— Да ТИПА-1, сегодня вечером. Из-за того, что ты врезала неандертальцу.
— А, ты об этом. Не знаю. С формальной точки зрения я не сделала ничего противозаконного, так что, думаю, меня отпустят — ведь благодаря мне у них сильно вырос рейтинг. Как-то глупо сажать в кутузку образцово-показательного оперативника, правда?
— Это если допустить, что они способны логически мыслить, как мы с тобой.
— А разве нет?
— Людей и за меньшее сажали. — Я вздохнула. — ТИПА-1 время от времени дает кому-нибудь прикурить, чтоб другим неповадно было.
— Но ты же не обязана работать, сама знаешь.
Я посмотрела на него, но он лежал слишком близко, чтобы сфокусировать взгляд, и в этом даже заключалось своеобразное удовольствие.
— Знаю, — ответила я, — но мне хотелось бы сохранить работу. Не могу представить себя в роли кудахчущей над чадом мамочки.
— Судя по тому, как ты готовишь, данное амплуа и вправду не про тебя.
— Мамина стряпня тоже ужасна, и мне кажется, это наследственное. Слушание в ТИПА-1 назначено на четыре. Хочешь пойти посмотреть на миграцию мамонтов?
— Конечно.
В дверь позвонили.
— Кто бы это мог быть?
— Сразу не скажу, — съязвил Лондэн. — Знаешь, иногда срабатывает подход «пойди посмотри».
— Очень смешно.
Я набросила на себя какую-то одежду и спустилась вниз. В дверях стоял тощий человек унылого вида. Он настолько походил на гончую, что только хвоста да лая не хватало.
— Да?
Он приподнял шляпу и вяло улыбнулся.
— Меня зовут Хопкинс, — представился он. — Я репортер из «Совы». Не мог бы я взять у вас интервью о том, как вы провели время на страницах «Джен Эйр»?
— Боюсь, вам прежде следует обратиться к Корделии Торпеддер в ТИПА-Сеть. Я связана определенными…
— Я знаю, что вы побывали в книге. В первой, оригинальной концовке романа Джен уезжала в Индию, но в вашей концовке она остается и выходит замуж за Рочестера. Как вам удалось это сделать?
— Вам следует получить разрешение у Торпеддер, мистер Хопкинс.
Он вздохнул.
— Ладно, получу. А вам больше нравится новая концовка, ваша?
— Конечно. А вам?
Мистер Хопкинс нацарапал что-то в блокноте и улыбнулся.
— Спасибо, мисс Нонетот. Я очень вам обязан. Всего хорошего!
Он приподнял шляпу и исчез.
— И что там было? — спросил Лондэн, передавая мне чашечку кофе.
— Пресса.
— И что ты сказала?
— Ничего. Послала к Торпеддер.
На поросшем травой холме близ Уффингтона в то утро яблоку было некуда упасть. Популяция мамонтов в Англии, Уэльсе и Шотландии насчитывала двести сорок девять особей в девяти стадах, и все они поздней осенью мигрировали на юг, а весной возвращались на север. Их маршрут год за годом в точности повторялся. Города и деревни они, как правило, обходили стороной — кроме Дивайзеса, главная улица которого два раза в год вымирала, а ставни закрывались наглухо, когда слонообразные, торжествующе трубя, с топотом ломились через центр города, повинуясь древнему зову предков. Никто в Дивайзесе даже не мечтал застраховать имущество от повреждений, наносимых хоботными, но обычно убытки с лихвой возмещались доходом от туристического бизнеса.
Но нынче утром на холме собрались не только желающие потрогать мамонта, торговцы сувенирами, друиды и противники «права неандертальцев на охоту». Нас ждал темно-синий автомобиль, а когда тебя ждут там, куда ты не планировал пойти, ты берешь это на заметку. У машины стояли трое в темно-синих костюмах, с синими эмалевыми жетонами «Голиафа» на лацканах. Я узнала только одного из них — Дэррмо-Какера. При нашем приближении все трое быстро спрятали мороженое.
— Мистер Дэррмо-Какер, — сказала я, — какой сюрприз! Вы знакомы с моим мужем?
Дэррмо-Какер протянул было руку, но Лондэн ее не пожал. Голиафовец на миг скривился, затем изобразил мечтательную улыбку.
— Видел вас по телевизору, мисс Нонетот. Должен сказать, ваш рассказ о дронтах просто потрясает!
— В другой раз я постараюсь расширить круг тем для разговоров, — невозмутимо ответила я. — Даже попытаюсь рассказать кое-что о том, как «Голиаф» злодейски душит нацию.
Мистер Дэррмо-Какер печально покачал головой.
— Очень неразумно, Нонетот. Очень неразумно. Вы странным образом не желаете понимать, что «Голиаф» — это все, что вам надо. Все, что вообще может вам понадобиться. Мы производим все, от колыбели до гроба, в наших шести тысячах филиалов работают более восьми миллионов людей. От люльки до гробовой доски.
— А сколько вы рассчитываете получить, ублажая нас от рождения до смерти?
— Человеческое счастье бесценно, Нонетот. Политическая и экономическая нестабильность — самая сильная форма стресса. Вам будет приятно узнать, что голиафовский индекс радости сегодня утром достиг наивысшего за четыре года значения — девять и три десятых пункта.
— Из сотни? — съязвил Лондэн.
— Из десяти, мистер Парк-Лейн, — раздраженно ответил голиафовец. — Население под нашим управлением выросло сверх всяких ожиданий.
— Рост ради роста — это философия раковой клетки, мистер Дэррмо-Какер.
Тот помрачнел и несколько мгновений пялился на нас, явно соображая, как лучше ответить.
— Итак, — вежливо сказала я, — вы приехали посмотреть на мамонтов?
— «Голиаф» не смотрит на мамонтов, Нонетот. Это не приносит выгоды. Вы знакомы с моими помощниками мистером Хренсом и мистером Редькинсом?
Я посмотрела на двух его гориллоподобных подручных. Они были безукоризненно одеты, щеголяли безупречно подстриженными эспаньолками и взирали на меня сквозь черные очки.
— Кто есть кто? — спросила я.
— Я Хренс, — сказал Хренс.
— Я Редькинс, — сказал Редькинс.
— Когда он спросит про Джека Дэррмо? — громким шепотом поинтересовался Лондэн.
— Очень скоро, — ответила я.
Дэррмо-Какер снова печально покачал головой. Он взял из рук мистера Редькинса портфель, внутри которого в тщательно подогнанной пенопластовой упаковке лежала книга «Стихотворения Эдгара Аллана По».
— Вы заточили Джека в «Вороне». А «Голиаф» требует, чтобы он предстал перед дисциплинарным советом по обвинению в присвоении чужого имущества, нарушении договоров корпорации, нецелевом использовании свободных средств, пропаже канцелярских товаров и преступлениях против человечества.
— Неужели? — спросила я. — Так почему бы просто не оставить его там?
Дэррмо-Какер вздохнул и посмотрел на меня.
— Послушайте, Нонетот. Нам нужен Джек, и, поверьте мне, мы его добудем.
— Только не с моей помощью.
Дэррмо-Какер секунду молча смотрел на меня.
