могла догадаться. К чему-то, несомненно, увлекательному.
– Что вы имеете в виду?
– Я имею в виду, что скорее предпочту, чтобы меня судили несправедливо, чем игнорировали.
Теперь пришла ее очередь рассмеяться.
– Как будто кому-нибудь когда-нибудь удавалось игнорировать Боскасла.
Он бережно взял Джулию за локоть, кривой усмешкой признавая ее правоту.
– Присядьте, Джулия. Джейн играет на фортепиано в салоне. Она делает это каждый вечер, надеясь, что это поможет родить добродушного ребенка. Послушайте.
– Выдумаете, это поможет? – спросила она, позволяя ему завести себя поглубже в комнату. В обольщение.
Хит подвел ее к обитому светло- коричневым атласом шезлонгу в темном уголке. До Джулии доносились звуки проникновенной староанглийской мелодии, которую играла Джейн. Магия музыки убаюкивала ее чувства, успокаивала, прогоняла напряженность.
Хит провел указательным пальцем по овалу ее щеки. Джулия затаила дыхание, зачарованная музыкой и его обольстительной лаской.
– По-моему, вы только что задали мне вопрос, – произнес он, приближая свои губы к ее губам. – Но убейте меня, я не помню о чем.
– О том… – Она запнулась, потому что его твердые губы дразнили уголок ее рта.
Его язык играл с ее языком, завлекал, манил к полной покорности. Его поцелуи могли обольстить и мраморную статую, вроде тех, что стояли у них за спиной.
– О том?.. – переспросил он, явно забавляясь разговором.
– Я не помню. – И она действительно – помоги ей небо – не могла думать ни о чем и ни о ком, кроме него.
– Возможно, вы сейчас думаете о другом?
Джулия решила, что, если он сейчас же не прекратит свои игры и не поцелует ее, она просто умрет. И вместе с тем все ее инстинкты предупреждали, что неустойчивое равновесие их отношений сейчас сдвинулось. Но в чью пользу? Это зависело от того, как представляла она себе завершение этой игры. На что надеялась.
Она склонилась к нему, ее тело ослабело, притягиваемое его мужской силой. Розовое сияние свечей в кованых светильниках придавало галерее особый теплый уют. Далекая музыка Джейн и этот мерцающий свет словно сговорились подорвать ее волю.
– Есть кое-что еще, о чем мы позабыли, – промолвила Джулия после долгих колебаний.
Его скульптурный рот вновь прикоснулся к ее губам, возбуждая, маня.
– О чем это вы?
– Я обручена. С Расселом.
– Хм. – Он встретился жарким чувственным взглядом с ее глазами. – Это не должно быть проблемой.
– Не должно? – Ее сердце пропустило несколько ударов.
– Но ведь его здесь нет. Не так ли?
– Он ведь не будет отсутствовать вечно.
– Я позабочусь о нем.
– Позаботитесь… о нем? – Она сама услышала, как дрогнул ее голос. Это была другая сторона характера Хита, с которой она ранее не сталкивалась. Хит медленно вел ее к шезлонгу. – Позаботитесь о нем?. Как? – переспросила она. – Не хотите же вы сказать, что подеретесь или устроите что-то столь же нецивилизованное?
Тень собственнической улыбки мелькнула на лице Хита. Его темные глаза скользнули по ее лицу…
– Если до этого дойдет, что ж… Разве вы не считаете себя женщиной, за которую стоит подраться?
– Это не похоже на вас, Хит.
– Нет, похоже. – Он ласкал ладонью изгиб ее бедра. Дрожь томительного желания пробежала по ее спине. – Это гораздо больше похоже на меня, чем думают люди.
Его взгляд устремился к се рту, задержался на нем так долго, что губы ее приоткрылись в приглашении… которое он принял. Глаза его потемнели, голова склонилась, и прежде чем Джулия успела еще раз вздохнуть, он ее поцеловал. Его чувственный рот накрыл се губы, и поцелуй был таким глубоким, что скоро ноги перестали се держать. Буря чувств пробудилась впей.
Хит застонал:
– О, Джулия! – Всякая игривость ушла, жар охватил все его мощное тело.
Это был поцелуй любовника, полный чувственного огня, ненасытного голода. Открытое объявление намерения завладеть ею. Она откинулась на его плечо, глаза неотрывно смотрели, в его глаза. Улыбка, озарившая его лицо, обещала обольщение, предлагала довериться, звала к интимности.
– Вот мы и пришли, – прозвучал его голос, вызывая в ней новую волну трепета и восторга.
– Наконец-то, – прерывисто прошептала Джулия.
Пусть ей пришлось долго искать дорогу назад, к тому, с чего они начали. Все, что сейчас происходило, казалось правильным и естественным, чего никогда не было ни с покойным мужем, ни с Расселом.
Его улыбка стала шире. Глаза пожирали ее.
– На этот раз я не дам тебе сбежать.
– Надеюсь, что нет, – с трудом произнесла она.
Его колено глубже вдавило ее в подушки шезлонга. Она погрузилась в шуршание шелка, жаждущая, готовая всем существом отозваться на то, что он требовал. Казалось, кости ее растаяли, превратились в воду. Она мучительно томилась жаждой его прикосновения.
– Мы, действительно поняли друг друга? – спросил он низким охрипшим голосом. – Я больше не дам тебе уйти, что бы ни говорил и ни делал Рассел.
– Я понимаю. И не уверена, что он станет что-то делать.
– Это не важно. Просто оставь мне заботу о нем.
– По-твоему, нам суждено повторять вновь и вновь наши прошлые ошибки?
Его дьявольские синие глаза потемнели.
– Я намерен их исправить.
– Исправить? Это звучит интересно и многообещающе, – прошептала она.
– Правда? – откликнулся он.
Джулия втянула в себя воздух. Ей казалось, что это сон. Она никогда не думала, что у нее снова будет шанс остаться с ним. Это было почти нереальным. Собственная чувственность подавляла ее. Хит склонился над ней, его синие глаза жгли се огнем. Его язык покружил вокруг ее сосков, лизнул их сквозь легкий шелк. Пламя побежало по ее коже. Его свободная рука бродила по ее телу, словно изучала формы под тонким платьем.
Каждый изгиб. Каждую впадинку. И Джулия позволяла это, не скрывая свое наслаждение. Он исследовал ее, разжигая с безжалостной мастерской эротичностью. При этом он даже ее не раздел. Ей было трудно представить, что же он сможет сотворить с ней в постели, что смогут они сотворить друг с другом. Ей тоже хотелось доставить ему удовольствие.
– Теперь ты со мной, Джулия, – шептал он. – Рассел не должен был посылать меня на свое место, если не хотел тебя потерять.
«Заставь ее пылать».
«Заставь ее гореть».
Совет Грейсона, казалось, сработал наоборот. Это Хит горел огнем, прожигавшим его насквозь.
Та, которую он желал, соблазнительно лежала сейчас под ним, и глаза ее были затуманены страстью. Он улыбнулся, протянул руку к низкому вырезу ее платья и легонько потянул. Джулия слегка вздрогнула, когда прохладный воздух галереи коснулся ее обнажившейся груди. Она выглядела очаровательно беспутной. Молочно-белая кожа словно выплеснулась из платья, и розовые соски маняще отвердели.
– Хит, – с трудом прошептала Джулия, хватая ртом воздух. – Здесь холодновато.
Яростная нужда в ней переполняла его, бешеной кровью стучала в виски.
– Так лучше? – пробормотал он.
Джулия сомкнула глаза в беспомощном наслаждении, застонала и уткнулась лицом ему в плечо. Он медленно ввел руку под шелк ее платья.
– А здесь тебе не холодно? Ведь не холодно? – спросил он. – Позволь мне помочь с этой проблемой.
– Ты – моя проблема, дьявол, – прошептала она. – Меня бросает от тебя в дрожь.
– Пожалуйста, Джулия, ну пожалуйста… можно мне сделать то, чего я хотел многие годы?
– Вопрос в такой форме делает все еще более… порочным… ты прекрасно понимаешь.
– Знаешь, что всегда говорим мы, Боскаслы? – Он шевельнул коленом, раздвигая ее ноги.
– Нет, но, видимо, ты собираешься сообщить мне это, – еле слышно промолвила Джулия.
Сердце ее билось где-то у горла.
– «Есть время, чтобы быть мудрым, и время, чтобы быть озорным». – Чисто выбритый подбородок Хита потерся о ее розовеющую от смущения грудь. – К несчастью, мое семейство обычно выбирает последнее.
– А все думают, что вы совершенно иные.
– А что думаешь ты? – поддразнил ее Хит.
– А я не думаю. В том-то и беда. – Она издала низкий трепетный стон и прильнула к нему. – Что ты со мной делаешь?
– Я сделаю все, что ты мне позволишь. Все, что угодно. – И он сделает.
Он не мог представить себе мужчину, который бы жил с Джулией и не получал полного удовольствия от ее страстной натуры. А может, только он смог пробудить в ней такую страсть? Эта мысль доставила ему какое-то примитивное удовлетворение, хотя именно в этот миг его тело требовало, молило об освободительном завершении. Он хотел быть тем единственным, кто способен довести ее до самозабвенного буйства. Она то же самое делала с ним. Опыт давал ему некоторое преимущество. Хотя… любопытно, а насколько опытна она?
Он глубже вдавил ее в шезлонг. Как же он ее жаждал, нуждался в ней, радовался ее потере самообладания. Возможно, она была сильной женщиной, возможно. Однако на этой арене доминировал он. Он удерживал ее нежное тело на месте своим, мощным и жестким. Его рот ловил ее горловые стенания, которые она не могла сдержать.
Он будет соблазнять ее шаг за шагом, даже если его будет качать от напряжения. Один Бог знает, как опасно близок он был к срыву в бездну. Разве знал он до этого, что такое иссушающая, пожирающая страсть? У него кружилась голова, в глазах стоял слепящий алый туман.
– Хит, – пробормотала Джулия, вцепляясь ему в плечо. – Мы в доме твоего брата. Может, нам стоит остановиться?
– Еще нет.
Она ощутила, что ее кружит какая-то сила, требующая сдаться ему полностью. Джулия почувствовала неодолимую нужду в нем, увидела ярую беззастенчивую похоть в его глазах. Она
