располагали. Кроме того, что…
– Продолжайте. – Она видела его ухмылку даже в темноте. – Скажите все, что вы думаете, я пойму.
– Я не так воспитана, чтобы сказать вам, что я о вас думаю.
– Или совсем еще цыпленок, – протянул он. У Кэтлин опустились уголки рта.
– Цыпленок?!
– Именно.
Ее ответные слова вырвались непроизвольно.
– А вы – задира. И упрямый, как мул. Не говоря уже о том, что я в жизни не встречала такого грубого, раздражительного, обожающего командовать человека. Я упомянула высокомерие? Вы считаете, что знаете все на свете и что ничье другое мнение не имеет значения. Вы не умеете складывать и вычитать…
– Что-нибудь еще?
– И вам совершенно не известно, как должно обращаться с леди, даже если бы от этого зависела ваша жизнь.
– Это все? Я думаю, что, наверное, несимпатичен вам. Уэйд вдруг тихо хмыкнул, и после недолгого настороженного молчания Кэтлин не удержалась и рассмеялась тоже.
– Вы совершенно невозможный человек!
– Хотите знать, что я думаю о вас?
– Нет, – поспешно ответила она, слишком поспешно, и прикусила губу, потому что он опять хмыкнул.
– Цыпленок, – серьезно повторил Уэйд.
Кэтлин глубоко вздохнула.
– Продолжайте, если считаете нужным.
– Я боюсь, что вы не поймете.
– К вашему сведению, мистер Баркли, я в состоянии понять все, что вы мне преподнесете.
– Вы в этом уверены, мисс Саммерз? – Голос его звучал тихо, проникновенно, и в нем слышался чисто мужской вызов.
Кэтлин почувствовала, что краснеет, – она вспомнила, как они поцеловались и какое это произвело на нее впечатление.
– Попробуйте. – Она с трудом проговорила это, надеясь, что голос ее звучит смело, хотя на самом деле смелости не было и в помине.
Уэйд взглянул на нее, глаза его блеснули в лунном свете.
– Осторожнее. Я могу вас на этом поймать.
Едва выговорив эти слова, Уэйд тут же пожалел о них. Что это с ним случилось? Он поцеловал Кэтлин Саммерз, и это было самым глупым поступком в его жизни! И если он не возьмет себя в руки, то снова сделает то же самое.
К счастью, они уже достигли просторной тенистой долины, поросшей ивами, и Уэйд показал Кэтлин дом на ранчо «Висячий круг», виднеющийся среди величественных деревьев. Весь вечер он пытался сосредоточиться на бандитах, угоняющих скот, чтобы прогнать мысли о великолепной женщине, сидящей рядом с ним, и о досадной ошибке, которую совершил накануне. Но это не помогло. Кэтлин казалась такой красивой в этом платье, что он почти не мог думать ни о чем, кроме как о ней.
Он напомнил себе, что Кэтлин Саммерз – его подопечная, что он за нее отвечает. Забота о ней – это работа, которую ему поручили, такая же работа, как колоть дрова или объезжать границы своих владений.
Относиться к ней нужно как к чему-то повседневному и обязательному, как и ко всем своим занятиям. О чем он, черт бы его побрал, думал, когда поцеловал ее? Разумеется, это гораздо интереснее, чем возиться со скотиной, признался Уэйд, останавливая лошадей, но к его работе не относится. Спасти ее – да, поскольку он обещал Ризу, что будет защищать ее, но дальше вход строго воспрещен.
Обогнув коляску, чтобы помочь Кэтлин сойти, он снова ослабил галстук. Когда Уэйд поднял ее и осторожно поставил на землю, то почувствовал, что она дрожит, и торопливо отступил.
– Мы запаздываем, – недовольным голосом проговорил он.
По крайней мере сегодня вечером он сумеет забыть о Кэтлин – рядом будет Луанн, такая милая, добрая и такая хорошенькая…
Маленькая гостиная в доме Портеров была полна празднично одетых людей. Кэтлин дружески приветствовала Эдна Уивер, представившая ее своему мужу Сету, а потом и Уиннифред Дейл, похлопав ее по руке, принялась восторгаться ее платьем. Когда Уэйд и Сет Уивер начали обсуждать положение с угонщиками скота и ценами на говядину, Луанн Портер поспешила к Кэтлин. На ней было пышное платье из шелковой тафты кремового цвета, глаза озорно блестели. Она представила Кэтлин своим дяде и тете, красивой паре, бостонцам по рождению.
– Я так рада, что вы согласились прийти к нам, мисс Саммерз! – воскликнула Луанн. Она дружески улыбнулась Кэтлин, но почти сразу же перевела взгляд на Уэйда. Он встретился глазами с девушкой, когда задавал вопрос Сету, и, умолкнув, подмигнул ей. Щеки Луанн порозовели.
Кэтлин стало нехорошо.
– Зовите меня Кэтлин, прошу вас, – тихо сказала она. – Я очень рада, что вы пригласили меня.
Она с трудом могла говорить – внутри у нее все похолодело, даже губы будто замерзли.
Амелия Портер, тетка Луанн, рассмеялась звонким смехом.
– Да, так приятно, что у нас очень много гостей, правда? Пожалуй, в Бостоне и Филадельфии этого не сказали бы, но здесь это так. Вначале мы планировали просто семейный обед и пригласили только Уэйда, он ведь почти член семьи, – пояснила она. – Видите ли, они с Луанн… – Она осеклась, потому что племянница, вспыхнув, бросила на нее предостерегающий взгляд. Сердце у Кэтлин сжалось и куда-то рухнуло.
– Ну, тетя Амелия, – запротестовала Луанн, но вид у нее был довольный, хотя и смущенный.
– Но ведь это правда, не так ли, милочка? – И тетка лучезарно улыбнулась Кэтлин, а потом Эдне и Уиннифред. – Как бы то ни было, вечеринка превратилась в настоящий прием, и это чудесно, потому что мне кажется, Луанн очень не хватает светской жизни, которую она вела на востоке. Вам, наверное, также, мисс Саммерз.
Кэтлин кивнула, все еще с досадой размышляя над намеками тетки Луанн относительно Уэйда и учительницы.
– Ну… ну да, конечно, – пробормотала она.
Она не собиралась сообщать, что не скучает ни о чем, оставшемся на востоке, и ни о ком. События последних дней, которые Кэтлин провела в Филадельфии, слишком ясно обнажили сущность людей, которых она знала раньше. Только один или два человека, знавших ее родителей, действительно сочувствовали ей, когда Лидия и Джиллис погибли. Остальные произносили ничего не значащие утешительные слова, а за спиной у нее сплетничали и злобствовали. А когда обнаружилось, что Джиллис задолжал половине из тех, с кем вел дела, это настроило против Кэтлин самых уважаемых горожан.
В результате она оказалась в центре скандала, превратившись в объект всеобщего презрения.
– Вы играете на фортепиано? – нетерпеливо осведомилась Амелия Портер. – Луанн превосходно играет и поет прекрасно.
– Я пою немного, совсем немного, – поправила ее Луанн, смеясь. – Это вполне устраивает детей в школе – они склонны восхищаться каждым взрослым, кто уделяет им хотя бы сколько-нибудь внимания, но, уверяю вас, для взрослой компании мои способности совершенно ничего не стоят.
– А вы, мисс Саммерз? Вы поете? – Фредерик Портер, дядюшка Луанн, с интересом посмотрел на нее.
– Немного, как Луанн. – Кэтлин улыбнулась против собственного желания. Луанн Портер, ее тетка и дядя, как Уиннифред и Эдна, были дружелюбны и искренни, и их любезному обхождению было трудно противостоять. – Но вот у моей младшей сестры Бекки действительно красивый голос. Совершенно необычный – чистый, сильный и очень-очень приятный. Хотелось бы мне, чтобы вы когда-нибудь ее услышали…
Кэтлин осеклась. Что это она говорит? Ей вовсе этого не хочется. Она ни за что на свете не позволит Бекки и близко подойти к дилижансу, который идет до Хоупа! Но даже если случится так, что Бекки приедет
