пылать.
Хит присел на край кресла.
– Ты хоть понимаешь, что я сам пылаю при этом?
Грейсон отозвался тихим смешком.
– Разумеется, пылаешь. Поэтому-то и продвигайся к цели с осторожностью. Нагнетай страсть миг; за мигом, поцелуй за поцелуем, ласку за лаской. Дай ей разгореться. В пламени может сгореть любой глупец. – Он посерьезнел. – Думаю, ты и сам все это знаешь.
Хит покачал головой:
– До сих пор это не было так важно.
– Господи Боже! – промолвил Грейсон. – Это смертельно.
– Прошу прощения?
– У тебя проявляются все симптомы. Поверь мне, я сам жертва такой же болезни.
Хит вынул сигару из жилетного кармана.
– Ты несешь какую-то бессмыслицу.
– Любовь и есть бессмыслица, – фыркнул Грейсон.
– Любовь? – Хит опустил сигару и тревожно посмотрел на брата. – Какие симптомы?
– Первый из шести смертельно опасных симптомов влюбленного мужчины – невозможность мыслить здраво.
– Что ж, голова у меня действительно забита всякой ерундой, – неохотно улыбнулся Хит. – Джулия способна бросить вызов любому мужчине. Да, несомненно.
– Ты улыбаешься.
– Неужели?
– Да. Обычно ты хмуришься. А это и есть второй симптом: пугающая склонность улыбаться в самые неподходящие моменты.
– А сейчас неподходящий момент? – поинтересовался Хит.
Грейсон прищурился.
– Третий симптом: постоянные мысли о предмете своего желания.
– Ради всего святого, Грейсон!
– Она предмет твоего желания или нет? Признавайся. Ты думаешь о ней постоянно или нет?
Хит запрокинул голову. Его нежелание отвечать само по себе было ответом.
– Четвертый симптом: абсолютное безразличие к другим особам противоположного пола.
Хит не проронил ни звука.
– Пятый, – безжалостно продолжал Грейсон, – поразительная доброжелательность к окружающему миру в целом.
Хит бодро выпрямился.
– Это исключено. Я окружающий мир в целом терпеть не могу.
– И наконец, шестой, – мягко заключил Грейсон. – Состояние непрерывного возбуждения.
– Ты закончил?
– Нет. Я всего лишь разогрелся: это ведь одна из моих любимых тем. Поставь ее на колени, – продолжал Грейсон с хитрой ухмылкой. – В переносном смысле, конечно. А впрочем, может, и в прямом, если тебе это нравится. Узнала она о неверности Рассела?
– Нет.
– Ты уверен, что не хочешь говорить ей об этом?
– Категорически нет. Я не хочу делать ей больно и не хочу становиться победителем из-за ухода соперника.
– У тебя не так много времени. Когда возвращается Рассел?
– Не знаю. Пока от него нет ни слова. В любом случае еще слишком рано.
– А не может статься, что он убит? – нерешительно спросил Грейсон.
– Маловероятно. – Хит поднялся на ноги. – Он сейчас скорее всего старается пролезть в милость к Веллингтону и, полагаю, покорить мимоходом парочку хорошеньких парижанок.
– Тогда и черт с ним. – Грейсон поднял бокал в насмешливом тосте. – Запомни мой совет: заставь ее пылать.
Джулия почувствовала, что Хит вернулся в столовую. По ее коже побежали чудесные мурашки сладостного предвкушения. Они с Джейн в это время обсуждали общее желание посетить Лувр и насладиться его художественными сокровищами. Хит и Грейсон приблизились к столу, и взгляд Хита немедленно устремился к Джулии… Она опустила глаза, притворяясь, что не заметила этого, но сердце ее бурно забилось.
Обольщение. Джейн уверяла, что Хит занят именно этим, а у нее был опыт. Неужели это возможно? Она подняла глаза и, встретившись с упорным взглядом Хита, испытала электризующий ток эмоций. Хит медленно опустился на стул с такой прирожденной элегантной грацией, что она не удержалась от громкого вздоха восхищения. И вызвала этим его улыбку, легкий изгиб чувственного рта, от которого ее пульс пустился вскачь.
Грейсон занял свое место за столом.
– Джейн, нам нужно пригласить Джулию и Хита в Кент на наше маленькое семейное сборище.
Джейн опустила салфетку, которой промокала губы.
– Наше – что? Ах да, наше семейное сборище. У меня это выскочило из памяти.
– Не извиняйся за свою забывчивость, любовь моя, – нежно улыбнулся ей Грейсон. – Это часто случается с будущими мамами…
– Правда? – Джейн широко открыла глаза. – Я понятия не имела, что ты так сведущ в этом вопросе.
Хит посмотрел на Джулию и ухмыльнулся. Она ухмыльнулась в ответ и расслабилась, несмотря на свою убежденность в том, что братья плетут какую-то интригу вокруг нее.
Грейсон вальяжно откинулся на спинку стула.
– Так ведь у моей матери нас было шестеро.
– И все сорванцы, – заметил Хит, лукаво поглядывая на брата. – Мы с Джулией будем рады приехать. Вам ведь нравятся сельские пейзажи, Джулия?
Она посмотрела на Джейн, которая беспомощно слегка пожала плечами и покачала головой, показывая, что повлиять на происходящее не может.
– Да, но как же Гермия…
– Вообще-то Гермия это и предложила, – ласковым голосом сообщил Хит с весьма сочувственным видом. – Она подумала, что вы после инцидента в саду находитесь в страшном расстройстве.
– Да еще эта уличная драка, – добавил Грейсон. – Каким, наверное, это было испытанием.
Джулия нервно улыбнулась, чувствуя, что ее затягивает в их интригу…
– Да, это было очень страшно. В Хита попали яйцом. По правде говоря, у меня до сих пор от этого кошмары. Этот желток у него на рукаве…
– Правда? – Грейсон заморгал. – Да, летающие яйца могут быть очень опасны. Особенно тухлые.
– Да-да. Это было почти так же ужасно, как однажды в Индии, когда тигр загнал меня в угол сада. – Джулия на мгновение замолчала. – Почти, но не совсем так.
– Гермия беспокоится о вас, – произнес Хит с мрачной шутливостью во взоре.
– Как мило со стороны всех так обо мне тревожиться, – сказала Джулия. – Я чувствую себя такой слабой и хрупкой… не уверена, что смогу до двери дойти без чьей-нибудь помощи.
Наступило долгое молчание. Хит сидел с присущей ему безмятежностью сфинкса, а Грейсон старательно складывал лодочку из салфетки. Затем спросил:
– Хит, ты уже показал Джулии нашу новую итальянскую галерею? – Он улыбнулся Джулии: – Джейн велела скопировать ее с той, что у них дома.
Хит пошевелился:
– Нет, я еще не показывал.
– Но Джулия так увлекается искусством! – Грейсон радостно потер руки. – Ты ведь знаешь туда дорогу?
Глава 17
Действительно, сцена была разыграна по всем классическим правилам искусного обольщения. Джулия с задумчивой улыбкой рассматривала частную картинную галерею, озаренную сейчас мерцающим светом свечей. В уголке поместился манящий присесть шезлонг с пухлыми подушками, букет оранжерейных лилий стоял в хрустальной вазе на низком китайском столике с львиными лапами.
Фреска на потолке изображала херувима в шлеме. В стенных нишах помещались мраморные статуи древнеримских богов в человеческий рост. Джулия бурно восхитилась статуей весталки, льющей воду из кувшина.
Она была насторожена, взвинчена, но не боялась и даже не чувствовала себя оскорбленной. Пожалуй, ее просто смутили откровения Джейн. Скорее всего то, что испытывала Джулия, можно было назвать любопытством. Соблазн носился в воздухе, сгущая его. Она оказалась наедине с Хитом в комнате, рассчитанной на интимность. Где была ее сила воли сейчас, в тот момент, когда она гак в ней нуждалась? И вообще, каковы были намерения ее спутника?
Однако Джулия была им слишком заворожена, чтобы остановить, прежде чем он сделает первый ход. От отца она унаследовала удаль азартного игрока и жажду жизни. На своем примере отец показал ей, что иногда нужно рисковать.
Встревоженная тем, что ее тайное влечение к Хиту так никуда и не делось за многие годы, а даже стало сильнее и глубже, Джулия задумалась. Сердце, мучительно сжалось при мысли о том, что она упустила в жизни. А может, упустит снова. Хит был уникальным мужчиной, но она его потеряла. Кого винить за это, как не себя? Осталась ли возможность построить будущее на остатках прошлого?
Он приблизился к ней сзади, и ее тревога исчезла, перешла в более теплый и глубокий поток эмоций. Ровный жар его тела вызвал в ней трепет, прокатившийся от плеч до кончиков пальцев. Его твердый подбородок задел ее затылок. Он был так близко… ее смуглый неотразимый Боскасл! Ей мучительно хотелось упасть в его объятия и сдаться его обаянию.
– Что вы думаете о моем брате? – тихо спросил он с легкой шутливостью в голосе. – Как он тонко действует, правда?
– Он очарователен.
– Он обаятельный повеса.
Она резко повернулась, надеясь, что застанет его врасплох. Но он не отшатнулся и позволил ей немного отступить, не сдвинувшись ни на дюйм. Она стояла с ним лицом к лицу и ощущала скрытую мощь его тела. Уголки его четко очерченного рта приподнялись в легкой улыбке. Джулия знала, что стоит слишком близко к нему, но могла бы купаться в его мужской близости часами. Он был обезоруживающе мужественным, и это ее завораживало.
– Оба вы повесы, – спустя некоторое время пробормотана она.
– Я? – Он положил руку себе на грудь. – Такой джентльмен как я?
– Ну, значит, повеса-джентльмен. Вы более изощрены, а потому более, опасны для женских сердец.
– Вы судите несправедливо, – рассмеялся он.
– Я вообще не в том положении, чтобы вас судить.
– А может быть, стоило бы? – выгнул он черную бровь.
Джулия заколебалась, понимая, что ее к чеку-то подводят, но к чему, не
