Тут он прибавил такое крепкое выражение, что Плетнев удивленно вскинул брови.
— Не знал, что вы настолько мастерски владеете ненормативной лексикой, — заметил он.
Антон протянул руку, чтобы вырвать телефонный шнур из розетки, но Александр Борисович остановил его.
— Не надо. Я погорячился. Тем более Костя Меркулов может на городской позвонить. Или Лимонник. — Он махнул рукой на телефон. — Пусть работает.
Александр Борисович закурил сигарету и снова принялся мерить шагами комнату.
В то же самое время, на другом конце Москвы, в одном из кабинетов большого серого здания, шел не менее важный разговор. Это был кабинет генерала ФСБ Спивакова. Генерал, худощавый, широкоплечий, с мускулистой загорелой шеей, сухо вещал следователю Павлову, сидевшему напротив него, по другую сторону широкого письменного стола. (Если бы Ирина Турецкая увидела сейчас своего следователя, она бы наверняка его не узнала: от его самоуверенности не осталось и следа, напористый и нагловатый человек превратился в испуганного подчиненного.)
— Ну, Косте Меркулову я нашел что ответить, — говорил Спиваков, хмуря на следователя седоватые брови. — Но ведь прав он, стервец, прав! Как эта психологиня — неспортивная, боевыми искусствами не владеющая, — как она одна это сделала?
— Иногда, в экстремальных ситуациях, люди способны на экстраординарные поступки, — вяло заметил Павлов.
Генерал грозно взглянул на него из-под нахмуренных бровей.
— Ты сам-то себя слышишь?
Павлов понял, что сморозил глупость, и стушевался.
— Подумай, рассуди, — продолжал Спиваков. — Как эта хрупкая женщина мужика здорового убила? На чем она его увезла за тридцать кэмэ от МКАД? Ее машина в гараже, следов крови не обнаружено, сам же говоришь.
Следователь удрученно кивнул.
— И как она его в этом лесу жгла семь часов подряд? — продолжил генерал Спиваков. — Быстрее, как ты знаешь, труп так не обгорает.
— Не обгорает, — признал Павлов.
— А потом за полчаса и домой примчалась, и в халате дверь открыла? — грозно и в то же время насмешливо спросил генерал Спиваков.
Следователь кашлянул в кулак и уныло произнес:
— Я прорабатываю версии… Разные…
— А ты проработай одну, — сурово сказал ему генерал Спиваков. — Но нормальную версию. Вот, например, муж ее, важняк бывший.
Следователь вскинул на генерала удивленный взгляд.
— Псих этот? Он ко мне на беседу пришел, показания давать — так через пять минут матом орал и по столу стучал.
Генерал криво усмехнулся.
— Вот и хорошо. Нервы, значит, сдают. А почему? Только из-за жены, такая любовь-морковь? Мотив-то для убийства у него есть!
Следователь Павлов задумчиво поскреб ногтем нос и предположил:
— Ревность?
— Начинаешь мыслить, — кивнул Спиваков. — Ревность — это один из вариантов. Но это может быть обычный заказ. Сговорился с заказчиком, проработал схему… Понимаешь, о чем я?
Следователь поспешно кивнул.
— Ну, вот, — удовлетворенно проговорил Спиваков. — Турецкий — исполнитель, его жена — приманка для японца. Как тебе такая версия?
— Вполне пригодная для разработки, — отозвался следователь Павлов.
— Конечно, пригодная. Все ведь складывается! Не могла она одна убить, правильно? А раз так, муж — сообщник. Откуда он такой потрепанный под утро притащился? Где этот Турецкий ночью был, а?
Павлов усмехнулся.
— Он говорит, был на оперативном мероприятии в рамках частного детективного расследования.
Генерал взял из стаканчика карандаш и принялся вертеть его в пальцах, задумчиво глядя на Павлова.
— На оперативном мероприятии, говоришь? А кто это подтвердил? Кто?
— Я… не выяснял, — промямлил Павлов.
— То-то и оно, что не выяснял. А ну, быстро проверять его алиби! — рявкнул Спиваков.
Следователь вскочил со стула и вытянулся перед генералом «во фрунт».
— Как только проверишь — тут же доложи мне, — мрачно изрек Спиваков. — Все, свободен.
13
Вечером того же дня в офис агентства «Глория» вошли два относительно молодых человека в штатском. На вопрос вышедшего к ним навстречу Антона Плетнева, кто они такие и что им нужно, мужчины достали из карманов удостоверения и показали их Плетневу.
— Ясно, — сухо сказал Плетнев. — И какова же цель вашего прихода?
— Здесь находится Александр Борисович Турецкий? — осведомился один из мужчин.
— Да, — ответил Плетнев. — Он в соседнем кабинете. Вы хотите с ним поговорить?
Мужчины переглянулись.
— Безусловно, — ответил один из них. — Вы нас проводите?
— Конечно. Айда за мной.
Когда мужчины в сопровождении Плетнева вошли в кабинет, Турецкий сидел в кресле, держа в одной руке телефон, а в другой чашку с кофе. Завидев вошедших, он поставил чашку на стол и встал.
— Александр Борисович Турецкий? — осведомился один из незнакомцев.
— Он самый, — ответил ему Турецкий. — С кем имею честь?
Мужчина показал удостоверение, затем спрятал его в карман и достал листок бумаги. Листок он протянул Турецкому.
— Читайте постановление, тут все написано. Вы задержаны по подозрению…
— …В умышленном убийстве господина Томоаки Икэды? — закончил за него Турецкий.
Мужчины переглянулись.
— Именно так, — сказал тот, что протягивал ордер. — Как вы догадались?
— А чего тут догадываться? Я буйную фантазию ваших следователей и без бумажки знаю.
Александр Борисович протянул руки, и железные кольца наручников, отвратительно лязгнув, защелкнулись у него на запястьях.
— Буйная фантазия — это у вас, гражданин Турецкий, — сухо сказал один из оперативников. — Считаете, что можно следователю сказать «был на оперативной работе как частный детектив» — и алиби обеспечено?
— А разве нет? — насмешливо спросил Александр Борисович.
Оперативник покачал головой.
— Нет. И никакого алиби у вас нет, сами ведь знаете.
Плетнев, который до сих пор в недоумении стоял у двери, шагнул к Турецкому.
— Саша…
— Созвонись с Лимонником, — сказал ему Александр Борисович и подмигнул. — Прорвемся, Антоша.
Один из оперативников легонько толкнул Турецкого к выходу.
