Ник смотрел на ее зад, уже представляя себе, как они развлекаются втроем, и Сюзетт с трудом подавила довольную усмешку.
«Совсем скоро! – думала она. – Очень, очень скоро!» Все, о чем она мечтала, будет принадлежать ей.
Когда шаги Пег затихли, Ник повернулся, разглядывая обнаженную грудь Сюзетт, но не позволил себе никаких глупостей. Он понимал, что Сюзетт будет мучить и дразнить его, чтобы он раззадорился, но Ник знал – причем совершенно определенно, – что не вкусит плодов, пока не заплатит за них.
– Пег так меня возбуждает, – подначивала его Сюзетт. – После нее я просто вся дрожу, словно готова взорваться.
Она опустила руку, чтобы поласкать себя между ног, но Ник отдернул ее руку в сторону и прижал девушку к стене своим крупным телом.
– Твоя киска принадлежит мне, – заявил он. – Никто не смеет к ней прикасаться, кроме меня.
– Она не принадлежит тебе. Пока еще нет.
– Я получу немного денег сегодня утром, так что после обеда подписываю контракт на право владения. Завтра сможешь переехать.
– Ты серьезно?
– Да.
– После такого долгого ожидания! О, я просто не могу поверить! – Сюзетт обняла Николаса, их чресла соприкоснулись, она взяла его за бедра и крепко прижалась к нему. – Ник, у меня все внутри ноет. Сделай так, чтобы это прошло.
Она спустила панталончики, обнажив выбритое интимное место, взяла Ника за руку и положила его ладонь туда, куда следовало. Он начал грубо щупать ее, и Сюзетт вдруг подумала – а знает ли он вообще, что нужно делать? Но все-таки он сумел неуклюже всунуть ей внутрь два пальца.
– Встань на колени, Ник. Полижи меня, облегчи мою боль.
– Я не собираюсь унижаться, как это делают твои подруги-лесбиянки.
– Ты должен! – умоляла Сюзетт, подталкивая его. – Я очень, очень хочу ощутить тебя там.
Теперь он не сомневался, что Сюзетт извращенка, и твердо вознамерился вылечить ее от этого.
– Я покажу тебе, как это делает мужчина, – бахвалился он. – После меня ты не захочешь в постели ни одну женщину.
Николас опустился на пол и схватил Сюзетт за бедра, но она подумала, что ему требуется помощь, поэтому пальцами раздвинула нежные лепестки, одарив его видом своего розового средоточия. Николас нагнулся вперед и начал лизать ее, грубо проводя языком по клитору. Это не имело ничего общего с приятным возбуждением, но Сюзетт недаром была актрисой – она отлично исполнила свою роль. Она преувеличенно вздыхала и стонала, а потом сыграла лучшую роль в своей жизни, изобразив самый бурный оргазм, какой только может изобразить женщина. Николас надулся от гордости, вытирая рот полотенцем, а Сюзетт ворковала над ним, уверяя, что он самый лучший любовник в мире. Будучи полным болваном, он принял все ее слова за чистую монету.
– Я тороплюсь, – сказал Ник, – так что нам пора. Мы посмотрим выбранный тобой дом; я хочу убедиться, что он подходящий, а потом мне придется на несколько дней уехать.
– Уехать! – надулась Сюзетт, в глубине души ужасно радуясь, что он не будет таскаться за ней и везде совать свой нос, объясняя, как расставить мебель и где развесить картины. – Ты не можешь уехать. Не сейчас! Не тогда, когда мечты наконец сбываются.
– Семейное дело, – признался он. – Ничего не попишешь.
Николас подождал в коридоре, пока Сюзетт надевала свое самое красивое зеленое платье, подходящие по цвету туфли и перчатки. Она воткнула булавку в изящную шляпку с большим пером и накинула на плечи кружевную шаль. Свои великолепные волосы Сюзетт распустила, и они рассыпались по спине. Она выглядела так экзотично, так по-иностранному, так необычно, что люди будут ахать от изумления и восхищения, когда она пойдет по улице.
– Ты само совершенство, – пробормотал Николас, когда Сюзетт подошла к нему. Он вытащил из кармана сюртука шкатулку, открыл ее и протянул Сюзетт нитку жемчуга. – Это отлично подойдет к твоему наряду.
– О, Ник! – ахнула она, впервые с совершенно искренней благодарностью. – Эти жемчуга прекрасны.
– Потом получишь еще больше.
Сюзетт повернулась спиной, чтобы Николас застегнул жемчуг, и одобрительно улыбнулась, глядя на себя в зеркало.
Наконец они вышли на улицу и направились к броской желтой двуколке с кричащими красными колесами. И только Ник хотел подсадить Сюзетт, как кто-то окликнул его. Женщина с гнусавым раздражающим голосом.
– Ники! – кричала она, размахивая носовым платком, чтобы привлечь его внимание. – О, Ники!
Ник застыл; потом отпустил руку Сюзетт и отскочил сразу на несколько футов.
– Черт возьми! – выругался он и по-настоящему содрогнулся.
– Кто это? – прошептала Сюзетт, рассматривая уродливую каргу.
– Моя кузина.
– Твоя кузина?
– Да.
