– Кому? Мне? – Выдр содрогнулся всем телом. – Да я б тогда самоуважение потерял, не говоря уже о лицензии линчбенийской воровской гильдии. И разбил бы сердце моей бедной матушки.
– Извини, – прошептал Джон-Том. – Больше не буду.
Розарык подвергла груз тщательному досмотру.
– Выдха, я беху назад все, что пхо тебя говохила. Схеди снабженцев тебе нет хавных. – Она поглядела на Джон-Тома. – Здесь с лихвою хватит на многомесячный поход. Он не зхя потхатил золото.
Мадж отвесил низкий поклон.
– Спасибо, о высочайшая, сладчайшая и целомудреннейшая. Ну, а теперь что вы скажете насчет роскошного ужина перед походной диетой? – Он направился ко входу в гостиницу.
Джон-Том задержался и растерянно произнес вдогонку друзьям:
– Послушайте, я разделяю ваши чувства и уважаю ваше мнение, и вы, наверное, абсолютно правы, а я, должно быть, ошибаюсь. Я понимаю, вы хотите поесть и поспать, но я не устал и не проголодался. Знаю, это выглядит глупо, но я все-таки собираюсь найти Друзей Улицы и попрощаться с Глупостью.
Мадж всплеснул лапами.
– Люди! Слышь, парень, ну, че терять время? Девчонка – прочитанная глава, и этим все сказано.
– Прочитанная глава, – согласился Яльвар, – со счастливым концом. Пусть так и будет. Зачем терзать себя?
– Я не терзаюсь. Я совсем ненадолго. – Юноша ущипнул струну дуары. – Спою ей напоследок и скажу, что мы будем возвращаться этой же дорогой. На случай, если ей захочется повидать нас или еще что- нибудь…
– До чего ж трогательно, – пробормотал Мадж. – Черт с тобой, кореш. Пойдем, покончим с этим делом.
– Ты тоже идешь? – удивился Джон-Том. – А как же роскошный ужин?
– Потерпит. – Мадж взял человека под руку, и они стали подниматься по склону горы. – Глянь-ка, чувак. Ночь черна, что сердце судебного пристава. – Он внимательно разглядывал узкую петляющую улочку. – А ты уверен, что мы разыщем это местечко?
Джон-Том кивнул.
– Оно на вершине. К тому же всегда можно спросить у встречного. Мы же не младенцы беспомощные.
– Нет, – напугал их голос, раздавшийся позади. – С этой минуты не беспомощные.
– Розарык? Ты еще не проголодалась?
– Сыта по гохло болтовней, – огрызнулась она. – Я хешила все-таки пхогуляться с вами и позаботиться, чтобы вас не пхихезали по пути. Может, те гхабители все еще охудуют здесь.
– Милашка, мы сами с усами, – парировал Мадж.
– В этом я не сомневаюсь. Но ваши усы будут в большей сохханности, если я пойду с вами.
Джон-Том смотрел мимо нее. Она проследила за его взглядом.
– Яльвах тоже хотел идти, но надо подниматься на гоху, а в его годы это совсем непхосто. Он подождет и постохожит повозки.
– Прекрасно. – Джон-Том повернулся и пошел дальше. – Мы скоро вернемся.
– Ага, враз, – подтвердил Мадж.
Но оба они ошибались.
Глава 10
Друзья Улицы располагались на верху обращенного к морю склона горы, в комплексе зданий из тесаного камня на известковом цементе. Вопреки ожиданиям Джон-Тома окружали приют не трущобы, а уютные частные виллы и ухоженные скверы.
– Кто бы ни обустроил это местечко, – сказал он спутникам, приближаясь к парадному, – деньжата у него водятся.
– Куры не клюют, – уточнил Мадж.
Несколько длинных, узких двухэтажных строений были соединены между собой труднопреодолимыми стенами. В лунном свете на крышах поблескивала черепица. Из двух окон сквозь тонкие щели наружу сочился свет, в остальных же помещениях владычествовала тьма. Ничего удивительного: в столь поздний час дети должны лежать в постелях. Доступ к дверям парадного входа преграждала увитая цветами решетчатая калитка из кованого железа.
Зато снаружи висел шнурок звонка. Джон-Том потянул за него и услышал далекое треньканье колокольчика. Поблизости деревья-великаны шелестели листвой. Далеко внизу искрилась бухта, иллюминируемая тысячами ярких звезд Снаркена.
Калитка отворилась, и на посетителей с любопытством поглядела немолодая бельчиха во всем черном, вплоть до кружевной оторочки обшлагов. С седой шеи свисал золотой медальон на золотой же цепочке. Выгравированные на нем буквы были столь мелки, что Джон-Тому не удалось их разобрать.
– Да? Чем могу быть полезна?
– Это вы управляете приютом? – спросил Джон-Том.
– Я? – удивилась неулыбчивая бельчиха. – Нет. Вам нужен директор? Осмелюсь поинтересоваться, зачем? – Она пристально посмотрела на Розарык.
– У нас к нему пара-тройка коротеньких вопросов. – Юноша одарил белку самой заискивающей из своих улыбок.
– Часы приема – с полудня до отбоя. – Она явно собралась затворить калитку.
Сохраняя улыбку, Джон-Том шагнул вперед.
– У нас есть основания считать, что недавно наша знакомая… – он запнулся, не сразу найдя подходящее слово, – была зачислена в приют.
– Вы имеете в виду, что не знаете этого точно?
– Да. Это могло произойти вчера.
– Я проверю. Но гостей мы пускаем только до отбоя.
Снова она попыталась закрыть калитку, и снова Джон-Том поспешил ее остановить.
– Госпожа, я вас умоляю! Завтра мы должны отправиться в долгий и трудный поход. Мне нужна только минутка – убедиться, что ваше заведение так же восхитительно выглядит внутри, как и снаружи.
– Н-ну… – неуверенно произнесла она, – подождите. Директор сейчас на всенощной молитве. Я спрошу насчет вас.
– Благодарствую!
За сим воспоследовало долгое томление на пороге, и у Джон-Тома даже родилось подозрение, что им вежливо отказали. Он вновь потянулся к шнурку, но тут появилась белка, а за ней – пожилой человек.
Как всегда, Джон-Том удивился при виде человека на высокой административной должности. В мире Клотагорба люди не относились к числу процветающих видов, будучи всего лишь одной из десятков разумных форм жизни.
Директор уступал Джон-Тому считанные дюймы в росте – то есть для аборигена был необычайно долговяз. Его облачение ничем, кроме другого покроя, радикально не отличалось от бельчихиного: траурно-черное, с такими же кружевными манжетами, золотым медальоном. Руки были сложены на груди, тронутые серебром волосы на лбу и висках аккуратно зачесаны назад. Седая козлиная бородка торчала вперед, а на носу поблескивали стеклышки и тонкая проволочная оправа очков. Джон-Тому он показался гибридом Полковника Сэндерса и контрабасиста. Однако его улыбка лучилась радушием, а в голосе звучало участие.
– Приветствую вас, странники. Добро пожаловать к Друзьям Улицы. – Он указал на белку. – Ишула передала мне, что среди наших подопечных есть ваша подруга?
– Мы так полагаем. Ее зовут Глупость.
Директор нахмурился.
