— сказал я. — Может быть, после чистки его личность будет жить в мире с самим собой. Ангелина перехитрила меня и сбе— жала. Не углядел. Но она работает в сто раз лучше этих болванов из Флота!
— Зачем столько яда? — спросил Инс— кипп спокойно. — Никто не обвиняет вас в нарушении долга. Вы ведете себя так, как будто у вас совесть нечиста. Вы проделали огромную работу… для перво— го задания…
— Вот вы опять, — взмолился я, — ты— чете мне моей совестью. Лучше вот за ним присматривайте.
Я указал на Пепе Неро, который сидел вблизи от нас в ресторане.
Он медленно что-то жевал, бормоча под нос с бессмысленным выражением ли— ца. Из его мозга была стерта старая и внедрена новая личность. Старым оста— лось только тело Пепе, которое любило Ангелину и украло линкор.
— Психологи работают над новой тео— рией тело-личность, — мягко сказал Инс— кипп, — так почему бы и не подержать его здесь под наблюдением? Если в новой личности будут развиваться его крими— нальные наклонности, это позволит за— вербовать его в Корпус. Что ты о нем думаешь?
— Ничего, — ответил я. — После той резни, которую он устроил для своей подружки, можете делать из него хоть рубленный бифштекс. Но он напоминает мне, что она еще на свободе, гуляет и планирует новые кошмары. Я хочу найти ее.
— Нет, — сказал Инскипп. — Ты уже спрашивал меня, и я отказал. Этот воп— рос сейчас не подлежит обсуждению.
— Но я могу…
— Что ты можешь?
Он со злостью посмотрел на меня.
— Все офицеры галактики имеют ее описание и занимаются ее поисками. Раз— ве ты сейчас можешь сделать больше, чем сделали они?
— Да, не смогу, — проворчал я, — и оставим эту тему, как вы сказали.
Я отодвинул свою тарелку, встал и сказал как можно естественнее:
— Я расчитываю получить большой гра— фин чего-нибудь подкрепляющего. Пойду к себе и залью горе.
— Будет вам графин. И забудьте Анге— лину. Приходите ко мне в девять часов утра более рассудительным.
— Рабовладелец, — пробубнил я.
Я закрыл дверь и пошел по коридору от резиденции Инскиппа. Отойдя так, чтобы меня не было видно, я повернул в сторону космопорта.
Итак, вот я уже и начал пользоваться уроками Ангелины. Если у вас есть план, приводите его в действие немедленно. Не давайте ему залеживаться, утрачивать новизну, позволять другим людям тоже о нем думать. Я сейчас восстал против од— ного из самых проницательных людей, и уже одна эта мысль доставляла мне удо— вольствие. Я нарушил приказ Инскиппа и ухожу от него и из Корпуса, ухожу не в прямом смысле, я хочу только закончить работу, которую я для них начал. Только теперь, очевидно, мне придется делать ее самому.
У меня в комнате лежали инструменты, приспособления и приличная пачка денег
— это бы здорово пригодилось мне те— перь, но придется обойтись без этого. К тому времени, как Инскипп задумается, почему я вдруг согласился с ним, когда я хочу быть в космосе.
Механик с роботом-погрузчиком выво— дили космолет к месту старта. Я встал рядом и официальным тоном спросил:
— Это мой корабль?
— Нет, сэр, это для Полного Агента Нильсена. Да вот он идет сам.
— Ну-ка, сбегай в центральный корпус и проверь управление оттуда.
— Новая работа, Джимми? — спросил подходя, Уве.
Я кивнул, наблюдая за ним.
— То ли новая, то ли старая, — ска— зал я. — А как твой теннис?
Я поднял ладонь, изображая ракетку.
— О, с каждым разом все лучше, — от— ветил он.
Он повернулся к своему кораблю.
— Я научу тебя новому удару, — ска— зал я.
Я опустил жесткое ребро ладони ему на шею. Он беззвучно клюнул носом. Я подхватил его и аккуратно уложил за штабелем бочек с горючим, не забыв уб— рать из его ослабевших пальцев коробку с лентами курса.
Пока механик не успел вернуться, я заперся в корабле, вложил курсовую лен— ту в блок управления и дал запрос на взлет.
Прошла, кажется, вечность, пока, на— конец, не зажегся зеленый свет.
И вот я в полете. Как только пуско— вые ускорители прекратили разгон, я выскочил из кресла и с отверткой в руке набросился на пульт управления. В нем обязательно должен был быть дистанцион— ный блок, поскольку все корабли Корпуса должны были быть способны управляться на расстоянии. Я открыл это во время моего первого полета на одном из таких кораблей, ведь одним из моих положи— тельных качеств всегда была любозна— тельность. Я отсоединил входные и вы— ходные клеммы и перешел в машинный зал.
Может быть, я был слишком подозри— тельным и имел слишком плохое мнение о человечестве и об Инскиппе, у которого на все была своя точка зрения. Люди бо— лее доверчивые, чем я, наверное проиг— норировали бы радиоуправляемый заряд самоликвидации, встроенный в двигатель. Его можно использовать для взрыва ко— рабля в случае его захвата. Я не думал, чтобы они использовали это против меня, разве что в исключительном случае. Тем не менее, я решил его обезвредить.
Заряд представлял собой блок из бур— медекса, встроенный прямо в корпус дви— гателя. Крышка снялась легко, и глазам открылась путаница проводов, ведущих к взрывателю с шестигранной головкой, ввинченному в толщу блока. Я обхватил его пальцами, сжал до потемнения в гла— зах и попытался вывернуть. Последним усилием рвущейся плоти и вывихнутых суставов я сдвинул его, а затем и осво— бодил. Он повис на своих проводах, словно нерв, вырванный из зуба.
И вдруг он взорвался с громким хлоп— ком и облаком черного дыма.
С противоестественным спокойствием я смотрел через то черное облако на дырку в блоке. Корабль и его содержимое долж— ны были бы превратиться в пыль.
— Инскипп, — сказал я, но горло у меня пересохло, и голос сорвался. — Ин— скипп, — сказал я снова, — я получил от тебя весточку. Ты думал, что даешь мне отставку. Нет, это я сам выхожу из Спе— циального Корпуса.
Глава 9.
Я почувствовал облегчение. Снова я был один и отвечал только за себя. Ко— рабль уже достаточно долго шел по кур— совой ленте, выбранной наугад из кучи. Перехватить меня было практически не— возможно, но я мог получить ленту и для нового курса.
Курса куда? Я еще не знал. Нужно бы— ло подумать, хотя у меня не было сомне— ний, что я сперва должен делать: искать Ангелину!
Сперва эта мысль казалась глупой: взять на себя работу Корпуса, который от меня отказался. Это была их работа.
Но потом я понял, что не в Корпусе здесь дело. Ангелина была для меня, как призовая чемпионская медаль. Есть что-то в Скользком Джиме ди Гризе, чего вы не понимаете. Называйте это, как хо— тите, например самолюбием. Но самолюбие
— это единственная вещь, которая под— держивает в мужчине бодрость духа, настраивает его на работу. Отнимите это, и вы останетесь ни с чем. Я не знал толком, что я буду делать, когда найду,
