смерти лорда Болдуина, слегка склонил голову. – Я знаю, как решить вашу проблему, – добавил он с широкой улыбкой.
Ярость волной захлестнула Джоса.
– Да как вы смеете? Никудышный идиот! Вы позволили убийцам и грабителям бесчинствовать на земле, которую клялись защищать. Смерть милорда, моего отца, всецело лежит на вашей совести.
– Отца? – На широком лице дю Омэ отразилось удивление.
– Отца? – эхом повторила Элиан и, обойдя Джоса, встала рядом с шерифом.
Джос обвел обоих взглядом. Нетрудно было догадаться, кто отец Элиан. Она не была дочерью купца, она была дочерью шерифа. Все признаки налицо: ее французский, столь же совершенный, как и его, аристократическая манера держаться, присущая высшему дворянству Англии. Джос обругал себя, что испытывал благодарность и даже похотливые мысли к дочери человека, повинного в смерти его отца.
– Вы правы. – Дю Омэ покаянно склонил голову, – Моя вина в том, что я не нашел этих проклятых разбойников.
Джос сплюнул.
– Вы никчемное, бесполезное создание, и такого мнения придерживается весь свет. При дворе не найдется ни одного человека, кто не смеялся бы над вашими жалобами о хитроумных разбойниках, которых вы не в состоянии отловить. Говорят, вы чересчур ленивы, чтобы поднять с места свою жирную задницу и устроить на них облаву. Но теперь вам придется пошевелиться. – Даю вам две недели! За это время вы должны отыскать убийц и доставить ко мне, чтобы я мог учинить над ними суд.
Дю Омэ побагровел. Вены на шее вздулись, в глазах отразилось смятение.
– А если я не смогу? – спросил он, зная, какой услышит ответ.
– Тогда вы сами умрете, – рыкнул Джос. Дю Омэ закрыл глаза и опустил голову.
– В таком случае я вас не подведу, – ответил он. – Позвольте мне доказать свою искренность, предложив вам то, в чем вы в данный момент больше всего нуждаетесь. Если не хотите расставаться с леди Хейдон, отвезите ее в мое имение, Конитроп. Оно находится в полумиле от стен Набуэлла, достаточно близко, чтобы монахини могли прислать свою знахарку для ухода за леди Хейдон, а вы – заняться подготовкой к похоронам милорда вашего отца, не оставляя миледи.
Джос вскипел от гнева:
– Я не стану спать под одной крышей с человеком, повинным в смерти моего отца.
– В таком случае я удалюсь, – произнес дю Омэ натянутым тоном. – Сейчас, когда предстоит проделать большую работу до прибытия судейской коллегии в конце месяца, я предпочитаю поселиться в королевском замке.
В сознании Джоса прозвучал тревожный звонок. Зачем шерифу приглашать в свой дом только что приобретенного врага? Он взглянул на Элиан в надежде получить хоть какой-то ответ от нее. Но она смотрела на отца округлившимися глазами.
– Отец, сейчас время собирать урожай, и я не могу уехать... – начала она. Короткий взмах отцовской руки заставил ее замолчать.
Тревожные колокола забили набат. Почему дю Омэ решил во что бы то ни стало доставить к себе домой его и леди Хейдон? Загадка требовала наличия более холодной головы, чем была у Джоса в настоящий момент. Пока он пытался вернуть себе самообладание, шериф остановил настороженный взгляд на Элиан.
– Моя дочь права. Она действительно не может бросить дом в разгар осенней страды, – добавил сэр Рейнер. – Позвольте ей остаться и позаботиться о вашей еде и удобствах, пока вы будете гостить в нашем имении.
– Папа! – воскликнула Элиан, шокированная и ошарашенная одновременно.
Ее реакция подтвердила, что подобное предложение не характерно для шерифа. В одном Джос был уверен: это имело какое-то отношение к смерти лорда Хейдона. Зачем могли понадобиться шерифу сын и вдова покойного, если не для того, чтобы он мог контролировать каждый их шаг?
Джос посмотрел на Элиан. Она по-прежнему сверлила отца взглядом, на лицо набежала тень беспокойства. Что ее тревожит? Быть может, отец что-то хочет сохранить в тайне от сына лорда Болдуина и ей это известно?
Было ли ее сострадание к его горю всего лишь спектаклем? Не велел ли ей шериф наблюдать за ним? Не по этой ли причине Элиан последовала за ним в ледохранилище, вместо того чтобы отправиться к настоятельнице, как попросил ее Джос?
Гнев охватил его с новой силой. Что бы они там ни замышляли, он их разоблачит. Он остановится в их доме и сделает Элиан заложницей, чтобы докопаться до истины и выяснить, что стремится скрыть от него дю Омэ. Энергичным кивком Джос выразил свое согласие.
На губах сэра Рейнера промелькнула кривая улыбка, а в глазах вспыхнули огоньки тщательно замаскированного триумфа.
– Чувствуйте себя здесь как дома и будьте уверены, я сдержу слово. Вы получите ваших злодеев, милорд.
Обещание шерифа прозвучало неискренне, а почтительное обращение подействовало на Джоса, как соль, посыпанная на рану.
– Я сэр Джос Фицболдуин, родной сын лорда Хейдона, – рявкнул он. – Своим титулом я всецело обязан терпимости и любви моего отца. Тем больнее для меня его потеря.
Черты шерифа напряглись, словно он пожалел о своем приглашении. Слишком поздно, жребий брошен.
– Проводите нас, милорд шериф, и поторопитесь. Миледи моя мачеха нуждается в постели и уходе, – распорядился Джос, ступив на дорожку, что вела к воротам.
Но путь ему преградила настоятельница с юной врачевательницей.
– Сэр Джос, – промолвила настоятельница, – вы не заберете госпожу вашу мачеху из нашей обители, во всяком случае сейчас, когда ее жизнь в опасности.
– Прочь с дороги, – скомандовал Рейнер дю Омэ, отмахнувшись от матери Герты, словно перед ним была не уважаемая матрона, а надоедливая муха. – Решение принято.
– Неужели леди Хейдон действительно так больна, что не выдержит переезд? – осведомился Джос у молодой знахарки.
Обрамленное белым платом широкое лицо монашенки сморщилось. Заломив руки, она перевела взгляд с настоятельницы на него. Она замешкалась с ответом, и Джос понял, что леди Беатрис не при смерти. Но даже ее неминуемая кончина не изменила бы его решения отправиться в дом дю Омэ и выяснить, что же пытается скрыть от него шериф.
– Мы едем, – сказал Джос настоятельнице. – Если вас на самом деле волнует здоровье миледи Беатрис, вы можете отправить с нами монахиню, чтобы та могла позаботиться о ней.
Глава 6
Элиан и настоятельница стояли в воротах монастыря, пока монахини и люди Хейдона готовили леди Хейдон к отъезду. В подготовке этого еще одного, незапланированного визита леди Хейдон принимали участие как сестра Ада, так и сестра Сесилия. Обе они собирались сопровождать леди в Конитроп. Чувствуя себя всегда неловко в присутствии властной матери-настоятельницы, Элиан осмелилась бросить на нее любопытный взгляд. Настоятельница стояла, исполненная противоестественного спокойствия, склонив голову на переплетенные под подбородком пальцы. Зная, почему сама отказалась помогать в подготовке благородной дамы к отбытию, Элиан не могла понять причины замешательства матери Герты.
В этот момент из-за угла здания вышел сэр Адельм. Ввиду скорбных событий дня он сменил свое обычное военное обмундирование на платье приглушенных коричневых тонов, оттенявших седину, посеребрившую его волосы. Толстая ткань придавала мягкость его лицу, сплошь состоявшему из резких линий и острых углов. За ним следовал Рейнер.
У Элиан все похолодело внутри. Предатель! Лжец! Сколько лет внушал ей, что надо остерегаться мужчин, а теперь, даже не моргнув глазом, подтолкнул ее к одному из них.
Настоятельница подняла голову. Элиан уловила, как та испуганно затаила дыхание. Черты матери Герты исказила гримаса холодной ярости.
Взглянув на нее, Адельм вскинул брови. Элиан никогда не видела брата таким встревоженным. Рейнер оставался невозмутимым.
– Да простит меня Господь, но я молюсь, чтобы дьявол забрал твою душу, Рейнер дю Омэ, – выругалась настоятельница, выплеснув на него свое негодование. – Как вы посмели подрывать мои авторитет, предлагая ваш дом, после того, как я велела бастарду Хейдона оставить свою госпожу в монастыре?
Не ожидая атаки, Рейнер от удивления округлил глаза. Однако, как это всегда бывало, когда он сталкивался с чем-то, чего не желал терпеть, он нашел укрытие за собственной вспышкой гнева. Выпятив грудь, он вздернул подбородок.
– В чем дело? – спросил он. – Надо было возражать против моего предложения в погребе, а не сейчас.
– Так вот, оказывается, на что вы надеялись, – огрызнулась Герта. – Что я стану пререкаться с вами при моих людях? Впредь я не позволю вам подрывать мой авторитет или каким- нибудь иным способом вредить мне. Отныне я не потерплю в нашей обители ни вас, ни вашу родню.
– Вы не посмеете! – Рейнер пришел в бешенство. – Я представитель короля!
– Поверьте, моя жалоба на вас первой ляжет на стол Высокого суда, – заключила настоятельница.
Ее слова лишили Элиан надежды найти здесь в будущем убежище. И, забыв об осторожности, она, не помня себя, набросилась на отца.
– Ты убил меня! – воскликнула она. – После твоей смерти я вынуждена буду идти на панель, чтобы не умереть с голоду.
– Как ты смеешь со мной так разговаривать? – вскричал отец и подтолкнул ее в направлении монастырской гостиницы. – Придержи язык и ступай за угол, чтобы вместе с отрядом Хейдона отправиться домой.
– Я не поеду! Я не поеду домой, после того как леди Хейдон и ее пасынок объявили нас своими врагами.
Стоявший за спиной отца Адельм взглядом призвал ее к осторожности. Но Элиан его проигнорировала.
– Пожалуйста, не посылай меня с ними, – взмолилась она, охваченная страхом.
