Карета не заставила себя долго ждать. Послышались неторопливый стук копыт, поскрипывание и грохот колес. Сэр Энтони выдернул шпагу. Джон покрепче сжал свою дубину и напрягся в ожидании команды.
– На них, во весь опор! – прошептал сэр Энтони и натянул на лицо платок.
Карета как раз огибала поворот; сэр Энтони пришпорил кобылу, и чалая, негодующе фыркнув, рванулась вперед. Гнедая не нуждалась в шпорах и бросилась ей вслед; оба всадника подобно буре летели прямо на карету.
Джон во всем следовал большому джентльмену, но был вынужден признать, что тот лучше управляет лошадью. Опередив старого слугу на несколько шагов, сэр Энтони пустился вперед по середине дороги в облаке пыли. Казалось, его лошадь сейчас растопчет смиренных кляч, тянущих карету. Во всяком случае, так подумал кучер. Перед этим несчастным предстало внезапное видение: два всадника, несущиеся прямо на него во весь опор. Естественно, он инстинктивно дернул вожжи и попытался сдать в сторону. Первый всадник приближался. И в тот момент, когда перепуганные кучера на козлах думали, что столкновение неизбежно, чалая, удерживаемая железной рукой и стальными шенкелями, резко свернула вправо и почти что стала на дыбы, повинуясь воле хозяина.
Лошади испугались; кучер изо всех сил старался удержать их. Поскольку сэр Энтони повернул к правому боку кареты, Джон направил гнедую влево. Шпага сэра Энтони ужасающе сверкала. Кучер инстинктивно пригнулся, ударился в своего компаньона, который качнулся, все еще не выпуская вожжей, в сторону Джона.
Резкий рывок заставил одну из лошадей встать на дыбы. Постромки перепутались.
Джон подскакал совсем близко, приподнялся в стременах и пустил в ход дубину. Кучер соскользнул с седла; его товарищ схватился было за свободную вожжу, когда лошади рванулись вперед. Одна из них безнадежно запуталась в упряжи, наступило полное смятение.
Двое тюремщиков в карете были захвачены совершенно врасплох. Им и в голову не могло прийти, что причиной неожиданной остановки могла быть такая неслыханная вещь, как нападение на слуг закона средь бела дня и всего в нескольких милях от города.
Смущенный джентльмен, который сидел напротив Прюденс и старательно воздерживался от того, чтобы смотреть на нее, теперь был осенен догадкой:
– Ага! Свинью на дороге переехали, не иначе!
Прюденс не ответила, но рука ее скользнула к трости, а пальцы сомкнулись на ее рукояти. Она все еще сидела в углу откинувшись, и никто не мог бы догадаться, что каждый нерв и мускул ее тела был напряжен и готов к действию.
– Это не свинья, Мэтью! – сказал главный. – Похоже, мы столкнулись с другой каретой.
Он опустил окошко. В тот миг, когда он высунул голову наружу, неизвестно откуда возникла крупная чалая лошадь, огромный всадник склонился в седле и распахнул дверцу. Все получилось как надо. Страж закона потерял равновесие, схватился за раму, но получил от мистера Мерриота такой удар сзади, что вылетел головой вперед и растянулся посреди дороги.
Стоило Прюденс увидеть крупную фигуру на чалой лошади, ее спокойствию пришел конец. В мгновение ока она выхватила из трости шпагу и ударила резной рукоятью главного тюремщика промеж лопаток. Больше она и не взглянула на этого несчастного. Опершись одним коленом о сиденье, она напала на бедного Мэтью, который даже не успел понять, что случилось.
Он вскрикнул:
– Господи! – и схватился за карман.
В этом положении он и замер, ибо вместо лица узника, перед ним оказалось острие смертоносной шпаги. Она была всего лишь в дюйме от носа Мэтью. Рука мистера Мерриота была вытянута вперед, он был готов сделать выпад. Серые глаза мистера Мерриота смотрели на Мэтью с выражением, от которого глаза слуги закона полезли на лоб.
– Руки вверх! Быстро, или я проткну вам глотку, – коротко сказала Прюденс.
Извиняющийся джентльмен никогда не переживал ничего подобного в своей жизни. Его служба никогда не нарушалась столь неприятным образом, он и не знал, что делать. В кармане, конечно, был пистолет, но он не успел и коснуться его, а острие шпаги перед носом отнюдь не поощряло дальнейшее сопротивление.
Острие шпаги коснулось его горла.
– Руки вверх! – сказала Прюденс.
Трясущиеся руки Мэтью поспешно поднялись. Глаза его были прикованы к лицу Прюденс, а его губы едва могли выговорить:
– Не надо, сэр! Не надо. Это грозит виселицей. Мы не хотели вас обидеть. Долг службы, сэр...
Громадная фигура сэра Энтони заняла чуть ли не все пространство кареты. Он внушал страх – лицо закрыто шарфом, шляпа надвинута на глаза. Тяжелый плащ делал его каким-то гигантом. Мэтью задрожал и выкатил глаза.
– Правый карман. Пистолет, – проговорила Прюденс, не отводя шпаги от горла Мэтью.
Послышался негромкий басистый смех, прозвучавший для Мэтью как похоронный звон; гигантский незнакомец сунул руку ему в карман и извлек пистолет. К облегчению Мэтью, острие шпаги несколько отодвинулось.
В голосе сэра Энтони звучало оживление.
– Ну-ка, дружище, боюсь, придется связать вам крылышки. Ваш шарф для этого вполне сгодится.
Красивая рука без особых церемоний размотала шарф и галстук мистера Мэтью. Тот не противился. Слугу закона повернули спиной, через несколько секунд его руки были крепко связаны его же галстуком, а шарфом мистер Мерриот весьма ловко спеленал вместе его щиколотки. Мэтью оставили на заднем сиденье, в следующее мгновение оба – и гигант, и узник выпрыгнули из кареты.
