечку или спеть целебную песню – в этом мире она порой помогала лучше мазей и бинтов.
Розарык окинула свою новую спутницу хмурым взглядом и фыркнула.
– Маленькая и тощая. Ох уж мне эти люди.
Глаза ее обратились к разгорающимся звездам. Яльвар уже спал где-то внизу – лишения последних дней совершенно измотали бедного старого хорька. Горизонт за кормой был чист, пиратский корабль давно скрылся из виду. Ветер улегся, но волны по-прежнему толкали шлюп к Снаркену – утраченной и вновь обретенной цели.
Обнаружить Снаркен не составило труда. Чем ближе они подходили к городу, тем чаще на глаза попадались суда. Милях в пятидесяти от берега им осталось только пристроиться в кильватер двух купеческих кораблей.
Длинная гряда холмов, чьи склоны окунались в море, была прорезана широким, но забитым судами проливом. За ним путешественники обнаружили просторную бухту, окаймленную густой зеленью, которая поднималась по склонам на несколько футов. Вдали виднелись горы повыше.
В дальней оконечности бухты лепились друг к дружке пристани и доки, возле них стояли десятки кораблей из ведомых и неведомых стран. На юго-западном побережье Глиттергейста не было порта крупнее Снаркена.
Джон-Том вел шлюп мимо торговых кораблей в поисках свободного причала. Среди пристаней преобладали капитальные, из гладких валунов, несомненно, в далеком прошлом принесенных на берег ледниками, а позднее крепко посаженных на известковый раствор и прикрытых сверху дощатым настилом.
Наконец путники обнаружили подходящее местечко у пирса. Мадж пошел торговаться с хозяином пристани, и тут возник финансовый вопрос – после визита в Гнилые Горшки они остались без гроша в
