Глава 6.
Семейство
Лондэн Парк-Лейн служил вместе со мной в Крыму в семьдесят втором году. Он потерял ногу, подорвавшись на противопехотной мине, и друга — в результате военной ошибки. Другом был мой брат Антон, и Лондэн дал против него показания во время расследования последствий катастрофической «атаки легкой танковой бригады» в тысяча девятьсот семьдесят третьем. В провале операции обвинили моего брата, Лондэна с почестями отправили в отставку, а я получила Крымскую звезду за отвагу. Мы десять лет не разговаривали, а два месяца назад поженились. Забавно жизнь порой оборачивается.
— Милый, я дома!
С кухни послышалось царапанье — это Пиквик неуклюже бросился мне навстречу по скользкому кафелю. Я сама сконструировала его, когда клонированных домашних животных еще продавали без лицензии. Он принадлежал к ранней версии один-два, и этим объяснялось отсутствие крыльев — в первые два года устранять такой недостаток еще не умели. Дронт радостно щелкал клювом и дергал головой, затем сунулся в мусорную корзину, чтобы вытащить мне оттуда какой-нибудь подарок, и в конце концов извлек просроченный рекламный флайер распродажи в магазине «Лорна Дун». Я почесала ему горлышко, он побежал на кухню, остановился и снова задергал головой.
— Приве-ет! — откликнулся Лондэн из своего кабинета. — Хочешь сюрприз?
— Если приятный, то да! — ответила я.
Пиквик вернулся ко мне, снова заклацал клювом и потянул меня за джинсы. Затем бросился на кухню и стал ждать меня у своей корзинки. Заинтригованная, я подошла посмотреть. И тут я узрела причину такого возбуждения. Посреди корзины на огромной куче рваных бумажек лежало яйцо.
— Пиквик! — воскликнула я. — Да ты же девочка!
Пиквик снова задергала головой, возбужденно тычась в меня. Потом она успокоилась, осторожно залезла к себе в корзинку, распушила перья, потрогала яйцо клювом, обошла его несколько раз и наконец осторожно уселась сверху. Мне на плечо легла рука. Я накрыла своей ладонью пальцы Лондэна и встала. Он поцеловал меня в шею, и я обняла его.
— Я думал, что Пиквик — мальчик, — сказал он.
— Я тоже.
— Это знак?
— То, что Пики снес яйцо и оказался девочкой? — уточнила я. — Неужели ты на сносях, Лондэн?
— Нет, глупышка, ты понимаешь, что я имею в виду.
— Понимаю? — спросила я, глядя на него снизу вверх и старательно изображая невинное непонимание.
— Ну?
— Что — «ну»?
Я смотрела в его сияющее озабоченное лицо, старательно изображая недоумение. Но притворяться долго я не могла и вскоре разразилась девчоночьим хихиканьем и слезами. Он крепко обнял меня одной рукой, а другую ласково положил мне на живот.
— Он там? Ребенок?
— Да. Маленький пищащий розовый комочек. Семь недель. Родится в июле, наверное.
— Как себя чувствуешь?
— Нормально, — сказала я. — Вчера немного мутило, но, может быть, это с беременностью и не связано. Буду работать, пока не начну ходить вразвалочку, а потом попрошусь в отпуск. А ты как?
— Странно, — ответил Лондэн, снова меня обнимая. — Окрыленно во всех смыслах слова… С кем я могу поделиться новостью?
— Пока ни с кем, а то твоя мама засядет за вязание и увяжется вусмерть!
— А что ты имеешь против ее вязания? — спросил муж с деланным негодованием.
— Да ничего, — хихикнула я. — Только кладовка не резиновая.
— По крайней мере, ее вещи опознаваемы, — ответил он. — А вот джемпер, подаренный твоей мамой мне на день рождения… она меня случайно не перепутала с кальмаром?
Я снова уткнулась носом в шею мужа и крепко обняла его. Он ласково погладил меня по затылку, и так мы простояли несколько минут, не говоря ни слова.
— Удачный был день? — спросил он наконец.
— Ну, — начала я, — мы нашли «Карденио», меня застрелил снайпер из ТИПА-14, я прокатилась автостопом, видела Хоули Гана, пережила слишком много совпадений и дала в челюсть неандертальцу.
— На сей раз шины не пропорола?
— Даже две, причем одновременно.
— А каков из себя этот Ган?
— Трудно сказать. Он приехал к Скокки-Маусу, когда мы уже уходили. А что, снайпер тебя ни капельки не интересует?
— Сегодня вечером Хоули Ган будет говорить об экономических основах соглашения о свободной торговле с Уэльсом…
— Лондэн, — напомнила я, — сегодня мы идем в гости к моему дяде. Я обещала маме, что мы там будем.
— Да, я знаю.
— Может, ты все же спросишь меня об инциденте с ТИПА-14?
— Ладно, — вздохнул Лондэн. — Что там произошло?
— И не спрашивай!
Мой дядя Майкрофт объявил об уходе на пенсию. Ему стукнуло семьдесят семь, а после заварушки с Прозопорталом и заточения Полли в стихотворении Вордсворта «Как облако бродил я, одинокий» оба пришли к выводу, что с них хватит. Корпорация «Голиаф» предлагала Майкрофту не один, а целых два незаполненных чека, лишь бы тот возобновил работу над новым Прозопорталом, но дядя стойко отказывался, уверяя, будто не в силах возродить Портал, даже если бы захотел. Мы подъехали на моей машине к маминому дому и припарковались у обочины.
— Никогда не думала, что Майкрофт отойдет от дел, — сказала я, пока мы шли по улице.
— Я тоже, — ответил муж. — Как думаешь, чем он займется на досуге?
— Станет, скорее всего, смотреть «Назови этот фрукт!». Он говорит, что эти мыльные оперы и угадайки идеально способствуют постепенному отупению.
— Он недалек от истины, — добавил Лондэн. — Посмотришь несколько лет «Морж-стрит, 65», и смерть покажется желанным развлечением.
Мы открыли садовые ворота и поприветствовали дронтов, на шее у которых по случаю праздника красовались розовые ленточки. Я дала им несколько зефирчиков, и они жадно заклацали, наперебой выхватывая лакомство у меня из рук. Парадную дверь открыл Уилбур, один из сыновей Майкрофта, выглядевший значительно старше своих лет. Лондэн уверял, будто мой кузен нарочно состарился преждевременно, дабы побыстрее разделаться с работой, выйти на пенсию и посвятить себя игре в гольф чуть раньше положенного.
— Привет, Четверг! — радостно воскликнул он, провожая нас в дом.
— Привет, Уилби. Все в порядке?
