— Кого это черт принес? — взревел он. — Врываешься в честный дом, да еще требуешь мисс Нэлли Энтик!
Как обычно в комнате сидело несколько крестьян за кружкой пива. Они удивленно подняли головы. На кухне смолк шум и воцарилась тишина. Казалось, весь дом затаился и слушает, что произойдет дальше. Крестьяне отставили в сторону свои кружки. Где-то скрипнула дверь и послышались легкие шаги.
С легкой улыбкой на губах Фил Маршам смотрел на краснощекого толстяка.
— Похоже, — произнес он, — ты снова готов упасть.
На красном лице толстяка отразилось сначала удивление, а потом откровенная неприязнь. Он рассвирепел.
— Ах ты, хитрый, грязный бродяга! — прогремел он. — Подлый, мерзкий негодяй! Вон отсюда! Убирайся!
— Эй, Джимми Барвик, похоже, твои мозги совсем ослабли со временем! Поосторожнее. Твой брат уже на пути в Уэйпинг. Его приговор уже подписан и скреплен печатью.
Толстяк медленно подошел к Филу. Он был похож на свирепого пса.
— А, это ты, — прошипел он. — Я собираюсь крепко тебя поколотить и вышвырнуть прочь. Так что ты будешь прятаться под заборами от страха. Но, похоже, у тебя хорошие новости. Что значат твои слова о виселице?
— Это правда. Вероятнее всего, что сейчас твой драгоценный братец болтается в воздухе с завязанными глазами. А что касается того, чтобы поколотить меня, то пошевели мозгами, напряги память и подумай, так ли легко тебе удастся со мной справиться.
В маленьких глазках толстяка мелькнуло сомнение. Память его не подвела.
— Что ты имел в виду, когда хотел поговорить с Нэлли Энтик? — спросил он подозрительно.
— Тебя это не касается.
— Ха! — он мрачно нахмурился. — Меня это очень даже касается.
Сверху раздался звонкий голос:
— Кто звал меня?
Они посмотрели в ту сторону, откуда послышался голос. Лицо Филипа Маршама просветлело. В дверях стояла она. Она оказалась не так мила, как он ее представлял себе. Когда он заберет ее из этой гостиницы, ей не придется носить это грязное платье, подумал Фил. Но это была она — та самая Нэлли Энтик, которая так легко дала ему обещание и жарко поцеловала перед уходом. И он пришел за ней.
— Вернулся, Джон? Нет, тебя звали не Джон. Постой! Нет, вылетело из головы, но я хорошо помню твое лицо. Принести тебя пива? Может быть, вина? У нас есть отличное вино.
Фил не верил своим ушам. Он молча уставился на Нэлли Энтик.
— Я пришел, — выдавил он из себя, — выполнить обещание…
Она посмотрела на него в недоумении и громко рассмеялась:
— Глупый мальчик! Я уже шесть месяцев как жена.
— Жена?
— Да, моя, — вставил Барвик. — Давай, убирайся! Я не хочу видеть, как всякие щенки увиваются за ней.
Филу все стало ясно. Поведение толстяка говорило само за себя.
— Понятно, — произнес он. — А ты теперь хозяйничаешь в гостинице?
— Да! Мне придется свернуть тебе шею, чтобы ты наконец-то понял! Убирайся!
Девушка взяла Барвика за руку.
— Он не хочет ничего плохого, — прошептала она. — Глупо прогонять посетителей. — И она пылко взглянула на Фила из-за плеча Барвика.
Фил понял, что она по-прежнему осталась ветреной девицей и замужество ее не изменило.
Теперь он посмотрел на нее другими глазами и ее прошлое очарование исчезло. Я даже думаю, что повременит Том Маршам еще год с женитьбой, и у меня не было бы истории, чтобы вам поведать. Но сын унаследовал все лучшее, что было в его отце. Не долго думая, Фил распрощался с бездушной красоткой и с этой гостиницей. Все его мечты, связанные с ней, рассыпались, как замок, построенный на песке. Но Фил не жалел об этом. Он выбросил из памяти весь этот мир, с которым ему пришлось столкнуться.
У него было такое чувство, будто с глаз у него упала пелена, которая закрывала от него настоящую жизнь. Он порвал последнюю нить, которая связывала его с грязным прошлым. В голове у него родились новые отчаянные планы. Фил вышел из гостиницы, повернул на запад и отправился на поиски сэра Джона Бристоля.
ГЛАВА 23
СТАРЫЙ ДОБРЫЙ СЭР ДЖОН
Сэр Джон Бристоль! Вот, читатель, доблестный и честный человек! И большой шутник! Если вы встанете у него на пути, если вы позабавитесь над ним, он ответит вам тем же. Его рука тверда и он непреклонен, как железо. Но для человека, который настоял на своем, не отступил и прямо взглянул в глаза старику, не было ничего, в чем сэр Джон мог ему отказать.
После всех мучительных скитаний на суше и на море Филип Маршам, наконец-то, вернулся и решил разыскать этого человека. Он видел его всего один раз, и то недолго, но доверял ему, как никому другому. Джимми Барвик больше не служил у сэра Джона, а занимался гостиницей — кто знает, что может произойти!?
Филип Маршам вновь шел по той извилистой дороге, по которой когда-то давно они проходили с Мартином. Он дошел до парка, обогнул его и поспешил дальше. Ничто не ускользало от его взгляда. Впереди он увидел ворота и домик привратника. Он прошел вперед. Ворота были открыты. Фил проскользнул внутрь и быстро пошел по длинной тенистой аллее. Из домика выбежал сторож и что-то закричал вслед нарушителю спокойствия, но Фил даже не оглянулся. Аллея поворачивала налево и он увидел перед собой большой дом. Фил даже не задумывался о том, что его могут задержать или помешать войти.
Закат отбрасывал на траву длинные тени. Густые ветви плетня, словно зеленый занавес, покрывали серые стены старинного дома. На дорогу с лаем выбежала собака. Юноша не испугался, а лишь улыбнулся и протянул к ней руку. Собака успокоилась и мирно пошла за ним следом. В окнах горел свет. На террасе в мягкой вечерней тишине нежно и мелодично играл клавесин.
Лай собаки, похоже, привлек внимание тех, кто находился в доме. В дверях появился седой слуга и замер на пороге, не давая Филу пройти внутрь. Он с недоверием окинул молодого человека взглядом с головы до ног.
— Я хотел бы поговорить с сэром Джоном Бристолем, — произнес Фил.
Слуга нахмурился.
— Вы ошиблись, — надменно ответил он. — Комната для прислуги…
— Я сказал, с сэром Джоном.
— С сэром Джоном? Это невозможно.
— Я сказал, с сэром Джоном.
Слуга сделал жест, как будто хотел закрыть дверь.
— Ну, довольно, — произнес Фил спокойно. — Я хотел бы поговорить с сэром Джоном Бристолем.
Какое-то мгновение слуга колебался. Из дома раздался громкий голос:
— Эй, Гобден, что там происходит?
Слуга обернулся. Надменность, с которой он разговаривал с Филом, сразу исчезла. К человеку внутри дома он обращался уже по-другому, с каким-то виноватым видом.
— Парень очень настойчив, сэр Джон, но я скоро избавлюсь от него.
— Оставь, Гобден. Пропусти его ко мне.
Слуга исчез в доме.
Звуки клавесина смолкли. На парк, аллею, долину опустились сумерки и наступила глубокая тишина. Солнце зашло. Длинные тени на траве слились в одну. С наступлением темноты свет в окнах казался ярче.
— Эй, парень, проходи сюда. Итак! Я ведь видел тебя раньше?
— Да, сэр Джон.
— Ха! У меня память на лица. Лишь немногие ускользают от меня. Дай-ка вспомнить. Боже мой! Да это
