навощить его. Когда пол будет выглядеть «на пять», можно ложиться спать. Следующей ночью, если днем случится приступ болезненной тревоги, опять поставить будильник на два часа и встать по звонку. Снова вымыть пол, подождать, пока он подсохнет, и заново натереть его до блеска. Этот тип тяжелого испытания — наиболее болезненный, ибо требует бессмысленной работы: натереть пол, а на следующий день смыть ваксу и натереть пол заново. Тяжесть испытания определялась тяжестью проблемы и ситуации обратившейся ко мне женщины.
Покончив с инструкциями, я сказал пациентке, что вижу в ней человека слова и уверен, что она в точности будет выполнять данные ей «распоряжения». Прежде чем отпустить ее, я сделал два дополнения. Во-первых, выполнять процедуру необходимо до тех пор, пока не прекратятся приступы тревоги, пусть даже это окажется пожизненным заданием. Во-вторых, скребя пол, она может думать о том, что делает дом чище и уютнее для своего мужа.
Мы договорились о встрече через три дня, и я ожидал, что женщина придет ко мне расстроенная и сомневающаяся в том, сможет ли она сдержать данное мне слово и продолжать драить пол каждую ночь. И действительно, она пришла в расстроенных чувствах, но вовсе не из-за пола. Пациентку переполняла ярость на собственного мужа, и она жаждала поговорить о нем. Женщина сказала, что больше не в состоянии выносить его: он бездельник и всегда им останется. Я спросил, выполнила ли она «инструкцию» по натирке полов. Женщина ответила, что в первую ночь ей пришлось встать, но в последующие она спала. Сначала мне показалась, что речь идет о невыполненном обещании, но нет: она имела в виду, что вставать ей не понадобилось. Пациентка показала мне ладони. Они были абсолютно сухие, потрясающее физиологическое изменение! Женщина объяснила, что вместо исчезнувшей тревоги появилась ярость.
Я похвалил пациентку за столь быстрый успех, но она отмахнулась от моих слов. Женщине хотелось говорить о муже, а не о тревоге. С нее достаточно, она собирается бросить его. И поведала удивительную историю. Ее муж не зарабатывал денег уже в течение многих лет, если вообще когда-нибудь зарабатывал. Он был коммивояжером, ни разу не продавшим ни одной вещи. Муж переходил из одной фирмы в другую, потому что его отовсюду увольняли. Хуже того, он регулярно выписывал фальшивые чеки, порой даже на банки, в которых у него не было счета. Не менее дюжины раз женщине приходилось оплачивать эти чеки, потому что магазины, принявшие их, грозили судебным преследованием. Итак, зарплата женщины уходила не только на жизнеобеспечение семьи, но и на то, чтобы спасать мужа от тюрьмы, а семью от позора. Женщина заявила, что больше не намерена спасать его. Уж если она сумела встать среди ночи и драить полы, то муж тоже может привести себя в норму, или она бросит его. Прежде из-за тревоги и связанных с этим физиологических неприятностей женщина собиралась бросить работу и перестать кормить мужа. Теперь она решила остаться на работе и избавиться от мужа. Пусть даже детям нужен отец, но она больше не позволит ему сидеть у себя на шее.
В конце разговора я попросил пациентку привести мужа, чтобы посмотреть, можно ли как-нибудь подкорректировать его поведение и спасти их брак. Муж оказался большим неуклюжим мужчиной с робкой улыбкой. Выглядел он одновременно и раскаивающимся, и себе на уме. Очевидно предполагая, что я на стороне его жены, муж в лучших коммивояжерских традициях пожал мне руку и приготовился успокаивать меня.
— Не знаю, что ваша жена рассказала вам, — сказал я, — знаю лишь то, что она рассказала мне. Она говорит, что вы не выполняете супружеские обязанности и ей приходилось много раз спасать вас от тюрьмы.
— Она права, — кивнул муж. — Я очень виноват.
— Мне бы хотелось, — повернувшись к жене, продолжил я, — чтобы вы сообщили своему супругу, что вы о нем думаете — и о его недостатках, и о его достоинствах.
— Буду счастлива, — заявила женщина. Она стала описывать недостатки мужа в подробнейших деталях. Было очевидно, что за эти годы накопилось много невысказанного. Женщина описала полную несостоятельность мужа в зарабатывании денег, его готовность жить на иждивении жены и его беспомощность и запуганность, которые вынуждают ее терпеть все это. Она одна должна разбираться со всеми неприятностями, возникающими дома, в школе или с соседями, заниматься домом и детьми и зарабатывать на жизнь в то время, как муж исчезает куда-то и напивается. Она подробно рассказала практически обо всех случаях подделки чека. Ее описание мужа было художественным выступлением, не оставляющим камня на камне от его характера и поведения. Единственное достоинство, по ее мнению, заключалось в добрых намерениях и хорошем обращении с детьми. В жизни, на работе и в постели муж характеризовался полным неудачником.
Муж сидел, с раскаянием кивая головой На все, что говорила жена. Он не протестовал. Он был согласен со всеми ее характеристиками. Ни малейшего признака гнева. Муж вел себя как испуганный и пытающийся утихомирить жену человек.
Я спросил, хочет ли он что-нибудь ответить на эти обвинения. Муж ответил отрицательно. Единственное, чего бы он хотел, это не разводиться и получить еще один шанс. Естественно, жена заявила, что давала ему тысячи шансов и устала от бесплодных обещаний. Однако выглядела она менее разгневанной и проклятия в адрес мужа смягчились. Спровоцированная мной обличительная речь жены стала для мужа тяжелым, болезненным испытанием (а глубина накопившегося недовольства поразила саму жену), но сослужила свою службу: позволила женщине отступить от решимости развестись и создала возможность для изменений. Я попросил ее подождать в приемной, пока я переговорю с мужем. Когда мы остались наедине, муж подвинул стул поближе ко мне и сказал:
— Я не хочу, чтобы она разводилась со мной.
— Я тоже не хочу, — поддержал я его.
— Я сделаю все, что требуется, — обещал он. — Клянусь, никогда более я не выпишу ни одного фальшивого чека.
В разговоре выяснилось, что муж всегда чувствовал, что с ним что-то не в порядке. Он работал коммивояжером, хотя паничес-ки боялся людей и с трудом заставлял себя подойти к человеку, чтобы продать что-нибудь. Часто он просто скрывался в ближайшем баре, потягивал пиво и болтал с барменом, вместо того чтобы стучать в двери и предлагать товар. Частенько муж встречал там и других прячущихся коммивояжеров. Он рассказал, что порой чувствует себя так скверно из-за того, что не зарабатывает денег, что ведет себя как мошенник: изображает богача и выписывает фальшивые чеки. Он благодарен своей жене за то, что она спасала его от тюрьмы, потому что и вправду чувствует себя полным неудачником. Жена абсолютно права во всем, что говорила о нем. Я сказал, что, думая таким образом, можно только потерять жену. Нужно что-то предпринять.
— Но что? — спросил он.
— Решайте сами, и быстрее, — ответил я. — У вас немного времени, ибо жена без дураков собралась бросить вас.
Я поинтересовался, знаком ли он с чем-нибудь кроме продаж, и муж заверил, что знает многое во многих областях, потому что продавал большое количество разных вещей. Особенно хорошо он разбирается в автомобилях, потому что продавал, точнее пытался продать их в разных агентствах. Он заверял, что разбирается также в подержанных машинах и может хорошо определять их состояние. Правда, несмотря на свои знания, мужу так ни разу и не удалось сделать деньги на продаже машин. Он был коммивояжером, которого агентства использовали в качестве отрицательного примера. Когда муж общался с клиентами, они почему-то принимали решение купить автомобиль другой марки.
Пока мы разговаривали, я в основном молчал, лишь изредка вставляя замечание о том, что такой настрой не поможет решить проблему. В конце разговора мужа охватили депрессия и безнадежность. Я сказал, что на депрессию и безнадежность уже нет времени: удержать жену это не поможет, надо что-то делать. Я пригласил жену и предложил ей дать мужу немного времени для исправления, добавив, что она не должна ни помогать, ни советовать ему. Муж знает, что должен делать, поэтому нельзя попадаться на его удочку и контролировать его. Женщина нехотя согласилась подождать и посмотреть, что он будет делать. Муж покинул кабинет в серьезном и задумчивом настроении.
Встреча была назначена на следующей неделе, но назавтра муж позвонил мне и попросил о немедленной встрече. Произошло что-то важное. Когда он вошел, перемены в нем бросились в глаза. Мужчина выглядел растрепанным, растерянным и очень серьезным. Он сказал, что на этой неделе у них гостит его мать. Вчера, после встречи со мной, он разговаривал с ней. И мать поведала удивительную
