Вечер. Дженни и Бретт вышли во внутренний дворик. Небо уже начинало темнеть, и они стояли, задрав головы вверх, и смотрели на облака, проплывающие над их головами.
Ночь. Дженни, свернувшись калачиком на кровати, разговаривала с Бреттом о работе на компьютере.
– Хочешь, я сделаю программу, которая будет тебе помогать?
– Я и так использую компьютер на всю катушку.
– Ну и что? А я доработаю программу под тебя. Цвет, звук, функциональность клавишей и все такое. Мне это совсем не трудно.
Работа Дженни, писательская деятельность Бретта и еще многое другое. В окно мягко постукивал дождь, и утренний туман потихоньку начинал стелиться над остывающей землей.
Скованность улетучивалась с каждым мгновением. Дженни была счастлива, ее больше не пугал омут любви, в который она нырнула. Бретт казался близким и родным, она знала его наизусть.
– Что ты делал до того; как начал писать?
– Преподавал историю.
– Ну конечно, – улыбнулась Дженни. – Историк пишет истории. И как семья относится к твоим успехам на этом поприще?
– Никак. Мать никогда ничего не говорила об этом. – Голос Бретта напрягся. – С тех пор, как я с братом покинул ферму.
Дженни отчего-то ждала, что прежде всего он упомянет отца. И почему они с братом ушли из родного Дома? Чтобы отвлечь Бретта от неприятной для него темы, она заметила:
– А я тоже не всегда жила в городе. Наша ферма в Оклахоме. А твоя?
– Я вырос в Индиане, неподалеку от Форт-Уэйна.
По его тону, по тому, как он сжал руки, она поняла что коснулась не слишком приятного периода жизни Бретта, и решила закрыть эту тему. Дженни так и не поняла, почему воспоминания о семейной ферме вызывают у него такую реакцию, а спросить напрямую не решалась, хотя и чувствовала непреодолимую тягу узнать о Бретте Мак-Кормике все. Ей казалось, что все его неприятности, его боль должны мучить и ее. Желание близости снова переполнило Дженни, и она поцеловала его. Бретт ответил. Его руки обвились вокруг Дженни, и она опять ощутила, как что-то горячей волной прокатилось по всему телу.
Волшебный уик-энд заканчивался, неотвратимо накатывал серый понедельник. Он выдернул Дженни из теплой постели, вернул в реальный мир и потребовал снова начать работать.
– Это тебе действительно необходимо, ты уверена? – поинтересовался Бретт из-под одеяла.
Господи, Дженни до сих пор не верилось, что она возбуждается от одного звука его голоса и не может ответить сразу, без дрожи и заикания. И это результат только одного уик-энда!
– Неужели тебе нужно уходить так рано? – томно протянул Бретт. – Ведь еще только половина девятого!
Напоминание о времени еще больше расстроило Дженни, она обреченно вздохнула:
– Мне до клиентов добираться по городу больше часа.
Она подошла к Бретту и коснулась его груди кончиками пальцев. Ах, если бы он знал, как Дженни нравилось вот так гладить его!
– А ты сам случайно не собираешься поработать над книгой?
– Делу время – потехе час? – проворчал Бретт.
– По-моему, ты просто лентяй. – Дженни снова поцеловала Бретта. – Обыкновенный медлительный лентяй.
– Рад услышать честное мнение.
Он привлек ее к себе. Поцелуй был короток. Нет, совсем не потому, что Дженни торопилась. Просто до того запертая входная дверь громко стукнула, и раздался звук чьих-то уверенных шагов. Дженни сбросила его руку и испуганно отскочила. Сам Бретт рывком выпрыгнул из кровати и инстинктивно заслонил собой Дженни. В комнате появилась женщина с ключами в руках. Дженни почувствовала, что напрягшийся было Бретт так же быстро расслабился.
– Тьфу! Ты хоть бы стучалась, Кэй!
Кэй стояла, открыв рот, и смотрела то на Бретта, то на высовывавшуюся из-за него голову Дженни. Наконец до нее дошла пикантность сложившейся ситуации, и она залилась краской смущения.
– Ой! Бретт… Я… Это… Твоей машины не было на обычном месте… И я подумала… Я сожалею, что так вышло!
Бретт, обретя способность думать, покраснел не меньше Кэй. Дженни, чувствуя своим голым животом спину Бретта, инстинктивно сжала его руку.
Так! Прекрасно! Перед голым Бреттом стоит женщина, причем имеющая ключи от его квартиры, а ему хоть бы хны!
Ее заколотила яростная дрожь, которую можно было принять за озноб. Итак, вот она – Кэй! Если бы Бретт не назвал ее по имени, Дженни и так бы догадалась, кто почтил его квартиру своим присутствием. На огромном красном брелоке, прицепленном к четырехдюймовому, не меньше, кольцу, было выгравировано: «КЭЙ». Такое можно прочитать, не напрягаясь, даже на расстоянии. И у нее есть свой ключ от квартиры Бретта!
Конечно, Дженни не имела права обвинять его в этом. Она просто рассматривала эту удивительно красивую женщину, застывшую перед ней в некотором ступоре, хотя в ее взгляде уже можно было прочитать боль.
