Грейс, нет, не Грейс, сейчас она была Моди, грязно выругалась. Дженни преодолела расстояние, разделяющее их с Бреттом и Грейс, словно по воздуху, хотя платье, намокшее под дождем, стало тяжелым и тянуло вниз.
Уорен уже стояла, готовая идти до конца.
Бретт, лежащий на земле, застонал.
– Благодарю тебя, Господи, – прошептала Дженни, – он жив!
Грейс демонстративно бросила пистолет на землю.
– Надеюсь, мне он больше не понадобится, – выдохнула она. – Все должно соответствовать сценарию. Ты, и только ты, должна умереть! Иначе и не может быть.
Дженни даже не удивилась, увидев нож в ее руке. Сколько раз она переживала это по ночам! От стремительного прыжка рана под повязкой сразу дала о себе знать, да и спина, ушибленная на лестнице, неожиданно заныла предательской болью. Молча Дженни вцепилась в синий шелк пышного платья.
Обе женщины покатились по земле, сжав друг друга в смертельных объятиях, нож в руках Моди все ближе и ближе придвигался к груди Дженни, точно направляемый невидимой силой к родимому пятну, которое неожиданно начало жечь знакомым огнем. «Нет, не надо этого снова, не надо!» – пронеслось в ее в голове. Дженни сжала свободную руку в кулак и ударила Моди в грудь, одновременно отталкивая от себя блестящую сталь.
Бретт открыл глаза и ощутил ноющую боль в простреленном плече. Видение того, как восьмидюймовый клинок погружается в грудь Дженни, промелькнуло в его голове, на секунду парализовав, и заставило, покачиваясь, подняться на колени. Ему был хорошо виден ответный удар Дженни, но передышка, которую она получила, была лишь секундной.
Пистолет… Он должен схватить пистолет…
Только у Дженни не было времени ждать. Она поднырнула под занесенную для удара руку Моди, но та вцепилась ей в волосы и снова потянула вниз. Дженни отчаянно отбивалась.
Сознание того, что Бретт остался жив, придавало силы и заглушало страх.
Она не имела права дать Моди победить, как это было в прошлый раз!
Обе женщины задыхались от ярости, но если у Грейс она была дикой и злобной, то Дженни боролась за всех тех, кто придет когда-нибудь после нее, когда колесо Ля Рю, сделав очередной оборот, снова возвратится в страшную точку отсчета.
Моди и Анна опять катались по земле, и острые шипы розового куста впивались им в спины своими крепкими иглами.
– Ты уже мертва, – прохрипела Моди, снова пытаясь дотянуться лезвием до своей соперницы.
Преодолев боль в спине, Дженни снова перекатилась, оказалась сверху и, на мгновение ослабив хватку, отпрянула назад. Ей удалось перехватить рукоятку ножа обеими руками и, развернув его от себя острием, с зажмуренными глазами со всей силой навалиться сверху.
Гримаса откровенного удивления пробежала по лицу Моди.
Моди? Дженни потрясенно смотрела в лицо Уорен. Та, кто лежала под ней, была Грейс. По крайней мере сейчас она смотрела на Дженни знакомым взглядом литературного агента.
Дженни приподнялась на ноги и попятилась, не сводя глаз с Уорен, так и лежащей на спине с широко раскинутыми руками. Гладкая рукоятка ножа торчала из ее тяжело вздымающейся груди.
– Дженни? – удивленно и недоверчиво спросила она.
Сзади, пошатываясь, подходил Бретт, сжимая пистолет в здоровой руке. Грейс перевела взгляд на Мак-Кормика, и выражение ее лица снова изменилось. Перед ними опять лежала все та же Моди.
– Мой! – Ее палец, словно указующий перст, был направлен в сторону Бретта. Она бросила ненавидящий взгляд на Дженни. – Я пришла убить эту суку… – Вытянутая рука дрогнула и упала на черную землю.
– Она что, умерла? – прошептала Дженни, не решаясь приблизиться.
Не выпуская из рук оружия, Бретт подошел к убитой и, дотронувшись двумя пальцами до шейной артерии, коротко ответил:
– Да! – И добавил, чуть помолчав: – Мы убрали Моди из нашего времени.
Дженни недоверчиво подняла глаза на Бретта:
– Из нашего времени?
– Да, любимая! Я вспомнил все, что было между Анной и Сэзом, то есть между тобой и мною. Это оказалось не труднее, чем припомнить, что я ел вчера за завтраком.
– Не надо, мой родной. Я сама догадалась об этом, увидев твои глаза при вспышке молнии. Глаза Сэза Тейлора. – Она бросилась на грудь Бретта, чувствуя, что не может больше сдерживать слез.
– А сейчас? – Он испытующе взглянул на нее. – Ты ничего не чувствуешь? Ты помнишь все, что было, так же отчетливо?
– Нет. – Она изумленно взглянула на Бретта. – Это похоже на то, как карандашный рисунок стирается ластиком!
– Верно! У меня такое же ощущение. В моей памяти осталось только одно.
– Что именно? – прошептала Дженни, заранее зная ответ.
– То, как сильно я люблю тебя. Как сильно любил и буду любить всегда. И еще, как ты любишь меня.
